Джудит Ривз-Стивенс - Перемещенный

— Представь себе, половинник, наконец твое желание исполнилось — ты примешь участие в Церемонии.

Оборотень выпрямился во весь рост и плюнул Мартину в лицо. Мартин захрипел от ненависти, пытаясь оторваться от скалы, к которой был привязан. Но он не сумел даже шевельнуться.

— Какой ты будешь прекрасной жертвой, — продолжал Сет. — У тебя нет даже шанса сбежать прежде, чем твое сердце разорвется. — Оборотень высунул длинный язык и медленно обернулся. — Нет ничего удивительного в том, что тебе нравилась маленькая черномазая.

С этими словами Сет повернулся и пошел прочь от Мартина, вновь забившегося в бесплодной попытке справиться с путами.

Однако вскоре дали о себе знать раны, и половинник утихомирился. Он знал, что вскоре его отвяжут, и решил поберечь силы для попытки вырваться, когда его руки и ноги будут свободными.

Мартин принюхался, пытаясь разобраться, кого из присутствующих он знает. Перед его мысленным взором потянулась вереница картинок из книги, однажды попавшей ему в руки. Он увидел Яму Превращения, вырубленную в темном камне Логова, уступами спускавшиеся до самого низа каменные кольца, которыми пользовались в качестве сидений. А внизу, в самом центре, в последнем кольце, располагался алтарь, где человеческой жертве предстояло покоиться под Кристаллом Превращения Аркадий.

Мартин увидел себя, привязанного к столбу. Увидел, как будет превращаться Виктор, как у нее появятся клыки, когти и чешуя. Увидел, как крючья Ловушки Серебряной Смерти впиваются в его тело, заставляя жертву открыть рот с тем, чтобы Моргана могла сунуть в него руку и изнутри ухватить его трепещущее сердце.

Он увидел себя, плюющего в лицо Виктора в последний миг своей жизни.

Нет, он не станет добычей. Он не станет жертвой. Он станет тем, кем хотела его видеть маленькая сестричка. Он станет человеком, и будет думать, как человек.

Сорд вдруг почувствовал порыв горячего воздуха в тоннеле, и едва не задохнулся от накатившей на него мощной волны запаха гниющего мяса. Рядом зашлась в кашле Ко, прикрывая рот ладонью.

Ужасная вонь прошла, и воздух снова успокоился. Они уже прошли по залитому электрическим светом тоннелю расстояние, соответствующее, по крайней мере, двум кварталам на поверхности, но ничто пока не свидетельствовало о присутствии здесь перемещенных, и Сорд стал уже сомневаться в правильности выводов, сделанных Форсайтом. Однако запах гниющего мяса подтвердил, что они на правильном пути.

— Место кормежки? — прошептал Гален на ухо Ко.

Молодая женщина кивнула:

— Или жертвенник.

Сорд проверил газовый пистолет. По словам Мартина, для Церемонии превращения обязательно требовалась человеческая жертва. Вскоре они добрались до очередной развилки. Потянуло легким ветерком, и вновь накатила волна вони, горячая и сухая. Не сговариваясь, оба путника нырнули в то ответвление, откуда доносился запах.

Тоннель расширился с восьми футов до тридцати, и его высота составила порядка десяти футов. В самом широком месте тоннеля бетонный пол и кирпичные стены неожиданно обрывались. Над этим местом висела последняя электрическая лампочка, в бледном свете которой трудно было различить что-либо впереди; там, за зияющим провалом начиналась кромешная тьма. К запаху гниющего мяса примешивалась болотная вонь.

— Что там, по-твоему, — тихо осведомилась Ко. — Пещера?

— Это под западной-то частью Центрального парка?

— Ну, может быть, мы несколько отклонились к востоку. А если и под парком, так что с того?

Сорд коснулся рукой трансивера:

— Адриан, ты меня слышишь? Мы находимся перед чем-то, напоминающим вход в пещеру. Мелоди считает, что мы где-то под парком. Однако над нами может оказаться какое-то здание, как ты предполагал, но в этом случае я даже затрудняюсь ответить, насколько здесь глубоко. Что скажешь?

Томительно потянулись минуты ожидания: прежде, чем запрограммировать синтезатор, Форсайту требовалось время на раздумья. Наконец пришел ответ ученого: «Крупные пещеры невозможны. Скорее всего, старый железнодорожный тоннель или тоннель метрополитена. У меня порядок — репортеры буквально визжат от восторга. Гостей не опасайтесь. Вперед».

Уголки губ Сорда дрогнули в улыбке: он представил себе, что творилось у главного музейного входа после того, как сработали «гостинцы» Ко. Надеюсь, подумал он, Кендалл Марш окажется достаточно сообразительной, чтобы сообщить о получении анонимного звонка о событиях возле музея, в случае, если кого-нибудь заинтересует, каким образом она со своей группой оказалась на месте происшествия в рекордно короткие сроки.

— Мне кажется, что для старого метрополитена тоннель несколько великоват, — с сомнением покачала головой Ко, направляясь к острому краю кирпичной кладки. Ее фигура вдруг словно подернулась пеленой, как только она оказалась за пределами светового круга.

— А может быть, это подземный отстойник для поездов? — предположил Сорд, пытаясь разглядеть, чем же покрыт потолок в том месте, где современные конструкции неожиданно обрывались.

Снова пахнуло жаром, и дыхание забила давешняя вонь.

— Что бы это ни было, — произнесла Ко, — они там.

— Что ж, тогда вперед.

Они нырнули во тьму.

Мартин принялся напевать старинную песню Майкла Джексона, в очень медленном темпе — так, как в свое время делала Жа-Нетт. Это позволило хоть немного притупить боль утраты. Он видел ее лицо, слышал ее голос. Мы одинаковые, утверждала она, и половинник улыбнулся, вспоминая все, что маленькая негритянка говорила ему. Даже когда она не думала о том, что говорит.

— Счастливая жертва? — вопросительно приподняла бровь Моргана, приближаясь к Мартину.

— Бесхитростное мышление, — высказал свое мнение Роф.

Мартину удалось сохранить невозмутимое выражение на лице, хотя его потрясло то, как был одет Роф. Виктор Моргана, как он и предполагал, была облачена в церемониальный наряд, изготовленный из чешуйчатой кожи, оставшейся после линьки первого, уже легендарного, Виктора клана. Соединенные сверкающими нитями чистейшего золота Лучей, чешуйки размером в человеческую ладонь отливали темно-зеленым даже в мягком свете ограненных колонн. Однако Роф, представитель Первопосвященного клана, также оказался обряженным в Аркадскую одежду, хотя и изготовленную из чешуек меньшего размера. Даже Мартину было известно, что семейная линия темнолицего принадлежит к клану Пендрагон, а церемониальным нарядом последнего являются кованые доспехи, но никак не шкуры богов.

Завернувшись в тяжелый плащ, Роф взглянул на половинника и, заметив изумленное выражение на лице последнего, пояснил, в то время как маленький медведь-оборотень освобождал Мартина от веревок: