Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

– В некотором роде, – кивнула Айви

– Это, кстати, чем-то напоминает концепцию потлача индейцев Северо-Западного побережья Америки.

– В некотором роде, – повторила Айви.

– В некотором роде, – согласился Николай.

Он прокололся на третьем клиенте из категории американских «возвращенцев». Наверное, всё же стоило избегать повторов. А тут, едва он упомянул КГБ, как клиент закашлял, прикрыв рот салфеткой, что, как выяснилось, послужило сигналом, ну или кодом. Потому что в следующий момент два бугая из-за соседнего столика оказались за спиной Николая, крутанули ему руки и вполне профессионально уложили лицом в салат. Всё было сделано настолько быстро и чётко, что большинство посетителей даже не заметили происшествия. А Грачевского втолкнули в подсобку, где, набросив на голову мешок, быстро, но тщательно обыскали. Проверили даже воротник, по всей видимости, опасаясь ампулы с ядом. Но ампулу не нашли, зато изъяли всё, что обнаружили в карманах, не говоря уж о пистолете, и, что самое печальное, забрали тревожную зажигалку. Всё добро, судя по доносившимся звукам, паковали в пластиковые мешочки и складывали в контейнер. Во время обыска вопросов не задавали, обвинений не выдвигали и вообще не произнесли ни единого слова. Затем, по-прежнему с мешком на голове, его взяли под руки и вывели из ресторана чёрным ходом во дворик, где сунули в бронированный (что чувствовалось по слабому отклику на вес человека амортизаторов) автомобиль – джип или вэн.

Всю дорогу продолжалась игра в молчанку, и зажатый между двумя громилами Николай помещённой в мешок головой пытался сообразить, где именно он прокололся и кто его взял – национальная безопасность, ФБР, ЦРУ или кто-то ещё? В принципе особой разницы не было, но следовало отвлечь чем-то мозг на первых порах, чтобы не сорваться в безумие паники, так что попытка припомнить различные устрашающие аббревиатуры вполне сделала дело. Он так ничего и не надумал, когда автомобиль остановился, его вытащили и повели по ступенькам сначала вверх, а потом вниз. Там посадили на стул и приковали наручниками к какой-то железной скобе. Судя по эху от шагов, он находился в небольшой комнате.

Так, прикованным и с мешком на голове, он просидел целый час, а может, больше – время в отсутствии ориентиров потеряло размерность. Но если тюремщики и рассчитывали его деморализовать страхом перед неизвестным будущим, то они просчитались. Разве что слабые позывы пописать доставляли некоторый дискомфорт. Но со времён бомжевания и ничегонеделания постоянное ожидание от жизни какой-нибудь пакости стало его привычным состоянием. Со стороны похитителей было бы гораздо умнее, если бы его сразу принялись избивать. Тогда Николай не получил бы времени подумать, сориентироваться. Но, видимо, к потенциальным террористам жителя страны церквей и медведей пока не причисляли, да и предъявить ему, кроме пистолета без лицензии и нелегального нахождения на территории США, было, в сущности, нечего. Правда, агенту иностранной разведки могут дать и пожизненное, если, конечно, докажут в суде этот факт. А ведь он сам дал им в руки улику, представляясь агентом. И то, что агент он липовый, приведёт лишь к одному следствию – его никто не станет обменивать. Одна надежда, что Айви не будет ждать, пока он отсидит пожизненный срок, и вытащит его из тюрьмы чуть раньше…

…Наконец, мешок сняли, и он увидел помещение, залитое светом множества ламп, небольшой стол, к которому его приковали, и несколько стульев вокруг. Напротив сидел человек в строгом сером костюме.

– Агент Вебер, – представился он. – У меня к вам несколько вопросов.

– Агент чего?

– Просто агент Вебер, – улыбнулся тот. – А мне как вас называть?

– Ник. Просто Ник.

– Это краткая форма от Николай?

– От вас ничего не скроешь.

– Ладно, шутник. Пока не пришёл мой напарник и не начал шуметь, я хотел бы дать тебе возможность рассказать обо всём в тишине и покое. Попытка вербовки нашего сотрудника – серьёзное преступление. Это, милый мой, шпионаж, и грозит за него электрический стул.

– Чёрта с два! В этом штате смертную казнь отменили пять лет назад.

– Следишь за такими вещими, верно? Тем не менее и пожизненного тебе вполне хватит. Ты же знаешь о наших тюрьмах, они лишь малость почище ваших, а в остальном… Короче, можешь облегчить свою участь сделкой со следствием, раскаянием, или как это у вас называется?

– Нечего особенно рассказывать, – пока было время подумать, Николай решил гнать пургу и тянуть время. – Этот ваш Купер под видом туриста посетил Россию. Ни на чём таком по линии безопасности его не поймали, зато он прокололся там на связях с несовершеннолетним. И его взяли за задницу.

– Что за бред?

Агент щёлкнул пальцем, и в комнату вошли двое. Зеркал в комнате не имелось, но за допросом могли наблюдать через видеокамеры, расположенные в углах.

– Агент Гамильтон, – представился второй, – а это Купер, вы с ним уже знакомы.

– Итак, что за бред вы несёте, товарищ? – вернулся к делу Вебер.

Слово «товарищ» он выделил тоном, полным сарказма.

– Ладно, – кивнул Николай. – Хорошо. Но ведь я могу доказать.

– Доказать что?

– Его контакт. – Он кивнул на Купера. – С нашими органами.

– Чушь! – воскликнул тот. – Кому ты лепишь?

Двух других его пьеса пока забавляла.

– А где та монета, которую я вернул вашему коллеге? – спросил Вебера Николай таким торжествующим и победоносным тоном, будто только что доказал теорему Ферма.

Гамильтон переглянулся с напарником, вышел и через минуту вернулся с прозрачным пакетиком, в котором лежала монета. На пластик была налеплена ядовито-жёлтого цвета этикетка с индексом и датой.

– Эта? – Агент помахал пакетиком перед носом Николая.

– Она самая. Вот с помощью неё Купер и давал знать будущей жертве, что вечером свободен.

– Какой ещё жертве? – покраснел от злости Купер.

– Невинной! – бросил Николай.

– Хватит паясничать! – рявкнул Вебер и хлопнул ладонью по столу.

– Тот мальчик так тепло отзывался о дяде, который заплатил за его поездку на море…

Купер ударил его ладонью.

– Прекратите, – сказал Куперу Вебер, но в голосе не слышалось ни малейшего порицания.

– Мне нужно отлить, – сказал Николай.

– Отливай в штаны, – посоветовал Гамильтон, прикуривая сигарету. – Выпускать мы тебя не собираемся. Чего зря терпеть-то?

– Курите в казённых учреждениях? – поинтересовался Николай.

– Болван, это конспиративная квартира.

Неожиданно одна из стен комнаты начала менять цвет от проступающего пятна. Сперва незаметно, потом всё сильнее, так что оба агента и даже туповатый Купер обратили на феномен внимание. Будь это не стена, а потолок, Николай решил бы, что этажом выше кого-то зарезали, а потом затопили квартиру. Впрочем, он никогда не видел просачивающуюся сквозь штукатурку кровь.