Ирина Лунгу - Сын Сумрака (СИ)

Ещё несколько ударов бёдрами, и я замер, запрокинув голову и изливаясь. Такого острого, почти болезненного наслаждения я не получал ни разу в жизни. Футболка на спине намокла, то ли от пота, то ли от крови из ссадин, оставленных ногтями Эвы. Но эта боль только приправляла удовольствие, длящееся и длящееся, прежде всего от ощущения того, какая Эва горячая и мокрая.

Я выдохнул, расцепив зубы, которые сжал, чтобы не застонать, и перекатился в сторону, не озадачиваясь тем, чтобы одеться. Эву увлёк за собой, устраивая её на своей груди. Мы не говорили друг другу ни слова.

Волчица тяжело дышала, а я вдруг понял, что за эти минуты забыл обо всём. Не было ни Носферату, ни опасности, не было лабиринта и склада с продуктами. Я забыл о том, что я – Ян Стан.

Чертовски хотелось курить, но рисковать было нельзя. Со временем дыхание Эвы стало ровным, она заснула, прижимаясь ко мне. Я же спать не собирался, хоть усталость и навалилась тяжёлым грузом. Прикрыв глаза, я начал составлять план для наших последующих действий. В голову то и дело лезли мысли о том, что же теперь изменится между мной и Эвой, но я знал абсолютно точно – что бы я сам себе ни напредставлял относительно волчицы, на деле всё могло обернуться с точностью наоборот. Поэтому полезнее всего было сейчас продолжить составление плана.

Проснулся я оттого, что мне в голову стрелой влетела мысль о том, что я нахожусь далеко от Вардера. Я открыл глаза и пару секунд ошеломлённо моргал, вспоминая, где именно заснул. Рядом пошевелилась Эва, мирно спящая и прижимающаяся ко мне. Нам очень везло в последние несколько часов, и то, что мы спокойно выспались, находясь в логове кровожадных тварей, только подтверждало, что фортуна играет на нашей стороне.

Я осторожно высвободил руку, которой обнимал Эву, сел, протёр глаза и, обернувшись, посмотрел на волчицу. Мы были знакомы с ней всего несколько часов. У меня и до этого были подобные связи – мимолётные, быстротечные, ни к чему не обязывающие. Был ли наш секс с Эвой чем-то подобным, я пока не знал. Вчера мы поддались порыву, а сегодня могли сделать вид, что ничего не произошло. Адреналин, опасность, взаимная симпатия, которая перемежалась злостью – весь этот коктейль и стал причиной того, что мы оказались в одной постели. В любом случае, мне нужно было увидеть, что обо всём этом думает сама Эва.

Я поднялся, надел штаны, болтающиеся где-то в районе колен, и хмуро огляделся. Сперва нужно было подкрепиться, а потом рискнуть и выйти со склада. Не факт, что за дверью нас не ждут с распростёртыми объятиями, но выбраться отсюда было первой необходимостью.

Эва проснулась, резко села и заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на мне. Её глаза, в первые секунды затуманенные, смотрели на меня вопросительно. Что она хотела от меня услышать, оставалось загадкой. Что обычно говорят в таких случаях - тоже.

- Уходить надо, - не найдя никаких других слов, проговорил я.

- Окей.

Волчица отвела взгляд, поднялась и натянула джинсы. Потом осмотрелась, словно прикидывая что-то в уме.

- Мне нужно в туалет. Может, выйдешь? – поинтересовалась она, так и не глядя в мою сторону.

- За дверь? – я удивлённо вскинул брови.

- Мне всё равно куда, - пожала она плечами, смотря куда угодно, но только не на меня.

- Хорошо, я отойду к выходу. Долго не мешкай, поедим и постараемся выбраться отсюда.

- Окей.

Это её безразличное «окей», произнесённое за минуту аж целых два раза, почему-то меня злило. Но устраивать очередную перепалку я не собирался, просто отойдя от Эвы, как она меня и просила.

