Мария Демидова - Катализатор

Точной информации о том, что стало причиной конфликтов, названных позднее Глобальными войнами, не было. Но косвенные источники указывали на такие отчётливые параллели, что от одной мысли о них мурашки пробегали по телу. Жёсткие законы, попытки загнать общество в узкие рамки, стремление контролировать каждый шаг, каждый вдох. Тогда дело коснулось не только магов, но это ничего не меняло. Нашлись те, кто горячо защищал установившийся порядок, упирая на то, что контроль — залог безопасности и спокойствия. И, конечно, нашлось немало людей, слишком ценивших свободу, чтобы согласиться с предложенными кандалами. Отдельные группы оформились в две армии, которые сшиблись между собой, разрывая страну на части. Самые влиятельные вельможи, не желая расставаться с привилегиями, бросили в бой собственные войска. Кому-то пришла в голову идея укрепить свои силы за счёт привлечения иностранных солдат. Соседние государства хищно включились в конфликт, надеясь в пылу битвы урвать кусок пожирнее — разжиться территориями, пополнить казну, да мало ли какие ещё выгоды приносит война тем, кто умеет использовать своё положение… Крупные страны, поначалу остававшиеся в стороне, тоже не могли упустить своего. И начали — кто исподволь, кто открыто — подливать масла в разгоревшийся огонь. Ведь пепелище гораздо проще поделить и использовать для собственных целей. Мир закипел. И вряд ли к середине Эпохи войн кто-то помнил, из-за чего всё началось.

Закручивание гаек никогда не приводит к хорошим результатам. И если сейчас, воспользовавшись беспорядками как благовидным предлогом, Совет Содружества поставит магов под тотальный контроль, исключит принцип добровольности при анализе поля, введёт обязательную регистрацию артефактов — вплоть до личных амулетов, добром это не кончится. Атмосфера в Зимогорье, да и в Миронеже, судя по телерепортажам, тоже, и без того вибрирует от нервного напряжения. И дополнительное давление явно не поможет её разрядить.

История идёт по спирали, витки которой становятся всё меньше с увеличением ритма жизни и скорости передачи информации. И о том, что будет, когда очередной виток обратится в точку, Кристина старалась не думать. Старалась, но не могла.

— А зачем он тебе вообще нужен?

Профессор Грэй методично изучал содержимое загромождённых приборами и книгами стеллажей кафедры полевой физики и на гостью практически не смотрел.

— Ну Чарли… — протянула Беатрикс почти кокетливо. — Разве не может у женщины быть хоть каких-то секретов?

— Когда она просит для личных целей прибор, который предназначен исключительно для лабораторных исследований? Нет, не может.

Не найдя нужного предмета на полках, Грэй вернулся к своему рабочему столу и начал поочерёдно выдвигать ящики.

— Лиза в школе проходит потенциальную энергию поля. А я вспомнила, как ты рассказывал, что для некоторых ритуалов и коллективных опытов нужно точно знать соотношение полевых потенциалов участников. Ну и сболтнула, что в университете есть для таких измерений специальный прибор, — призналась Беатрикс. — Теперь она от меня не отстанет, пока сама не увидит и не попробует. Это ненадолго, я через пару дней верну.

Закончив изучать содержимое ящиков, Грэй выпрямился.

— Любознательная девочка, — оценил он. — Вся в тётку. Хотя тебя-то в школе физика не интересовала.

— Можно подумать, она тебя интересовала, — парировала Беатрикс. — Вот физичка — да…

Байка о том, что её бывший одноклассник, а ныне один из лучших в Зимогорье специалистов по физике поля Чарльз Грэй поступил в университет лишь для того, чтобы произвести впечатление на симпатичную учительницу, пересказывалась на всех встречах выпускников. С молоденькой физичкой тогда ничего не вышло, а вот роман с физикой разгорелся нешуточный. Раздолбай и троечник, каким-то чудом сумевший подготовиться к экзаменам и занимавший в списке поступивших почётное последнее место, так увлёкся предметом, что уже через полтора года был лучшим студентом курса и любимчиком преподавателей, а после выпуска в кратчайшие сроки защитил две диссертации и остался на кафедре, которую теперь возглавлял.

— Так… — Грэй посмотрел на часы. — Здесь его абсолютно точно нет. Значит, в лаборатории. Но если я туда с тобой пойду, то опоздаю не только к началу конференции, но и на собственное выступление. А это уже совсем дурной тон. Так что сходи сама. Там у меня один мальчик работает. Скажи ему, что тебе нужно, он найдёт. И объяснит, как пользоваться.

— Два дня с начала учебного года прошло, на дворе воскресенье, а твои мальчики в лабораториях трудятся, — улыбнулась Беатрикс, направляясь вместе с Грэем к выходу с кафедры.

— Учиться никогда не рано! — заявил физик, открывая перед одноклассницей дверь. — А этот неугомонный весь август жужжал мне в уши. А потом явился первого сентября с заявлением, что уж теперь-то, когда учебный год официально начался, я не могу не утолить его жажду эмпирического опыта. Люблю упрямых, — добавил Грэй и указал Беатрикс на лестницу в конце коридора. — Тебе туда.

А сам стремительно зашагал в противоположную сторону.

Все университетские лаборатории находились на цокольном этаже, в энергетически изолированных помещениях без окон и с массивными металлическими дверьми. Студентов к опасным опытам не допускали, но здесь работали не только студенты, так что к мерам безопасности подошли со всей серьёзностью. Местная научно-техническая база, конечно, уступала университетам Миронежа и Лейска, который даже сейчас, после аварии и введения строгих ограничений, оставался главным исследовательским центром Содружества. Но это не мешало Зимогорскому университету быть одной из крупнейших кузниц научных кадров в центральном регионе.

Беатрикс озадаченно остановилась перед дверью с красной табличкой «Идёт опыт». Осторожно постучала. Не дождавшись ответа, постучала ещё раз. И надавила на ручку. Дверь приоткрылась внутрь и тут же с грохотом захлопнулась от прокатившейся по лаборатории ударной волны. Из кабинета донеслись стук падающих предметов, звон разбитого стекла и неразборчивые, но выразительные ругательства. Беатрикс, с трудом устоявшая на ногах, испуганно перевела дыхание. За дверью продолжало что-то падать и шуршать, но уже не так интенсивно. Невольная виновница происшествия снова нерешительно приоткрыла дверь и осторожно проскользнула в лабораторию.

— Гиперболический параболоид! — донеслось из угла, на который пришлась основная часть разрушений. — Кто-нибудь здесь вообще слышал о технике безопасности?!

Крис выбрался из-под груды смягчивших падение картонных коробок — не то запланированного буфера, не то просто неубранных вовремя упаковок.