Василий Горностаев - Ролевой синдром

Кроме Алисы, у меня семьи нет. Отец и брат там, в Питере. Нафиг я им не сдался. Мама и ее муж знать меня не желают. Единственный человек, который здесь ко мне хорошо относится, это сестра.

Олег — сам по себе тот еще фрукт. У нас общее дело. Два общих дела. Но и только.

Про Вику вообще молчу.

Сейчас я обрушу на Алису эти прекрасные истории про игру из другого измерения, и даст она мне пинка из дома. Вот чего мне не хотелось, так это злоупотреблять ее гостеприимством. Кто я для нее? Ненормальный сводный брат, которому некуда идти.

— Знаешь, мне тоже нужно тебе кое-что рассказать. — Алиса отстранилась, как-то странно посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами. — Но раз уж ты занят…

— … они выпускают вирус, который стирает все сведения. Я думаю так! — напарник снова раскричался.

— Своеобразные у тебя друзья. — вздохнула Алиса. Она встала, подошла к шкафу. Внутри стояла здоровая коробка, которой еще утром там точно не было. Ну, или я был настолько заспанным, что не заметил.

— Это что?

— Вечером приходила твоя девушка вместе с грузчиком. Просила тебе кое-что передать. Редкостная хамка, чтоб ты знал.

Моя…? Секундочку!

— Стой, это она тебе так сказала?

— Это я у нее спросила. — хмыкнула Алиса. — После чего, он дико рассвирепела и покраснела как банка с кетчупом.

— Ну да, похоже на нее. — сказал я.

Какого черта Вика делала у меня дома? И что это за коробка?

— Не подумай ничего. Мы с ней даже не друзья. Так, работали над одним совместным проектом.

Алиса приподняла бровь и улыбнулась. — Ну да, ну да. Те знаменитые проекты в области продажи стройматериалов. А ты, оказывается, у меня скромник. На твоем месте, я бы только и делала бы, что хвасталась, если бы заарканила такую ухоженную телочку.

— Ты дразнишься как пятиклассница. — сказал я.

— Я молода душой, Ким. У нас возраст молодежи до сорока пяти лет, если ты не знал.

Ну-ну.

— Ты смотрела, что там внутри?

— Как я могла? — Алиса картинно открыла рот. — Это же подарок тебе от дамы. Ты должен открыть его сам, в гордом одиночестве.

Она приложила палец к губам. — Учти, судя по звукам, там чугунная ванна. Видимо, я отстала от тенденций в области романтических посылок.

— Скорее всего, это для работы. — пояснил я. — Мне стоит взглянуть.

— Не буду тебе мешать. Если что, я в своей комнате. — Алиса подошла и щелкнула меня по носу. — Кстати, я сегодня взяла работу на дом, поэтому скажи Олегу, чтобы он не орал, будто вещает с броневика.

— Не думаю, что это возможно. — скривился я.

Повышен уровень связи с картой: Верховная жрица (The High Priestess).

Текущий уровень: 3

К ранее полученным бонусам добавлен следующий:

В радиусе ста метров от жилища агента действует поле, уменьшающее характеристики враждебно настроенных элементов на 10 %.

Вытащил коробку на середину комнаты. Не такая уж она и тяжелая, килограмм двадцать максимум. Наверное, Вика не хотела привлекать к себе слишком уж много внимания, таская ее на собственном горбу.

Я оторвал крышку. Внутри оказался какой-то большой сверток, а сверху — еще одна маленькая коробочка с праздничным бантиком. В ней — вырванный тетрадный листок. Вика могла позвонить мне, либо послать сообщение. Но она решила, что вести себя как школьница из семидесятых будет проще.

Артур.

У меня было немного денег на игровом счету, и я решила потратить их с пользой для тебя. Сам знаешь, я не хочу иметь ничего общего с неведомой дрисней, поразившей нас. Но ты не прекратишь этим заниматься, я знаю. Пока тебе не выпустят кишки или не проломят голову.

Меньшее, что я могу сделать — убедиться, чтобы это произошло как можно позже.

Считай это моим прощальным подарком. Постарайся не сдохнуть. И спасибо, что попытался помочь.

P.S Не смей отвечать. Наш уговор в силе.

— Миленько. — хмыкнул Дурак.

Под запиской лежал золотистый цилиндр, толщиной с палец. Его можно было разделить надвое, покрутив составные части в разные стороны.

Усилитель артефактов (2 заряда).

Создает связь между предметом экипировки и его владельцем. Необходимый элемент для прокачки артефактов с помощью пунктов улучшения.

— Это что еще? — спросил я.

— Вот тебе справка все объясняет, но ты все равно задаешь вопросы, Артур… — возмутился внутренний голос.

— Ну извини. У меня после этой драки голова как Дом Советов. Я не знаю, что там еще за связь с предметами, и зачем мне это нужно. Кстати, я хотел еще кое о чем спросить.

— Валяй.

— Что именно я там сделал? Это ведь была очень мощная атака. — если бы не регенерация, беглец точно бы больше никогда не встал. — Откуда оно взялось?

— Как тебе объяснить, Ким… — он вздохнул. — Оно всегда было в тебе. Твоя способность это часть твоей души, часть твоей личности. Она навсегда остается внутри.

— Я не очень понимаю.

— Все очень просто. Человека формирует опыт. Радости и огорчения. Ты кусок глины, из которого жизнь лепит нечто определенное. Амаравати видит эту форму, видит самую суть. Даже если ты ее не видишь.

— Можно хотя бы сегодня не говорить загадками?

— Вспомни, Артур. Вспомни всех тех людей, которые смотрели на тебя свысока. К примеру, когда тебе было шестнадцать, и ты в последний раз сменил в школу. Помнишь того рыжего пацана со сломанным носом?

— Откуда ты об этом знаешь? — удивился я. — Вообще-то, я ему нос и сломал.

— Я это ты. Ты это я. Мы одно целое, и, если честно, я устал тебе об этом говорить. Так помнишь. Та еще падла. Как там его звали… Коля? Митя? И за что он тебя так возненавидел?

— Да хрен его знает. Выпендривался просто. И еще, он кажется был немного расист.

— А помнишь того мужика, который думал, что хочешь увести у него девчонку? Кажется, это было когда ты жил в общаге. Они потом еще вместе собрались и так отлупили тебя, что ты неделю с кровати встать не мог.

— Товарищ, а к чему мы вообще вспоминаем всех неприятных людей из моего прошлого?

— Ты сам спросил, я объясняю. Помнишь, как ты злился на них?

Я пожал плечами. — Я был молодой и вспыльчивый. Да и сложно не злиться, когда огребаешь ни за что.

— Да, я знаю, что ты чувствовал. — голос Дурака будто стал глубже. — Ты хотел ударить в ответ. Взять какую-нибудь железку, и лупить до тех пор, пока целых костей не останется. Почему ты? За что они лезут именно к тебе? Ты ведь ничего никому не сделал. Всегда пытался жить как нормальные люди, но всегда оставался чужим для них. Даже для собственной семьи. Не многие могут представить, насколько это тебя бесит. И тебя всегда очень хотелось выплеснуть этот гнев.

— Пфф. — я стер пот со лба. — Мне уже не двадцать. Да, я когда-то злился на всех, но это же обычный юношеский максимализм.