Волчица подошла ко мне через пару минут, она хмурилась, то и дело бралась за нож, висящий на поясе, потом отдёргивала руку, чтобы вновь положить её на ножны.

- Держи, - я протянул ей открытую банку с консервами, и она кивнула, забирая еду.

- Спасибо.

Мы поели в полном молчании, которое меня раздражало всё сильнее с каждой минутой. Хотелось встряхнуть Эву, послушать новую порцию язвительных словечек, увидеть злость или же лукавство. Но она лишь молчаливо ела, глядя на полки, стены, пол. Но не на меня.

- Идём, - буркнул я зло, откидывая жестянку, с громким стуком откатившуюся в сторону.

- Идём, - согласилась Эва, подходя к двери.

Я схватил волчицу за плечо и отодвинул в сторону прежде, чем она успела выйти в коридор, разумеется, без лишних предосторожностей.

- Я первый пойду, - проговорил тихо, в ответ получив лишь равнодушное пожатие плечами.

Я закрыл глаза, прислушался и медленно потянул дверь на себя, приоткрывая её так, чтобы образовалась неширокая щель. Коридор, который просматривался только в одну сторону, был пуст. Я открыл дверь шире и выскользнул со склада, удостоверяясь, что кроме нас с Эвой здесь никого не было. Волчица вышла следом, заперев за собой вход. То ли я ничего не понимал в женщинах, то ли конкретно в этой женщине, что было вероятнее. Эва усиленно делала вид, что ей вообще всё равно, где она находится и с кем. А может, мне так казалось, хотя, видеть волчицу в таком состоянии было непривычно. Что могло стать причиной её равнодушия, я не знал, но это меня злило.

Мы не спеша направились дальше по коридору, который уходил вниз. Воздух становился более затхлым и сырым с каждым пройденным шагом, но пути назад у нас, скорее всего, не было. Я то и дело прокручивал в голове слова спасшего нас мужчины, который просил нас вызволить отсюда Надью. Выходит, там, где находилась эта девочка, был ещё один выход, и нам оставалось надеяться, что Носферату не закроют его, как это, вероятно, произошло с остальными люками. Иначе бы мужчина не стал говорить нам о нём.

Послышался приглушённый стон, мы с Эвой замерли, всматриваясь в полнейшую темноту, разлившуюся впереди. Здесь к запаху сырости и гнили примешивался какой-то кислый запах. Находиться постоянно в этом месте и не сойти с ума от жуткого амбре, было невозможно.

- Там кто-то есть, - шепнула волчица, но я и сам уже различал еле приметное движение. Опасности я не чувствовал, то ли потому, что сработало внутреннее чутьё, то ли потому, что глаза уже успели разглядеть железные прутья решёток, за которыми сидели люди. Я быстро зашагал вперёд, отбросив прочь всякие опасения. Меня уже начинало потряхивать от оторопи и агрессии, что родилась внутри при виде нескольких десятков женщин, сидящих взаперти. Им было не видно нас, но мы смогли рассмотреть их прекрасно. Одетые в грязные засаленные халаты, женщины сидели в полной темноте, молча, не говоря друг другу ни слова. Заслышав мои шаги, некоторые из них подняли головы, пытаясь разглядеть, кто пришёл, осмотрели темноту безразличными взглядами, и вновь стали смотреть в одну точку. Подошедшая Эва выдохнула с ужасом:

- Что это?

- Это, очевидно, будущие жертвы экспериментов, - процедил я сквозь сжатые зубы, продолжая вычленять из общей жуткой картины отдельные штрихи. В углу большой камеры стоял железный бак, от которого и несло кислятиной. Это было отхожее место, и, судя по всему, его не убирали очень давно. Здесь были не только женщины, но и подростки десяти-пятнадцати лет, устроившиеся в дальнем углу тюрьмы на нескольких железных полках. Все женского пола.