Василий Горностаев - Ролевой синдром

Я в принципе не помнил, чтобы Олег мне о таком рассказывал. Со временем, все истории про убийство группы Дятлова агентами Аргентинской разведки сливаются в одну.

Мы привязали тварь к широкой трубе. Медленно, я протянул руку и стащил с головы рогатый капюшон. В этом киндер-сюрпризе нам попался молодой парень. Его лицо было так же покрыто вздувшимися венами. За ушами торчали хитиновые трубки, уходившие под плащ.

Мутант попытался меня укусить, но дотянуться не смог. Рот у него, как у миноги.

Вообще, жалко парня. Наверняка, он был очень напуган, и не понимал, что с ним происходит. А потом у него выросли крылья.

«Стигма» в этой ситуации напоминает мне какого-то безумного владельца заповедника, который ничего не делает со вспышкой бешенства на своей территории, но зато выдает жителям ближайших деревень ружья, чтобы отстреливать животных, и тех кого они покусали.

— Чего ждем? — спросил дядя Миша. — Давай ему уже эту таблетку от хитрости.

— Там несколько минут всего эффект. — напомнил я.

— Вот потому, говорить буду я. А то вы сейчас начнете рассусоливать. — он бесцеремонно схватился за голову твари и растянул. — Давай, скажи «а».

Я скормил монстру семечко. Тут же, у него начались судороги, и все мутации исчезли.

Пацан мутным взглядом посмотрел на дядю Мишу. Тот поприветствовал его ударом в печень. — Быстро! Что помнишь? Где был?

Наш пленник захрипел. У него изо рта пошла желтая пена.

— Михал Юрич, как-то это… жестко. — пробормотал Олег.

— Ну а как иначе? — вздохнул мужик и дал допрашиваемому звонкую оплеуху. — Быстро! Где эта гнида? Куда ты прилетаешь на рассвете?

— Я… я не помню…! — застонал парень.

— Херня! — еще одна оплеуха. — Все ты помнишь! Че разнылся, сука?! Людей жрать будешь еще?! Не будешь? Тогда быстро выкладывай все!

— Я… я не знаю… все как в тумане… там постройки. Старые.

— Что за постройки?

— Большие… дома. Пустые, все разрушено. Лес кругом!

— Что за лес? Где, вспоминай! — еще один удар в пузо.

— Не знаю! Лес! Где-то в пригороде! Большие корпуса! Отпустите! Пожалуйста!

— Что еще помнишь?

— Трубы… ржавые, большие! Причал!

Хитиновые трубки и прочие радости постепенно начали возвращаться. Парень перестал стонать, снова начал шипеть и кусаться. Дядя Миша закрыл глаза, резко вернул капюшон твари на прежнее место, а потом просто раздавил стрекочущую голову жука, прижав ее к трубе.

Веревки упали на пол.

Мужик повернулся к нам. — Вот вам загадка и отгадка, ребятки. Есть мыслишки?

Как назло, моя собственная голова будто опустела. Увиденное производило весьма неоднозначное впечатление.

— Заброшенные дома за городом… — пробормотал Олег. — Да это где угодно может быть. Там этих заброшек десятки. Чем ближе к Артему, тем больше.

— Он сказал что там большие корпуса. — я перезагрузился только через минуту, или около того. — Таких не должно быть много.

— Ну, там есть старый детский лагерь, — сказал напарник. — В нем пара корпусов. Нас в университете возили их красить. Есть просто заброшенный санаторий.

— Нутром чую, в грязелечебнице он. — буркнул дядя Миша.

— Может быть! — подскочил Олег. — Но там ведь охрана. И страйкбол проводят, и всякие клубы ездят лазать по заброшкам. Вообще, куча людей постоянно находится. Где там монстру-то прятаться?

— Эта сволочь как таракан. — зло сказал мужик. — Забился в самую темную и грязную дыру. Сидит там. А дети приносят ему жратву.

— Так что, едем туда? — спросил я. На часах было всего пол четвертого утра.

— Не. — покачал головой дядя Миша. — Завтра. Надо подготовиться. Выспаться.

Он зашелся хриплым кашлем, а затем обтер руку, которой закрывал рот, о штаны. Там осталась темная полоса.

— Завтра так завтра. — пожал плечами Олег. — Я тогда домой. Надо еще на работу успеть.

Очевидно, настроение испортилось у обоих. Никто даже не предложил друг другу выпить.

— Артур, ты как? Могу подбросить до склада.

— Я, наверное, здесь останусь. — ответил я, посмотрел на дядю Мишу. — Чего туда мотаться?

— Делайте, что хотите. — проворчал мужик. — Пойду проветрюсь.

…

Я нашел его на крыше дома. Дядя Миша облокотился на железные перила и смотрел на скованное льдом море.

— Тяжело, должно быть. — сказал я, вставая рядом.

— Да уж. — ответил он. — Ничего приятного. Но ты не переживай, я всю эту мерзость потом ему в рожу пропишу. Жалко, только, что не навсегда.

Некоторое время, мы просто пялились на лед. С другого края мыса появилась темная фигурка. Человек отошел от берега метров на пятьдесят и принялся сверить лунку.

— Знаю, что думаешь. — дядя Миша помрачнел. — Мол сына своего ты так же лупсовал. Что ж ты за человек такой, Михаил Юрьевич?

— Да нет. Ты же сказал, выбора не было. Ну если бы даже был… не знаю. По сути, в этом и есть весь смысл работы. Защищать невинных людей. Пусть даже такими методами. Пусть даже от себя самих.

— Не забивай себе голову этими философиями, Артур. Поверь человеку, который прошел две войны. Оправдания для себя найти очень легко. Мы с тобой нихера не объективны. Поэтому, давай-ка просто работать. А судить нас пускай кто-то другой будет. — он отхлебнул из большой целебной склянки.

— У тебя кровь на щеке. — сказал я.

Дядя Миша стер красную полосу рукавом. — Это бывает. Ничего страшного. Я ж старый уже как дерьмо мамонта, никакая игра не поможет.

— Тебе бы, дядь Миш, отдохнуть. А не скакать по ночам, аки горный козлик.

— Может, оно и так. Вот сейчас разберемся с проблемой, тогда и будем об этом думать.

Меня разбудил телефонный звонок. Незнакомый номер. Сначала, я хотел сбросить, мало ли что там: социальный опрос, коллекторы или очень нужная мне косметика из Италии. Но палец сам скользнул в сторону зеленой трубки.

— Ким? — спросил отвратительно знакомый голос.

— На проводе. — ответил я. Какого черта он мне названивает?

Андрей был в довольно бодром расположении духа.

— Я жду тебя в отделении. Надеюсь, дорогу ты помнишь?

— Э, зачем это? — напрягся я.

— Разговор есть. Доберешься, сам все узнаешь. Речь про твоего друга Красильникова. — * пик *

Да твою же мать! Что ему опять нужно? И причем здесь Олег? Я посмотрел на часы. Около одиннадцати. Олег уехал в четыре утра, давно должен был работу работать. Неужели во что-то вляпался?

Дядя Миша куда-то ушел, поэтому я оставил ему записку на двери. Уходя, запер сарай ключами, валявшимися в прихожей.

Пока ехал, успел перебрать в голове все возможные варианты, от ограбления до стычки с неведомыми упырями-орнитологами. Олег трубку естественно не брал.

На входе меня встретил полицейский, с затянутыми пеленой глазами, качавшийся как обезумевший белый медведь в тесной клетке. За железной дверью отделения висела странная, какая-то липкая, гнетущая тишина. Ее нарушал только тихий треск змеиных погремушек.