Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

– Не позволяйте литературным мифам влиять на вкус.

Айви произнесла это так серьёзно и так строго покачала головой, что Николай не выдержал и рассмеялся.

– Тем не менее, – возразил он. – Можно и попробовать разок, просто чтобы убедиться в его иллюзорности.

– Полагаю, это не те иллюзии, от которых вам следует избавляться в первую очередь, – сказала Айви.

Арендовав потайной зал где-то во Франции, они сдали монеты на хранение демону, а затем, пройдя через три портала, оказались в Гавре. Припарковали «Транспортёр» возле мотеля на окраине города и отправились к месту свидания на такси.

– Немного комично ехать на свидание вместе, – произнесла Айви.

– Зато никто не опоздает на встречу, – ответил Николай.

До срока, на который заказан был укромный столик в ресторанчике «Голубая вуаль», они успели погулять по бульвару Клемансо, по набережным, вволю надышаться морем (хотя его запах оказался далёким от ожидаемого) и нагулять приличный аппетит. За всё это время они произнесли лишь несколько малозначащих фраз, с помощью которых обменялись впечатлениями о городе и погоде. Николай не спешил, предвкушая долгий вечер, что само по себе доставляло наслаждение.

Ресторанчик оказался не таким уж роскошным, и сюда вполне можно было нагрянуть хоть в джинсах, но они, похоже, нарядились не ради публики, а ради себя самих и отчасти, Николай очень на это надеялся, ради друг друга. Продираясь через излишества французской орфографии, он хотел заказать омаров, но Айви засмеялась и принялась отговаривать:

– Нужна определённая сноровка, чтобы управиться с омаром, – сказала она. – И умение обращаться с инструментами.

– Это просто большой рак, – возразил он. – А раков я в старые добрые времена поглощал десятками.

– Без тренировки с ним справиться сложно, уж поверьте. Да и зачем себя напрягать, если мы для того и устроили выходной, чтобы расслабиться.

Она проговорила это таким мягким голосом, что Николай сразу сдался. От фирменного блюда – запечённой ножки ягнёнка, он отказался из уважения к спутнице, однако раз уж с омаром не вышло, заказал побольше креветок. А затем принялся неспешно листать винную карту в поисках самого лучшего вина.

– Кто рискует, тот пьёт шампанское, – произнёс он. – Впрочем, шампанского я сейчас не хочу.

– Вы, кажется, говорили о кальвадосе, – напомнила Айви, сделав заказ.

– Да. Мне хотелось перепробовать все их знаменитые винтажные марки. Какой-нибудь «Пей дождь».

– Пэй д’Ож, это не марка. И вообще, будьте проще. Тем более что здесь дорогие сорта не подают.

– Но что-то да подают?

– Что-то подают, – согласилась она.

– Ну вот. А дорогое не всегда лучшее, уж поверьте моему опыту.

– Охотно верю.

– Поэтому я с удовольствием выбрал бы просто качественный напиток.

– Тогда рекомендую майенский кальвадос, – едва заглянув в винную карту, сказала Айви.

– Звучит как польский «Фиат» или ижевский «Москвич», – ухмыльнулся Николай. – С другой стороны, покойный дядя Боря утверждал, что ижевские автомобили выходили лучше московских, так что почему бы и нет? Тем более что выбрались мы сюда главным образом не за этим.

Отведав салат из креветок, мидий и прочих мелких рачков, сделав несколько глотков кальвадоса, Николай успокоился.

– Действительно, не фонтан, – произнес он. – Но мне приходилось употреблять и не такое.

Она улыбнулась, но промолчала, отдав должное морепродуктам. Айви ела не торопясь, насаживая на вилку каждую морскую букашку в отдельности и тщательно макая её в острый соус.

– Итак, вы вели бурную светскую жизнь, ничем более не обременяя себя, – начал беседу Николай. – Посещали камерные концерты, карточные игры, маскарады, балы и прочие вечеринки. Пока один алкоголик не заграбастал несколько дюжин монет из вашего родового источника.

Айви аккуратно перекусила смоченную в соусе креветку, даже не запачкав губ.

– Вроде того, – сказала она, отложив вилку и поднимая чарку с кальвадосом.

– А смысл?

– Смысл? – переспросила Айви, сделала небольшой глоток и вернула чарку на стол.

– Во всякой деятельности должен быть смысл, – пояснил мысль Николай. – Я не говорю об учёных, мастерах культуры. Они просто творят. Не говорю о врачах и учителях – их кредо вполне очевидно. Но даже презираемая вами чернь вынуждена трудиться, чтобы вырастить детей, дать им образование и продолжить род, надеясь, что в будущем кому-то из потомков улыбнётся удача.

– Допустим. – Она слегка наклонила голову, демонстрируя умеренное любопытство.

– И вот я смотрю на ваших друзей. За исключением этого мрачного графа, хранителя библиотеки, чем заняты они? Имея дармовую волшебную силу, вы не стараетесь переделать человечество или помочь его развитию, прибавить добра или убавить зла; не занимаетесь поиском новых знаний или распространением старых, не пытаетесь даже занять более значимую роль в большом мире, возглавить его или хотя бы опекать исподволь, а предпочитаете просто скрываться от всех, прятаться по всяким подвалам. Да и в собственной вашей среде – тишь да гладь. Никакой священной войны со злом, никаких орденов, хранящих равновесие. Вы просто прожигаете жизнь, растрачиваете полученный от предков потенциал. Вы напоминаете аристократию в давно и насквозь буржуазной стране. Держитесь своим мирком и проедаете остатки поместий, в то время как жизнь, настоящая жизнь, уходит.

Он сделал паузу, чтобы выковырять из раковины и съесть какого-то моллюска, и девушка решила ответить:

– Когда-то давным-давно мы пришли к мысли, что лучше не вмешиваться в естественные процессы, – сказала она. – Пусть всё идёт своим чередом.

– И с тех пор не подвергали это решение критике? – удивился Николай. – А вам не кажется, что естественные процессы включают в себя разнообразных участников, в том числе и вас самих? И ваше вмешательство было бы столь же естественно, как деятельность учёных или меценатов.

– Мы, наверное, вмешаемся, если мир окажется под угрозой. До тех пор это не наш уровень проблем.

– Удобная позиция. «Вдруг война, а я устал». Ждёте, когда на Землю прилетит астероид?

– Думаю, и с астероидом должно справиться само человечество. Нет, я имею в виду сбой в тонких материях.

– Превосходно! Особенно если никто ничего не знает об этих тонких материях.

– Мы не жалуемся. – Айви отбила атаку и перешла в наступление: – Ну а чем занимались вы? Спасали мир, пока мы погрязали в декадансе и протирали на паркетах бальные туфли?

– Вы же знаете, я бродяжничал. То есть, по сути, занимался тем же, чем и вы – бухал на вечеринках, тусовался, бездельничал, – только мне при раздаче досталось общество, стоящее ниже вашего на несколько уровней. В противном случае мне не пришло бы и в голову грабить фонтан, хотя я запросто мог залезть в него ради шутки, словно какой-нибудь гусар или десантник.