Юлия Набокова - Лунатики [litres]

– Я обработаю царапину. – Она открыла небольшой шкафчик со старыми бумажными папками, оставшимися от прошлых хозяев, и вытащила оттуда автомобильную аптечку.

– Ярослав, – отрывисто представился он Соне.

Наконец-то Соня смогла толком его рассмотреть. Яр оказался ненамного старше ее, может, всего на год или два. В отличие от своего противника Марка, словно сошедшего со страниц глянца, Яр выглядел так, будто ему было плевать на внешний вид. Стрижка отросла неровными каштановыми прядями и закрывала уши. Его лицо с правильными волевыми чертами показалось бы привлекательным, но щетина придавала ему неухоженный вид дикаря. Если бы Соня встретила парня в темном переулке, шарахнулась бы в испуге, приняв за хулигана.

– Он у нас главный. – Ви бережно прошлась ватным диском с антисептиком по царапине Яра. В ее глазах, устремленных на парня, было столько преклонения, нежности и обожания, что Соне стало неловко, как будто она подсмотрела что-то личное.

– Хватит уже. – Яр, казалось, не замечал влюбленности Ви и был совершенно равнодушен к ее заботе. – Помоги лучше Лису, он сломал спиной песочницу.

– Лис – это я. – Худощавый парень с взъерошенной стрижкой спрыгнул с подоконника, весело подмигнул Соне и, повернувшись спиной, стащил порванную сзади футболку, намокшую от крови. Рваная рана тянулась вдоль позвоночника, представляя собой месиво из кожи, крови и щепок.

– Да на тебе как будто дрова рубили! – ахнула Ви и шагнула к нему, прижимая к груди аптечку.

– Дай лучше я. – Соня взяла у нее аптечку. – Я все-таки медик.

– Надеюсь, ты не женский доктор? – Лис игриво взглянул на Соню через плечо, на котором расплылся огромный синяк.

– Я педиатр, – сухо сказала Соня.

– Обижаешь, я уже вырос из коротких штанишек, – белозубо улыбнулся Лис.

– С нашим образом жизни нам бы больше пригодился хирург или травматолог, – заметила Ви, подходя к последнему из парней – верзиле с накачанными плечами. – Что у тебя, Муромец?

– Ерунда, царапина, – прогудел низким басом тот.

Соня на секунду отвлеклась, удивившись. Почему Муромец? А впрочем, парень – вылитый былинный богатырь. Русые кудрявые волосы, голубые глаза, румянец на поросших щетиной круглых щеках. Только кольчуги да палицы не хватает. Неизвестно почему Муромец вызывал у нее доверие. Как старший брат, который не даст в обиду. Как герой, который в случае опасности встанет на защиту земли русской.

Вика принялась обрабатывать йодом разбитый локоть Муромца, и тот даже дышать перестал – не от боли, от восторга. Муромец был влюблен в Савицкую, и все его чувства к ней были отчетливо написаны на его открытом, простодушном лице. Вот только самой спортсменке не было никакого дела до любви богатыря. Ви, механически обрабатывая раны Муромца, то и дело поглядывала на Яра. Вот уж кому поистине не было ни до кого дела – парень подошел к окну, развернулся спиной и застыл, вглядываясь за горизонт.

Соня закончила обрабатывать рану Лиса, но та по-прежнему выглядела ужасно.

– Чего застыла, сестричка? – Лис насмешливо взглянул через плечо. – Иголка и нитка в аптечке.

Соня замешкалась ровно на мгновение, чтобы парень догадался о ее неопытности.

– Никогда раньше не приходилось латать людей? Готов предоставить свою спину на опыты.

Соня склонилась над аптечкой, достала медицинскую нить, а игла все не находилась среди бинтов и пластырей – судя по их количеству, эти ребята постоянно ходят избитые и порезанные. Кто же они такие, хотела бы она знать!

– Давай я. – Ви мягко, но настойчиво оттеснила ее от аптечки, выхватила иглу – как будто та только и ждала ее, не желая даваться в руки Соне. – Мне привычнее.

Умелым, сотни раз отработанным движением спортсменка вдела нить в иглу и занесла ее над краями раны. Как будто это Ви была доктором, а не Соня!

– Позволь мне. Я хочу сама. – Соня отважно протянула руку, и девушка уступила ей иглу.

Лис ободряюще улыбнулся:

– Вперед, сестричка. Не бойся сделать мне больно – я толстокожий.

Пока Соня зашивала рану, Лис забалтывал ее, успев поведать, что в вузе учился на программиста и увлекается паркуром.

– Это преодоление препятствий в городе с использованием всяких акробатических трюков. Так что в каком-то роде мы с Ви – коллеги. Только она скачет на бревне, а я – через стены.

– На бревне скачут в спортивной гимнастике, – с обиженным видом возразила Ви, – а я выступала с мячом и обручем.

Их болтовня успокаивала, и, окончательно взяв себя в руки, Соня закончила шов. Наверное, она провозилась дольше, чем это сделала бы опытная Ви. Зато шов получился ровным, как образец из учебника.

– Зачет, сестричка! – Лис повернулся к ней, и веселая улыбка уступила место тревоге. – Эй, да на тебе лица нет!

– Все в порядке. – Руки дрожали. Пятна чужой крови на пальцах расплывались перед глазами.

Соню повело, но в полуметре от грязного пола ее подхватили сильные руки. Соня хотела поблагодарить Лиса, но он растерянно смотрел на нее откуда-то сбоку. Он что-то говорил, но Соня не слышала слов. Из последних сил она подняла глаза и встретилась взглядом с льдисто-серыми глазами Яра, в которых ей примерещилось беспокойство. Удивиться Соня не успела – тьма набросила ей на голову плотную шаль, и Соня провалилась в глубокий обморок.

Голоса доходили как сквозь вату.

– Почему она не приходит в себя?

– Сам подумай, сколько на нее обрушилось за один день. Не помнишь, как это было у тебя?

– А то, весь мир рухнул в одночасье. Мне тогда просыпаться не хотелось.

Резкий запах нашатыря бил в нос, уводил из темноты за собой – к солнечному свету сквозь давно не мытые окна, к взволнованному лицу Ви, склонившемуся над ней.

– Очнулась! Ты как?

– Нормально. – Соня неловко приподнялась на столе, на который ее уложили за неимением других поверхностей.

– Ты хоть завтракала с утра?

Соня свесила ноги, на миг задумалась и качнула головой – когда бы она успела? Творожок так и остался на столе, когда те ребята увели ее из дома. От малейшего кивка голова снова пошла кругом.

– Держи! – Лис сунул ей в руки термос с горячим кофе.

– Спасибо! – Соня сделала осторожный глоток, поморщилась. Слишком крепкий и без молока.

– Растворимый, – словно извиняясь, добавил Лис. – Но чем богаты…

Ви вынырнула из-за его спины, расстелила на столе газету, положила на нее хлеб и нарезку колбасы и мигом соорудила бутерброды. Первый вручила Соне, второй – Яру. Лис, не дожидаясь, сделал себе бутерброд сам. Муромец с надеждой взглянул на Ви – бутерброд из ее рук был бы ему куда милей, но она что-то шептала Яру, отчего его взгляд становился еще более угрюмым. Хотя, казалось бы, куда угрюмей? Муромец вздохнул и запустил широченную ладонь в пакет с хлебом – пока дождешься милостей от Ви, с голоду помрешь!