Юлия Набокова - Лунатики [litres]

Соня с сомнением взяла в руки подвеску. Ловец снов, чепуха какая-то!

– Не веришь? – проницательно усмехнулась гадалка, и глаза ее сверкнули таинственной синевой.

– Я верю в науку, – не стала кривить душой Соня. – Но магия – это сказки.

– Просто сделай так, как я говорю, и увидишь сама.

«Легко сказать – сделай», – мысленно возразила Соня. Это у нормальных людей есть кровать, а она даже не представляет, где будет спать этой ночью и будет ли у нее над головой хотя бы крыша, а не звездное небо.

– Спасибо, – кивнул Яр гадалке и потянул Соню за рукав: – Нам пора.

– Подожди, – возразила гадалка, не отводя взгляда от Сони. – Твоя спутница хочет задать вопрос.

Соня с сомнением взглянула в синие глаза гадалки.

– Ну же, Соня, – поторопила та, – спрашивай.

За все это время Яр не называл ее по имени, и на миг Соня поверила, что гадалка настоящая. Ей очень хотелось в это поверить, потому что тогда она сможет наконец узнать ответ на вопрос, который не дает ей покоя.

– Моя сестра… – взволнованно выпалила Соня. – Она жива?

Гадалка на миг прикрыла веки, словно всматриваясь в то, что недоступно взгляду. Соня затаила дыхание; ей казалось, сейчас решается судьба пропавшей Леры.

– Я не вижу твою сестру в мире мертвых, – после долгой паузы ответила гадалка, открывая глаза.

– Значит, Лера жива! – просияла Соня.

Гадалка смотрела на нее со странным выражением – сочувствия и вины, словно не решаясь добавить что-то еще, и Соне стало не по себе.

– Почему вы так смотрите? – тихо спросила она. – Что не так с Лерой?

– Я не вижу твою сестру в мире мертвых, – медленно повторила гадалка, – но и в мире живых я ее тоже не вижу.

– Что это значит? – похолодела Соня.

– Не могу ничего сказать, – нахмурилась гадалка. – Сейчас новолуние, моя сила на минимуме.

– Когда вы сможете сказать? – нетерпеливо уточнила Соня.

– Приходите через неделю, тогда я смогу увидеть больше.

Яр с Соней уже вышли в коридор, когда хозяйка окликнула их:

– Передайте своей голодной подружке. – И она протянула Яру питьевой йогурт.

Когда они вернулись к машине, на них обрушился град любопытных вопросов.

– Ну что? – насмешливо взглянул на них Лис.

– Вас долго не было, – проворчал Муромец. – Я проголодался.

– Это тебе. – Яр протянул Вике йогурт, и она радостно взвизгнула:

– Мой любимый! Ты же говорил, что денег нет.

Вика сделала жадный глоток, и Соня поняла, что спортсменка порядком проголодалась. Они хотя бы по пончику на заправке перехватили, а Вика продолжала придерживаться своей строгой спортивной диеты, запрещавшей все мучное и жирное.

– Это подарок от хозяйки, – объяснил Яр.

– Откуда она знает? – потрясенно пробормотала Вика. Кажется, сейчас она была готова поверить в то, что гадалка – настоящая обладательница дара.

– А что с камнем? – вмешался Лис. – Удалось что-то разузнать?

– Пока ничего конкретного, кроме того что камень обладает особой силой, – хмуро поделился Яр. – И самую силу он набирает в Кровавое полнолуние.

– Кровавое полнолуние? – поежилась Ви. – Звучит жутковато.

– Мне больше нравится современное название – суперлуние, – вмешался Лис. – А Кровавым его называли в Средние века. Луна в такую ночь кажется больше и приобретает красный оттенок.

Ви с переднего сиденья с удивлением обернулась к нему.

– А что? – не смутился Лис. – Я читал.

– В Википедии? – поддела Ви.

– В астрономической энциклопедии. Я вообще любознательный в отличие от некоторых. У которых, – он лукаво взглянул на Ви, – кстати, молочные усы.

Девушка, вспыхнув, отвернулась, откинула зеркало над лобовым стеклом и вытерла йогурт с губ.

– И теперь мне еще больше любопытно, – продолжил Лис, – зачем этот камень понадобился Полозову.

– Ничего хорошего от него ждать не приходится, – хмуро заметил Муромец.

– Как бы там ни было, камень он не получит, – отрезал Яр. – Хватит болтать, поехали.

– Софи, а ты чего молчишь? – Лис окликнул притихшую девушку.

– Гадалка сказала, что моей сестры нет ни в мире живых, ни в мире мертвых, – подавленно пробормотала Соня. – Что это может значить?

– Гадалки вечно несут галиматью, – фыркнула Ви, но уже без прежней категоричности, как раньше. – Нашла кого слушать!

– Раз в мире мертвых ее нет, значит, есть надежда, – приободрил Соню Лис.

– Ты правда так думаешь? – Соня с трепетом подняла глаза, в которых стояли слезы.

– Надо верить, Софи! – твердо сказал Лис. – Верить в лучшее.

Соне очень хотелось верить, что где-то сейчас ее пропавшая без вести сестра жива и здорова и в скором будущем они встретятся. Слова Лиса подняли ей дух, и, отвернувшись к окну, она стала мечтать о том, как они обе вернутся домой и будут пить чай с бабушкой на кухне, как раньше.

Чужие окна вдоль дороги светились огнями. Обычные люди вели обычную жизнь, смотрели вечерний сериал, готовились ко сну и не задумывались о том, какое это счастье – быть дома со своими близкими.

Ада

Ада всегда мечтала сбежать из дома – от крикливых, вечно орущих младших братьев, от уставшей, постаревшей раньше времени матери, из сырых, изъеденных грибком стен ветхой панельной семиэтажки. В той, прошлой, жизни Ада Нагишкина была дочкой школьной уборщицы, носила одежду с чужого плеча, которую отдавали их малообеспеченной семье чуть более преуспевающие соседи, терпела взгляды свысока – от тех же соседей и одноклассников и мечтала о новой красивой жизни. Вот бы выиграть конкурс красоты или телевизионное шоу, сорвать крупный куш, попасть в круг избранных – и навсегда забыть о штопаных джинсах, копеечном шампуне и криках младших братьев, которые не умолкали ни на минуту. А пока ей не исполнилось восемнадцати, Аду не брали даже в официантки.

Своего совершеннолетия в начале октября Ада ждала с особым нетерпением, как чуда. Так и случилось, но не с самого утра, а гораздо позже – когда в небе отполыхал заревом тревожный закат и зажглись первые робкие звезды. С утра мать, пряча глаза, виновато сказала, что денег, чтобы отметить день рождения, нет, и вместо долгожданной новой кофточки подарила дешевую тушь. Затем в школе одноклассники вместо поздравлений осыпали упреками: «Что, Нагишкина, зажала день рождения? Зажала!» Так уж повелось – в выпускном классе приглашать весь класс в кафе. Традицию положила краса и гордость класса – Зоя Подгорная, чей день рождения выпадал на первую неделю сентября. Будучи единственной дочкой обеспеченного бизнесмена, Зоя блистала в самых модных вещах, смотрела на Аду свысока и не упускала возможности пройтись по больным местам девушки – вечному отсутствию денег и поношенной одежде. Ада делала вид, что шпильки Зои ей до лампочки, но звала одноклассницу не иначе как Подколодной. Та в ответ коверкала и без того обидную фамилию Ады, обзывая Нищебродовой.