Андрей Агафонов - Кровосмешение [СИ]

— Леха! Леха! Ты че!

— Да пошел он со своим бессмертием, крыса помойная, — говорит человек на экране и стреляет в воздух. Толпа расступается, и мы видим быстро растущее красное пятно на снегу. Но трупа нет.

— Братан, — говорит голос обладателя телефона, и запись обрывается.

Алена переводит взгляд на Логана, сидящего напротив. Судя по интерьеру, это все еще бар «Фредди». За ее спиной — стена с ползущей по ней трещиной.

— Это был Тихонов?

Логан молча кивает.

— Почему ты сам его не убил?

— Он был абсолютно сумасшедший, ты заметила?

— Трудно было не заметить.

— Мне нужно было, чтобы они это поняли. Чтобы это кончилось. И теперь оно кончилось.

«Туруханск — 502 км».

Логан останавливает автомобиль прямо на шоссе, несколько минут сидит неподвижно, держа руки на руле. Проводит рукой по бритой голове. Затем выходит из машины и идет к лесу. Над его головой пролетает стайка летучих мышей.

Он садится под деревом в снег, досадливо привстает и вынимает из кармана пальто видеокамеру «Сони». Вертит ее в руках. Открывает экранчик и жмет на кнопку включения.

— Здравствуйте, — говорит профессор Сергеев. В сизом электрическом свете его лицо кажется бело-зеленым, а мешки под глазами — почти черными. — Через несколько дней меня не станет. Останется только телесная оболочка. Жадная, жрущая, беспощадная телесная оболочка. Пока этого не произошло, я хотел бы попрощаться со всеми, для кого это почему-либо может иметь значение. Я должен сказать вам, что на пороге небытия человек может совершить удивительные открытия касательно себя. Я, например, понял, что всю свою жизнь, за исключением, может быть, нескольких лет в ранней юности, был несчастен. Вся моя работа, а я всегда старался работать хорошо и желательно лучше всех, помогала мне забыть, что я несчастен. Это и было моим главным движущим мотивом. Поэтому сегодня я не жалею о том, что мое сознание умирает. Это хорошо. Все, что меня мучает — я знаю, как работает сознание, откуда берутся эмоции, как устроен мозг, но это не избавляет меня от боли. Я могу понять и объяснить, как между двумя людьми, подобранными совершенно случайно, при определенных условиях совершенно неизбежно возникает любовь. Это довольно механистичный процесс. И, несмотря на все наслаждение процессом, кончается это всегда одинаково. Сильной душевной болью. Собственно, именно эта боль и делает нас людьми. Боль, а не любовь. В медицине есть такой термин — утонченная нежность, он означает высшую, непереносимую степень боли. Если вы подумаете об этом хотя бы минуту…

Логан выключает запись и закуривает.

Алена, не мигая, смотрит в глаза Логану. Он спокойно выдерживает ее взгляд.

— Я хочу уехать, — говорит она. — Куда-нибудь в Европу. Где тепло. В Испанию… или Италию…

Логан молча кивает, не глядя на нее, словно соглашается с какими-то своими мыслями.

— Я буду вспоминать о тебе, — говорит она, вставая.

— Может быть, я смогу когда-нибудь приехать, — говорит он, глядя в сторону.

— Нет, милый, — уголки ее губ опускаются, — не после того, что ты сделал с Верой.

— Я все-таки вампир, — говорит он.

Но ее уже нет рядом.

Заснеженные деревья по сторонам, дорога скользит между холмов и заснеженных степей. «Туруханск — 200 км», мелькает справа.

На заднем сиденье автомобиля слышится какое-то шевеление. Из-за плеча Логана показывается заспанная физиономия Веры. Она смутно смотрит на бегущую дорогу и лес по бокам, потом спрашивает:

— Я что, весь день спала?

Логан молча кивает.

Вера перелезает на переднее сиденье и кое-как расчесывает волосы пятерней. Смотрит на Логана. Он невозмутим.

Высоко в темнеющем небе над несущимся по дороге «Мерседесом» еле-еле движется комета с багровым хвостом.

20.05.2016