Полина Мельник - Демоны Анны

– Не совсем так, мисс. Это обучение проходят все, кто имеет способности видеть демонов. Вас просто обучат самообороне и необходимым навыкам. Многие из странников – обычные люди, с обычными профессиями, и, возможно, вы даже знаете пару-тройку из них, – терпеливо пояснил профессор. – Я удовлетворил ваше любопытство?

– Вполне. Спасибо, – ответила я.

– До завтра, мисс, – попрощался профессор.

Серый автомобиль профессора быстро заскользил по улице и вскоре скрылся за поворотом. Я стояла посреди улицы, крепко задумавшись. Жизнь так быстро и кардинально изменилась всего за несколько недель, что я не успела даже окончательно поверить в происходящее, не то что осознать.

Постояв еще немного, я набрала номер Элен: она сегодня работала до обеда и скоро должна была прийти домой. Подруга пригласила меня в гости. До посиделок у семейства Тетчер оставалось полчаса, и я позвонила парню, чей портрет провозила с собой весь день. Объяснила, что свой заказ он должен забрать завтра у моей подруги и передать ей деньги. Парень согласился, и я, продиктовав адрес Элен, не спеша отправилась к дому Тетчеров.

Увидев за поворотом Элен, нагруженную пакетами, я помахала ей. Она весело замахала в ответ, едва не уронив свои покупки.

– Привет! Что-то вкусненькое несешь? – полюбопытствовала я, помогая подруге и ощущая приятный сладкий запах.

– Ага, зашла в пекарню Тода и нарвалась на свежий пирог с малиной, всем взяла по кусочку.

– И мне? – спросила я, и она укоризненно взглянула на меня.

– Ну конечно!

– Элен, я завтра уезжаю на полгода, – вырвалось у меня, и подруга удивленно всплеснула руками и все же не удержала один пакет, из которого посыпались на тротуар апельсины.

– Куда? Зачем?

– Я и сама не очень знаю. В другой город… Просто так надо пока, – соврала я, и Элен озабоченно посмотрела на меня.

– Не хочешь мне рассказывать? – спросила она обиженно.

– Пока не могу, но позже, через полгода все обязательно расскажу, до мельчайших подробностей, – пообещала я, и Элен вздохнула.

Мы вместе принялись собирать апельсины.

– Это что-то серьезное, типа программы защиты свидетелей или работы в Интерполе?

– Нет. Это учеба в закрытом заведении. Очень закрытом, – немного помолчав, ответила я.

– Но сейчас уже зима на носу, разве в это время зачисляют? – удивилась Элен.

– Да, но мне надо будет много работать, чтобы догнать сокурсников.

– Это все твой отец, да? Все-таки дожал тебя со своей адвокатурой? – сочувственно спросила она.

– Да, – согласилась я. Врать лучшей подруге было противно, но правда прозвучала бы слишком глупо.

– Я догадывалась, что он добьется своего, – вздохнула она. – Но ничего, зато ты скоро будешь много зарабатывать, будем ходить с тобой по дорогим бутикам, выставкам и картинным галереям, правда?

– Конечно.

Элен поставила на тротуар пакеты и обняла меня. Я не стала сопротивляться, хотя и не любила этот ритуал.

А потом мы пошли в дом, где нас уже ждал, с любопытством глядя в окно, малыш Григори, прильнувший к стеклу губами.

Вечер прошел прекрасно. Элен испекла кокосовые кексы и напоила всех до отвала своим фирменным какао. Позже, когда мы уложили спать Григори, она откупорила бутылку вина, которую хранила на Рождество, и мы, налив по бокалу, сели на диване в гостиной. Я попросила подругу сдать в аренду мой дом и забирать себе деньги. Немного поколебавшись, Элен согласилась с условием, что будет брать только половину. Я оставила у нее портрет своего заказчика и отправилась домой только за полночь и слегка навеселе от выпитого вина.

– Бедный Григори, через пару дней устроит истерику, когда поймет, что меня не будет долго, – грустно сказала я, надевая куртку.

– Ничего, дети быстро приспосабливаются, не переживай за него, – заверила Элен. – Постой, я сейчас…

Порывшись в комоде, она достала альбом и вынула фотографию двухмесячной давности, где мы стояли рядом в парке, с сахарной ватой в руках, и Элен, смешно скривившись на пролетающую мимо осу, держала на руках Григори.

– Вот, возьми. Ты тут такая красивая, и это фото тебе нравилось. Помнишь, как ты смеялась, когда увидела мою физиономию тут? – спросила она, хихикнув.

– Ты тут тоже красивая, такая, как всегда, – улыбнулась я, принимая снимок.

– То есть, по-твоему, я всегда такая перекошенная?

– Нет, ты всегда такая милая и веселая! – ответила я, и Элен бросилась ко мне на шею.

– До скорого, милая! Надеюсь, ты будешь хорошо учиться и тебя отпустят на Рождество! – сказала она, едва не плача, и к моему горлу тоже подступил ком.

– Перестань, Элен, я ведь вернусь!

– Пока! – сказала она, разжимая объятия. – Звони и пиши мне, как только появится возможность.

– Хорошо, – пообещала я.

Я брела домой долго и рассматривала все вокруг, будто вижу впервые. Было тяжело расставаться с местом, в котором я прожила всю жизнь, и оставлять людей, которых люблю.

Спать совсем не хотелось, и, зайдя в дом, я принялась складывать вещи в дорожный чемодан на колесиках. Положила косметику, средства гигиены, нижнее белье, пижаму в розовую полоску и тапочки с помпонами, электронную книгу с доверху забитой памятью, рамку с фото Элен, толстый альбом для рисования, краски, несколько кистей, коробку грифеля, карандаши и ластик. Немного подумав, я упаковала рубашку в клетку, пару джинсов, нарядное платье и длинные серьги-цепочки со звездочками на случай, если жизнь в студенческом общежитии предполагает не только учебу, но и вечеринки. Оглядев свой багаж еще раз, я решила, что этого вполне достаточно.

Только я легла, чтобы немного поспать, как прозвонил будильник. Я подскочила с кровати, наспех заправила ее и побежала в ванную. Приняв душ и подкрасив, как обычно, черным карандашом глаза, я натянула синий свитер с абстрактным рисунком на груди и узкие светлые джинсы. Покрутившись немного перед зеркалом, выбрала украшения: серьги в виде дельфинов и черное кольцо на безымянный палец. Не успела я обуть любимые черные сапоги, как снаружи послышался автомобильный гудок. Выглянув в окно прихожей, я увидела у крыльца машину мистера Пинклтона.

Как ни странно, но от вчерашней меланхолии не осталось и следа, напротив, настроение было просто прекрасным. Надев шапку, длинный тонкий шарф и кожаную куртку, я взяла чемодан и выпорхнула из дома навстречу новой жизни.

Мистер Пинклтон по дороге до отеля «Брокс» ответил на мои вопросы о предметах, которые я буду изучать, чем ввел меня в полное недоумение. И если слова «демонология», «психология демона», «религиоведение» и «экзорцизм» еще хоть что-то говорили мне, то «манускриптография», «руноведение» и что-то вроде cogitatione videre просто испугали.