Anne Dar - Узник [СИ]

— Мама… Мама, подожди, я сейчас помогу, — сказала я, видя, как она пытается отстегнуть ремень безопасности, но у нее ничего не выходит.

Я добралась до багажника и, спустя минуту мучений, всё же смогла его открыть. Буквально вывалившись из машины, я попыталась встать, но в итоге смогла удержаться лишь на четвереньках, после чего меня стошнило на землю вчерашним ужином, что ненавязчиво указывало на возможное сотрясение мозга. Думая о своём сером веществе в черепной коробке, я дотронулась до головы и моя ладонь мгновенно окрасилась в бардовый цвет. Оказывается, чуть выше правого виска у меня была незначительная рана из которой струилась кровь, стекающая по правой скуле на шею. Наконец перестав думать о своей голове, я на четвереньках подползла к двери перевернутой машины, за которой находилась Агния, и попыталась её открыть, однако её то ли заклинило, то ли она была заблокирована изнутри.

— Открой окно и вылезай через него, — сказала я, как вдруг словила испуганный взгляд Агнии, смотрящий через меня. Решив, что у нее шок, я повторила свою просьбу громче, но вдруг почувствовала, как кто-то поднимает меня под руки. Посмотрев на того, кто хотел помочь мне встать, на меня нахлынула волна ужаса — Герберг. Я попыталась отпихнуться от него, но он больно сжал сзади мою шею, после чего наложил мне на лицо тряпку, смоченную хлороформом. Вскоре сил вырываться у меня не осталось и моё сбивчивое дыхание перешло в гулкий хрип. Подонок взял меня на руки, не дожидаясь момента, когда я окончательно отключусь, и быстрым шагом отправился в сторону трассы. Он ловко пробрался через молодые деревья, переломанные съехавшей в кювет машиной, и старый кустарник, только начинающий своё цветение. Когда мы вышли на шоссе, помутневшим зрением я смогла рассмотреть разложенные на дороге шипы, которые, по всей видимости, и являлись причиной нашей аварии. Но как он смог опередить нас, чтобы расставить шипы? Наверняка всему виной было изначально неправильно выбранное нами направление. Допустив эту ошибку, мы дали фору противникам…

Герберг бросил меня на заднее сиденье своего автомобиля и закрутил за спину мои руки, после чего связал их плотной бечевкой. Сделав это, он еще раз наложил мне на лицо хлороформ, после чего я окончательно потеряла сознание.

Не знаю, как долго мы ехали, однако Герберг еще минимум трижды вводил меня в состояние искусственного беспамятства. В последний раз я проснулась незаметно, стараясь не подавать признаков своего пробуждения, и около получаса тщетно пыталась развязать бечевку за своей спиной.

Спустя полчаса моих безуспешных попыток освободить руки, мы съехали на ухабистую дорогу и вскоре остановились. Я притворилась спящей и позволила Гербергу вытащить себя из машины. Через едва приоткрытые глаза я поняла, что уже глубокая ночь и что мы направляемся к какой-то старой, заброшенной часовне. На то, что она заброшена, указывали заколоченные окна и слегка обвалившийся фасад. Изнутри кто-то открыл нам массивную деревянную дверь, и чуть позже я поняла, что это был Константин.

Опустив меня на пол, Герберг с Константином отошли в сторону. Моё сердце бешено колотилось, предчувствуя приближение катастрофы. Я приоткрыла глаза и увидела голые стены, освещенные сотней огней из зажженных восковых свечей и лампад.

— Где священник? — интересовался Герберг у Константина.

— Хайме доставит его с минуты на минуту. Он согласился обвенчать тебя хоть с козой за ту плату, которую мы предложили взамен. Держи кольца, жених. Девчонку стоит привести в сознание, если только ты не хочешь жениться на бессознательной.

Спустя несколько секунд мне в лицо вылили полстакана ледяной воды, от которой по моему телу машинально пробежала дрожь.

— Пришла в себя, спящая красавица? — сев напротив меня на корточках, поинтересовался Константин. Я облокотилась о стену, ничего не ответив своему обидчику.

По-видимому, моё молчание задело Константина за живое, так как он резко отвесил мне мощную пощечину по левой щеке. Его удар мгновенным эхом отозвался в моей ране над правым виском, полученной мной при аварии, отчего в моей голове словно разорвался снаряд. Колкая боль в черепной коробке заставила моё лицо исказиться в гримасе боли, однако я не издала ни звука.

Сразу после пощечины дверь в часовню открылась, и внутрь зашел какой-то неизвестный мне, неприятный пожилой человек. Он был невысокого роста, с огромным носом-картошкой, засаленными волосами и маленькими, узкими глазками, и на нем была ряса священника. Весь его вид говорил о том, что он явился с доброй попойки и голова у него сейчас болит даже сильнее, чем у меня. За ним в дверь сразу же проскользнули Хайме с Дианой. Обе были одеты в красивые, хотя и изрядно помятые, платья голубого и фиолетового цветов одинакового фасона.

— Поднимайте девушку, — потребовал человек в рясе, после чего Герберг мгновенно вцепился в мой правый локоть и поднял меня с грязного пола, под улыбающийся взгляд Хайме. Открыв толстую черную папку, лже-поп начал читать речь, в суть которой я даже не пыталась вникнуть, пока он не дошел до конечного пункта.

— Так как ничто не препятствует вашему союзу, — он начал завершать свою речь, словно не замечая моего очевидного несогласия, — я спрашиваю жениха: согласен ли ты взять в жены эту девушку, любить её и заботиться о ней в горести и здравии?

— Согласен, — отчеканил Герберг.

— Согласна ли ты…

— Вам не кажется, что ваш текст построен не по канонам? — заметила я с кривой улыбкой.

— Согласна ли ты… — попытался продолжить мучающийся похмельем мужчина.

— Нет, — громко ответила я прежде, чем он закончил свой вопрос.

— Она должна согласиться, — заметил пьяница, уже наверняка желающий вернуться к своей бутылке. Герберг больно сжал мой локоть и поп снова задал мне свой вопрос.

— Нет, — пропищала от боли я и вдруг почувствовала, как кожа на том месте, за которое удерживал меня Герберг, начала буквально нагреваться изнутри. Через несколько секунд я уже кричала от дикой боли, которую обычно испытывают люди, соприкасающиеся с огнем. Эта боль отзывалась мощной пульсацией в моём мозгу и при каждом обострении передо мной, словно во сне, появлялся силуэт Ричарда. Я рывками видела, как он сидит за рулём и, срываясь на крик, что-то говорит. Мне казалось, что я слышу его и еще чьи-то голоса, однако слов разобрать я не могла. Когда Герберг с еще большей силой сжал мой левый локоть, я снова увидела Ричарда и поняла, что рядом с ним находится отец. Только сейчас я осознала, что еще ни разу не называла его отцом. Назвать Агнию матерью я успела лишь после аварии, когда обещала помочь ей выбраться из перевернувшейся машины, но так и не успела до нее добраться, а Генри отцом вслух так и не назвала…