Мария Демидова - Катализатор

— Я… Извините, я… — благовидное объяснение странному поведению никак не находилось.

Скай выдержал драматичную паузу и заявил:

— Пожалуй, ваше рвение заслуживает дополнительных баллов на семинаре. Может, сразу и проставить?

Он извлёк из кармана шариковую ручку. Медленно, чтобы студентка могла как следует её рассмотреть. Но, даже не приглядываясь, Джин абсолютно точно знала: на матово-сером корпусе тонкой иголкой нацарапана формула заклятия. Палец Эштона остановился на кнопке.

— Н-не надо… — прошептала колдунья.

— Значит, это всё-таки ваше? — уточнил мужчина, перекатывая ручку на ладони.

— Да.

Джин вздохнула с облегчением. Историк обнаружил артефакт и не использовал его, а значит — и проклятие не запущено. Остаётся только выслушать нотацию, вытерпеть положенное наказание, и всё вернётся на круги своя.

— Я тренировалась в наложении заклятий, — попыталась оправдаться студентка. — И забыла здесь артефакт. Наверное, выронила и не сразу заметила…

— И очень испугались, что он сработает, — констатировал Эштон. — Что же должно было со мной произойти, если не секрет?

— Не с вами! — выпалила Джина и тут же осеклась.

Мужчина многозначительно хмыкнул и повторил вопрос:

— Так что же?

— Насколько я знаю… — девушка замялась.

— Хорошее начало, — усмехнулся историк. — Продолжайте, пожалуйста.

— Насколько я знаю, вас… то есть не вас… должно было парализовать. Сначала ноги, руки… потом дыхание и… сердце… а потом… — Джин уже чуть не плакала. Произносить это вслух оказалось гораздо сложнее, чем читать в книге и закладывать в артефакт в порыве гнева.

— Я догадываюсь, что потом, — мрачно заметил Эштон, больше не глядя на студентку и вместо этого рассматривая ручку в льющемся из окна солнечном свете. — Ползучее проклятие, значит… Миленькая штучка… И въедливая. Говорят, для жертвы его снятие едва ли не опаснее самих чар. И кому же вы пожелали такой участи?

Джин молчала, плотно сжав губы и стараясь не опускать глаз. Тихий щелчок показался ударом грома. Девушка вздрогнула. Взгляд метнулся к руке историка.

Серая ручка зажата в кулаке. Большой палец — на кнопке. На корпусе артефакта медленно гаснут вспыхнувшие при активации проклятия символы.

Сердце пропустило удар. В ушах зазвенело.

— Ну, что стоишь? Снимай. — Эштон смотрел на неё в упор.

— Но я… вдруг я не смогу… вдруг… зачем вы…

— Умеешь накладывать — умей и снимать, — отчеканил историк и вдруг, побледнев, ухватился за край стола и тяжело опустился на пол.

Что происходило дальше, Джин помнила смутно. В кошмарах ей до сих пор то и дело являлось лицо Эштона Ская, задыхающегося под её дрожащими руками, неумело распутывающими яростно наложенное заклятие. Джин просыпалась в холодном поту и долго не могла отдышаться и поверить, что произошедшее — всего лишь призрак прошлого, давно оставленного за спиной. Эти сны стали почти привычными. С ними она уже научилась справляться в одиночку.

Но были и другие.

Просыпаясь с криком на сбитых в горячий ком простынях, Джин отчаянно старалась снова заснуть, но неизбежно сдавалась, вставала и тихо, на цыпочках подкрадывалась к постели Эша. Долго всматривалась в его лицо и фигуру, пытаясь в темноте уловить движение. И каждый раз, не замечая его, каменела от страха и, не думая о приличиях, устраивалась на краешке постели бывшего преподавателя, а теперь — друга? сообщника? заложника? Четыре года назад понять было сложно. Да и сейчас, если уж начистоту, легче не стало. Эш, не просыпаясь, отодвигался к стене, освобождая место. И только тогда ей наконец-то удавалось свободно вдохнуть.

Джин распахнула глаза. Образы сна медленно меркли. Спокойное дыхание Эша обжигало напряжённую, влажную от пота спину. Кажется, в этот раз обошлось без крика. Или измотанный напряжённой работой мужчина спал слишком крепко, чтобы услышать.

Вдох. Выдох.

Она осторожно перевернулась на спину. Примерилась к ровному дыханию, которое теперь успокоительно касалось плеча.

Вдох. Выдох.

Хорошо, что он спит. Её и так слишком много в его жизни — пусть хотя бы ночью отдохнёт.

Вдох. Выдох.

Теперь главное — постараться уснуть самой.

Джин очень удивилась бы, узнав, что в этот момент Эш видит во сне её. Та же светлая аудитория. Артефакт со смертельным проклятием в руке. Он вовсе не планировал совершать самоубийство. И до полусмерти пугать провинившуюся студентку не планировал тоже. Но…

Рыжая девчонка, почти ребёнок. Девчонка, которая только что хотела убить человека. И, может быть, напугана лишь тем, что жертва неожиданно ускользнула из ловушки, подставив вместо себя кого-то другого. Кого-то, кто в состоянии отличить формулу от случайных царапин. И, самое страшное, Эштон чувствовал: его появление ничего не изменит. Она выйдет за дверь, опомнится после неожиданной неудачи и снова возьмётся за чёртову книгу смертельных чар, которую невесть как выманила у не в меру доверчивых университетских библиотекарей. И станет убийцей. Неизбежно.

Он был уверен, что не ошибается. И от того, как эта уверенность накладывалась на образ стоявшей перед ним ясноглазой рыжеволосой девушки, на душе делалось гадко и пусто.

А ещё она невыносимо, до одури была похожа на Пэт.

В этом году высшие сферы, похоже, вознамерились смыть Зимогорье с лица земли. На десять дождливых дней приходилось два-три просто пасмурных и в лучшем случае один солнечный. Люди, к середине лета озверевшие от постоянной сумрачности окружающего мира, легко заражались агрессивным настроением заполонивших телеэкраны ток-шоу и дебатов. В воздухе сгущалось предчувствие грозы.

Ливень или, по крайней мере, серая морось стали настолько привычными, что, стоя возле здания вокзала и наблюдая за раздвигающим облака полотнищем голубого неба, Кристина с трудом верила своим глазам.

— А я думал, Крис по умолчанию входит в определение «все», — раздалось за спиной. — Не ожидал увидеть тебя одну.

— Он своим ходом доберётся, — улыбнулась Тина, оборачиваясь. — Говорит, когда на парковке ржавеет мотоцикл, грешно ездить за город на поезде.

В светло-синих джинсах и коричневой, будто заржавленной, кожаной куртке обычно придерживающийся делового стиля заместитель директора зимогорского музея выглядел непривычно.

— А он знает, куда ехать? — удивился Эш.

— Я обещала маякнуть. Надеюсь, вы не против?

— Конечно, нет, — заверила Джин.

Выглядела она гораздо лучше, чем накануне. От болезненной бледности и измождённости не осталось и следа.

— Как ты себя чувствуешь? — всё-таки спросила Тина. — Что с тобой вчера случилось?

— Ничего страшного, — пожала плечами девушка. — Это от недосыпа. Бывает иногда. Сейчас уже всё хорошо.