Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

– Да я смотрю, вся компания в сборе! – воскликнул Николай. – Где там прячется старина Погонщик? Пусть не стесняется, выплывает во всей красе, пусть подсветит нам сделку.

Глюк открыл кейс и выложил перед Николаем шесть пачек зелёных стодолларовых банкнот. Шестьдесят тысяч долларов, стало быть.

– Кроме того, мы обязаны компенсировать вам всё, что осталось на платёжной карте Сокровищницы Оберона, – произнёс Глюк. – А карту, соответственно, мы обязаны изъять.

Николай достал кредитную карту и протянул младшему партнёру.

Перед Николаем появились ещё четыре пачки долларов. Итого сто тысяч. Неплохо.

– Монета Митридата, – произнёс Глюк с придыханием.

– Она принадлежит мне, как я понял, – ответил Николай. – Честный заработок, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Я уполномочен предложить вам выкупить и этот артефакт. Не скрою, он самый мощный из аналогичных за последние две тысячи лет. Только Соломон обладал чем-то подобным.

– Монета не продаётся, – заявил Николай.

– Мы могли бы предложить вам миллион долларов.

Николай расхохотался младшему партнёру Оберона в лицо.

– Как просто монета, она стоит четыре!

Тут он, конечно, малость приврал.

– Пять миллионов, – предложил Глюк, всё больше волнуясь.

– Слушайте, любезный, мне без разницы, четыре миллиона или пять, если у меня ещё вчера не имелось ни одного, – сказал Николай. – Большие числа я ещё на вкус не распробовал.

– Десять.

– Мне столько не нужно. А вот удача лишней не будет. Так что идите в жопу, господин Глюк. Монета не продаётся, и точка.

Глюк вздохнул, поклонился и отчалил с уловом обратно в тень.

Николай зло усмехнулся и принялся рассовывать пачки долларов по карманам плаща. Дельце-то выходило прибыльным, если не учитывать потери душевного свойства. Но он умел врачевать такую боль. А хотя бы и алкоголем. Что с того? К тому же больше никто не станет нудеть под руку со стопкой. И время теперь будет на его стороне. Оно залечит все раны. Вот такой вот он циник. Ну а что вы хотели? Стоп! Но к чему это всё? К чему этот расчёт, выглядящий как самый что ни на есть окончательный?

Николай посмотрел на Триумвират, потом перевёл взгляд на Айви.

– Я очень рад, что мы победили, а вы отстояли источник. Но, знаете, этот ваш чёрный властелин в чём-то был прав. Вам надо что-то менять в консерватории.

– У вас есть несколько минут, – заявил Сарафил.

Раджим промолчал, но лицо его светилось торжеством. Ничего более не поясняя, троица двинулась к порталу.

– Что он имеет в виду? – спросил Николай.

– Только то, что нам нужно прощаться, – сказала Айви, опустив глаза.

– Прощаться? То есть Прощаться с большой буквы? – Он запнулся, не зная, что ещё сказать, и вместе с тем желая сказать столько всего сразу. – А я, знаете, так хотел увидеться с вами в другой обстановке. Без всей этой беготни, стрельбы. Просто погулять в парке или сходить, наконец, в кино. Поверьте, встречаются и неплохие фильмы. Или повторить то, что было тогда в Нормандии, или даже переиграть. Я не претендую на место среди ваших волшебников, но разве один человек не может просто встречаться с другим?

– Нет, мы больше не увидимся. – Она отвела взгляд куда-то в сторону. – Вы спасли меня, Грачевский, и спасли мой источник, а он помнит добро и никогда не оставит вас одного. Вас ждёт долгая жизнь, Николай, и удача, какой позавидовали бы и боги.

– Источник помнит добро, а вы?

Она промолчала. Затем, наконец, посмотрела ему прямо в глаза. В глазах её стояли слёзы. На какой-то миг он почувствовал боль. Это была её боль, не его.

«Если бы ты смог», – безмолвно говорила она.

«Если бы я смог – что?» – мысленно спросил он.

«Кто хочет, находит способ и находит путь», – туманно намекнула она.

Николай решил, что ему почудился этот короткий диалог или он просто придумал его, чтобы приглушить тоску. Он не чародей. Его мозг неспособен принимать телепатические сигналы. Но тут случилось чудо. Последнее чудо. Айви слегка обняла его, притянула к себе и поцеловала. Она целовалась неумело, как школьница. Просто впечаталась в его губы своими сомкнутыми и неподвижными губами. Николай почти машинально обнял её в ответ, втянул мощно ноздрями запах её волос, а его язык чуть коснулся её верхней губы. Айви вздрогнула, но не отстранилась, а попыталась повторить его движение.

Чудо продолжалось недолго. За спиной раздался предупреждающий кашель, и девушка оторвалась неохотно, но решительно.

– Время уходит. А вам следует позаботиться об ученице, – сказал Сарафил, который приблизился к ним на несколько шагов. – Уже поздно. Не хотелось бы сейчас лишних проблем.

Николая он удостоил лишь коротким кивком. Не злым, но и не добрым. Прочие члены Триумвирата скучали возле портала.

Всё же она была сильной девушкой. Смогла развернуться и уйти, не оглядываясь. Как послевкусие терпкого вина, Николай ещё долго чувствовал запах её волос и вкус её губ. Вместе с Айви в портал ушла и Кристина с велосипедом, хотя, наверное, ей проще было добраться до дома своим ходом. Девочка многое понимала или во всяком случае чувствовала, но благоразумно не лезла в дела взрослых.

– Мне сотрут память? – спросил Николай Сарафила. – Или что-то в этом роде?

– Нет. Что мы, по-вашему, варвары? – удивился старик. – У вас мало шансов встретить кого-то из нас на улице. А что до остального, вам всё равно никто не поверит.

– Да я как-то и не собираюсь рассказывать. Мне, собственно, и некому. Но послушай, неужели вы можете вот так взять и выбросить человека за дверь, точно беспородного пса?

Старик пожал плечами. Он мог. А Николай, с его точки зрения, был именно беспородным.

Николай подумал, что до сих пор так и не узнал, где живёт Айви. Она ни разу не приглашала его погостить. За исключением того бункера, где они встретились впервые, который наверняка являлся каким-то служебным помещением, а не жилищем. С другими его знакомыми в волшебном мире картина была похожей. Он вряд ли бы нашёл город Лизы или графа, или даже то ранчо в Южной Африке, где проходил фестиваль. А если бы и нашёл, то что толку? Эти люди умели хранить свои тайны и ограждать своё общество от таких, как он.

Старики один за другим шагнули в портал. Ненастоящее Солнце погасло. Портал частью схлопнулся внутрь, частью развеялся. Холод рванулся на место уходящего в небеса тепла, закружил белыми вихрями и возобновил царствование. Снежинки, до сих пор парящие в отдалении, начали опускаться на плиты, газон и зеркало фонтана. Локальная весна закончилась. Во дворе музея, кроме Николая, осталась лишь Лиза. Она так и стояла поодаль. А когда все ушли, подошла к нему.

– Мне поручили отвезти тебя домой, – сказала она. – Пойдём, машина на улице.