Джудит Ривз-Стивенс - Перемещенный

Он откашлялся, давая понять, что собирается говорить.

— Мне сказали, что вы просто счастливчик, Гален, — не смотря на уже явно слышимое старческое дребезжание, голос юриста был все еще силен, отшлифованный пятидесятилетним стажем произнесения речей перед аудиторией.

Гален Сорд стоял у огромного, во всю стену, окна, задумчиво созерцая раскинувшийся тридцатью этажами ниже Центральный парк. Затем взгляд молодого человека перекочевал на аккуратный прямоугольник гипса, казалось, намертво впечатанный в кисть его левой руки.

— Полиция пришла к выводу, что в тот момент, когда ваша машина наткнулась на фонарный столб, ее скорость достигала восьмидесяти миль в час, — продолжал Асквиз, вновь возвращаясь к лежавшим перед ним протоколам. — Одна из пассажирок погибла, вторая… ну… вторая, судя по всему, предпочла бы погибнуть тоже, вам же удалось отделаться парой пустячных переломов.

— Моя грудная клетка была полностью раздавлена, — без малейших эмоций возразил Сорд, повторяя только то, чего не было в полицейских протоколах и о чем ему поведала дежурная сиделка. — Пять ребер расколото на мелкие кусочки. Отек легкого. Сердце пробито обломками костей. Сотрясение мозга.

— Вполне возможно, что в первый момент так и показалось, — согласился адвокат с дружеским, хорошо рассчитанным смешком. — По правде говоря, когда мне позвонили, я было решил, что вы снова…э-э…напились, и подумал…

— Так оно и было, — голос Сорда почти терялся в пространстве роскошной, обитой темным деревом, старинной адвокатской конторе.

Асквиз пожал плечами и вновь углубился в изучение страниц, которые держал в руках.

— Медицинское обследование отвергает наличие малейшей дозы алкоголя в вашей крови в момент…

— Я принял кое-что посильнее алкоголя.

— И тем не менее никаких следов чего бы там ни было в вашей крови, Гален.

Сорд отвернулся от окна и в упор взглянул в лицо собеседнику:

— Я должен был умереть, Маркус.

Некоторое время адвокат изучающе смотрел на своего молодого клиента, затем снял пенсне, аккуратно сложил и его и положил сбоку от пресс-папье на потемневший от времени серебряный поднос.

— Я понимаю, — сказал он, сплетя пальцы перед собой. — В тебе говорит комплекс вины из-за женщин.

— Черт возьми, да! И ваша фирма должна сделать все необходимое, чтобы часть моих средств пошло на компенсацию ущерба, нанесенного им и их…

— Любой подобный шаг может быть воспринят судом как признание вины…

— Во имя Господа, Маркус! Ведь я действительно виновен! — всплеснул руками Сорд. — Я был пьян, ничего не соображал и превысил скорость…

Асквиз хлопнул ладонью по столешнице:

— Нет, молодой человек, вы не были ни тем, ни другим, ни третьим. Здесь, передо мною, результаты медицинской экспертизы — ваша кровь была чиста. А вот полицейский протокол — три внушающих доверие свидетеля независимо друг от друга показали, что вы сделали все возможное, чтобы избежать столкновения с такси, пытавшимся перерезать вам дорогу. В худшем случае — я повторяю, в худшем, — ваша единственная вина заключается в том, что в вашей двухместной машине находилось три человека, и вы управляли ею, будучи лишенными водительских прав. И это, молодой человек, все.

В ответ на этот взрыв адвоката Сорд лишь цинично усмехнулся:

— Все это дерьмо, и вы знаете это не хуже моего.

— Ничего я не знаю, — раздраженно буркнул Асквиз и полез в карман пиджака.

Сорд снова отвернулся и уставился в окно.

— Расскажите мне о моих родителях, — не оборачиваясь, попросил он.

— Я не был с ними знаком, — ответил адвокат.

— Вы ответили слишком быстро, — отозвался Гален. — Вы всегда отвечаете слишком поспешно, когда дело касается моего прошлого.

Он подышал на стекло, с интересом наблюдая, как, помутившись вначале, оно вновь стало прозрачным, открывая вид на парк.

— Как же тогда вам удалось стать управляющим моей доверительной собственностью, а, Маркус? Если вы не были знакомы с моими родителями?

Асквиз снова прочистил горло:

— Ваш отец имел дело исключительно с мисс Марджорибенкс…

— Уже который год находящейся на пенсии.

— Верно. Ваш отец заключил договор о вашей доверительной собственности через эту фирму с участием мисс Марджорибенкс в качестве управляющей, которой она и оставалась до своего преждевременного… словом, до того печального случая, после которого ваша собственность была передана под мою опе…

— Расскажите лучше, как умерли мои родители, — теперь Сорд стоял буквально в нескольких шагах от адвоката, вперив в лицо последнего тяжелый взгляд. От него не ускользнуло напряженное выражение, вдруг появившееся в глазах Асквиза. Странно, что раньше он ничего подобного не замечал.

— Авиакатастрофа. Над Новой Зеландией. Вам тогда было всего два года…

— Мне было пять лет, Маркус.

Адвокат опустил глаза и сильно потер лоб.

— Нет, нет. Вам было пять лет, когда мисс Марджорибенкс ушла на пенсию и вас поместили…

— Мне было пять лет, когда мои родители отослали меня, потому что я не владел силой, — отрубил Сорд. — Такой, какой обладали все остальные из моего клана. Вам что-нибудь говорит имя «Пендрагон»?

Асквиз сидел, как громом пораженный.

— Вы проиграли, Маркус. Отреагируй вы подобным образом в суде, обвинение бы закопало вас.

Асквиз попытался что-то произнести, но у него ничего не вышло. Он, поперхнувшись, закашлялся, и с трудом прохрипел:

— Я… я не понимаю, о чем вы, Гален. Может быть, вам приснился плохой сон? Кошмар, вызванный действием анестетиков. Понятно, никому не хочется быть сиротой — вам просто привиделось, что…

— Я не сирота, Маркус. У меня были и мать, и отец. У меня был дядя по имени Александер. И одного из моих предков звали Лисандер. Боже мой, в тот момент, когда меня высылали, моя мать была беременна, и сейчас у меня где-то есть брат или сестра. У меня… — и тут Сорда словно что-то ударило изнутри. Он вспомнил глаза человека из операционной.

— Господи, Маркус. У меня есть брат!

Лицо Асквиза было белее мела.

— Нет, Гален, вы не поняли. У вас не может быть брата.

Сорд навис над стариком:

— О нет. Это в ы не понимаете. По всем правилам я должен был умереть после этого несчастного случая на прошлой неделе. Я уже умирал. Но тут в операционной появился человек, мужчина. И он говорил со мной, Маркус! Он говорил, но губы его оставались неподвижными. И он смотрел на меня. Он смотрел на меня, и его глаза были точной копией глаз моей матери. Глаз нашей с ним матери!

— Нет, — в разом ослабевшем голосе адвоката прозвучала мольба.

— Да, — Сорд выпрямился. — Он говорил со мной, он сказал, чтобы я вспомнил, и я вспомнил. «У тебя есть предназначение» — вот что он мне сказал.