Вадим Панов - Искажение [1-6 главы]

Внезапно…

Они занимались любовью, очень неплохо, надо сказать, занимались, страстно, как всегда с Виталиной, но в тот момент, когда Борис уже готовился насладиться прекрасным финалом, а прыгающая на нём девушка резко задышала, показывая, что тоже близка к оргазму, Виталину… стошнило.

Стошнило!

Будто не могла сдержаться! Будто не могла вскочить и добежать до туалета! Даже это было бы лучшим выходом из положения, чем то, что она натворила: не сдержалась, не убежала, а честно извлекла из себя прекрасный ужин, включая бокал красного вина.

Бориса самого едва не вырвало. Он тоже отправился в ванную, первым привёл себя в порядок, вышел, брезгливо оглядел перепачканную постель, плеснул себе коньяка и плюхнулся в кресло. И теперь задал вопрос, который пришёл ему в голову сразу после случившегося:

– Ты беременна?

– У меня только-только закончились критические дни, – всхлипнула Виталина. И напомнила: – Мы ведь специально высчитывали даты поездки.

– Ах, да… – он потёр лоб, припоминая, что девушка говорила о чём-то подобном. – Одевайся.

– Зачем? – удивилась Виталина.

И даже испугалась, решив, что он прикажет ей идти вон.

Но даже будучи в ярости, Борис не собирался заходить настолько далеко.

– Позвоню горничной, чтобы поменяла белье и матрас. Или ты собираешься спать на этом?

Он небрежно махнул рукой на дверь в спальню.

– Нет, не собираюсь, – тихо ответила девушка.

– Тогда накинь халат.

Она хотела что-то сказать, но Борис поднялся, подошёл к бару, плеснул себе ещё коньяка и залпом выпил.

Ночь была безнадёжно испорчена.

Ночь получилась превосходной, и Герман уснул, улыбаясь.

Поцеловал Ксану в губы, мягко провёл рукой по её плечу, прошептал: «Ты не представляешь, как мне хорошо», откинулся на подушку, подложив под голову руки, пообещал дождаться, когда женщина выйдет из душа, но не сдержал обещания: глаза закрылись, и через пару секунд Ксана услышала негромкое сопение. Герман уснул, улыбаясь, и от его нежной, немного детской улыбки, женщине стало тепло.

Потому что улыбка предназначалась ей.

Страшный вчерашний вечер закончился поистине царским подарком – она познакомилась с мужчиной, рядом с которым хотелось быть. Рядом с которым хотелось жить. Которого хотелось целовать… прямо сейчас, спящего, нежно поцеловать, не разбудив и не потревожив, устроиться рядом и счастливо уснуть. Ей хотелось увидеть первый взгляд, который он бросит на неё утром и разглядеть в нём любовь.

Ни намёка на проклятое предательство.

Предательство…

– Он был достоин меня, – едва слышно прошептала Ксана, продолжая смотреть на спящего Германа.

Смотреть свысока, как на оправдавшего ожидания жеребца.

На самца…

Смотрела совсем не так, как минуту назад, потому что после слова «предательство» она как-будто стала другой – жёсткой и холодной.

Теперь Ксане не хотелось целовать Германа, ведь в конце концов они квиты – каждый получил то, что хотел, и не следует рассчитывать на большее. Нежность и ласки – это фантом, прикрывающий равнодушие и подлость. И как бы ни было хорошо сейчас, боль обязательно настигнет и порвёт душу, потому что мир соткан из боли. И зла.

И предательства…

Ксана бесшумно оделась, выскользнула из квартиры, не забыв прихватить связку ключей, и отправилась на Бородинский мост. На тот самый, где вчера рыдала от горя и даже хотела себя убить. Чтобы позволить Борису победить. Чтобы обрадовать его белобрысую шлюху, которую этот подлый самец сразу привёл бы в их квартиру…

Нет!

Убить себя из-за того, что мужик оказался похотливой свиньёй? Как глупо? Как пошло! Насколько нелепой выглядит эта мысль сейчас, благодаря…

Ксана хотела прошептать: «Герман, ты настоящий волшебник…»

Но сдержалась. Сейчас она твёрдо знала, что дело не в новом любовнике. Или не только в нём. Дело в ней – отражённой в собственном горе и пережившей его, прикоснувшейся к таинственному миру и пережившей прикосновение, изменившейся и познавшей силу.

– Я стала другой? – спросила себя Ксана, останавливаясь на середине моста.

И с холодной улыбкой ответила:

– Да.

Но как?

Всё началось с проклятого видео, свалившегося в мессенджер с незнакомого номера. Она никогда не открывала подобные сообщения, но небрежное послание: «Смотри, Ксана, какой Борис умелец», завершившееся похабным смайликом, заставило изменить принципам и открыть видео.

Затем пришло горе.

За ним – ярость.

Ксана думала, что время и встреча с Германом утешили её, но слово «предательство» всё изменило. Злость вернулась. Злость требовала выхода.

Женщина посмотрела вниз, на реку, и увидела на поверхности тёмной воды ресторанный зал. Борис улыбается, кажется, шутит. Белобрысая скалится в ответ. У них всё хорошо.

«А у меня?»

И в следующее мгновение гнев захлестнул Ксану с новой силой. Её тьма ударила в реку так, что ночная вода застонала, прогнулась едва не до дна и разбежалась долгими волнами, избивая набережный камень хлёсткими ударами. Её тьма заставила Москву-реку вздыбиться.

– А ты сильна, – с уважением произнёс подошедший со стороны Смоленской мужчина.

– Что вы имеете в виду? – не оборачиваясь, спросила Ксана.

Мужчина кивнул на реку:

– Вот это.

Несмотря на то что тёмная вода прогнулась под бешеным взглядом Ксаны и разбежалась, словно испуганно прячась, прямо под мостом продолжало дрожать изображение смеющихся за столиком любовников, и именно на него указывал мужчина.

– Ты это видишь? – удивилась женщина.

– Да, – коротко подтвердил незнакомец.

Он оказался высок, худ, но не тощ, с приметным, очень жёстким, по-птичьему жёстким лицом, чертами напоминающим ястреба – маленькие глаза, крючковатый нос, скошенный подбородок. И кисти рук напоминали птичьи лапы: пальцы узловатые, сухие, с длинными ногтями. Мужчина носил чёрный костюм и белоснежную сорочку. Туфли начищены до зеркального блеска. На левой руке – золотые часы. На правой – золотой перстень с крупным чёрным камнем, похожим на драгоценное надгробие.

– Если видишь, скажи, что это?

– Твой гнев.

– Я знаю.

– И твоё колдовство.

– Я стала ведьмой?

– Каждый из нас кем-то становится, – пожал плечами незнакомец. – Почему ты должна быть исключением?

– Не морочь мне голову.

– Хорошо, не буду.

Ксана не ожидала подобного ответа от человека с жёстким лицом и подняла брови:

– Почему ты такой покладистый?

– Потому что сейчас ты опасна, – спокойно объяснил тот. – Ты не понимаешь своей силы и своего зла, а значит, способна сокрушить всех. Даже меня.

– Ты не сделал мне ничего плохого.

– Хорошо, – мужчина улыбнулся. У него была приятная улыбка, разгоняющая ястребиную жёсткость лица. – У тебя редчайший дар, Ксана: ты можешь представлять новые Отражения, изменяя те, которые видишь или придумываешь. Интересно, сумеешь ли ты его развить?