Екатерина Бобровенко - Ловцы снов

Передвижная сцена, сконструированная несколько дней назад, здесь же — залита огнями и цветным сменяющимся светом до той степени, что начинает слепить глаза. На заднем плане блуждают лазерные дробящиеся проекции, разбивающие темноту подступающей ночи вдребезги. Из огромных колонок тут же грохочет музыка и голос ведущего, собирающие вокруг заполонившую площадь почти целиком толпу.

А те ряды, что ближе к окраине, постоянно движутся, перемещаясь с места на места, точно взвесь темных чаинок в стакане кипятка.

Дом Культуры впервые за свое существование выглядит блекло, вяло и неубедительно по сравнению с творящейся на переднем плане огненной феерией.

Там, где присутствует такое сосредоточение энергии, можно думать, что след, ведущий за нами, оборвется. Прицепится к кому-то другому, случайно, ошибочно, и развеется в конце концов, успев дать Дине шанс. Успев. Дать. Шанс.

Но…

…Дина жмется ко мне все крепче, обхватив за руку, пока я петляю в веренице проходящих мимо людей, шарахаясь по сторонам и интуитивно стараясь направлять нас в более оживленные места, потому что по себе знаю, каково это — пытаться угнаться за кем-то по параллели Снов среди взволнованной, стремящейся по сторонам толпы. Ответ правильный — однозначно очень тяжело. А в этой реальности выследить нас можно будет только визуально. И это опять же — козырь. Минус на минус…

Но если что-то случится с Диной за это время, если…

Маятник качается… И чем дольше он находится сейчас в одном положении, тем сильнее окажется обратная отдача, если тот возобновит прерванное движение. Если она снова вернется в состояние безматериального Сна, по своей параллели в такой толпе ей не пройти…

…Все это время, пока мы стоит посреди открытого пространства, я чувствую непрекращающееся жжение в лопатках, и мне кажется, что в спину дышит кто-то. Тот, кто преследует нас по пятам, ярко-красный, как помада на губах Герды. Тот, кто по всей логике Земли должен был хоть ненадолго отстать.

— Пошли, — я резко меняю курс, сворачивая вбок с оживленного тротуара и ведя ее за руку за собой.

Боковая улица, отходящая от окраины площади подобно звездчатому лучу, ведет изломами и поворотами переулков, зажатых между однообразных коричневых домовых стен, и остается только надеяться, что именно та, по которой следуем мы, — сквозная.

…Сзади доносятся торопливые шаги, переходящие в ускоряющийся бег, в то время как от ворот подворотни впереди отделяется тенью знакомая в очертаниях широкоплечая заросшая фигура в буро-зеленом пальто.

Попали.

Попались…

— Стоять на месте! — Звягинцев, свалившийся словно из ниоткуда, останавливает в десятке метров позади нас, перекрывая собой путь к отступлению из переулка. Слова рвутся из груди вместе с обрывистым дыханием, он весь выглядит запыхавшимся, словно бежал за нами все то время, что ехал автобус, хотя я понимаю, что такое невозможно. Но он выглядит довольным — еще более довольным от того, что сумел загнать нас двоих в мышеловку.

Дина жмется все ближе, стискивая в ладонях мои пальцы практически до боли, а я стараюсь отодвинуть ее за спину, хотя преследователи с обеих сторон.

— Отойди от Затерянной! — переводя дыхание, снова благоразумно произносит Андрей, но в выражении его лица я не вижу ни понимания, ни сочувствия. Лишь требовательную холодность. Привычную жестокость бесчувственного человека. — Дай сделать работу без лишнего марательства…

Я все еще недоумеваю, я все еще не могу понять, когда они успели все просчитать. Как предугадали все, смогли выследить нас здесь вдвоем. Каким образом? Каким?..

— …Как?!. - сам мой голос кажется мне в это мгновение полным замешательства. Растерянным. Смятенным.

И Звягинцев явно наслаждается этим, потому что на его губах вдруг расцветает самодовольная ухмылка:

— Добрые люди помогли добраться… Подвезли…

Я не понимаю, как они смогли предугадать все: дорогу, маршрут, конкретно этот переулок, — но не могу простить себе одного — просчета.

Эти двое ВСЕГДА действуют в тандеме…

— …Сны умнее, чем тебе кажется, Антон, — грузный, обманчиво неповоротливый человек — по-видимому, постоянный напарник Звягинцева, — чьего имени я не знаю, хотя самого видел достаточное количество раз, подает голос со своего места, оставаясь при этом по-прежнему неподвижным. Гулкие басы разлетаются по переулку эхом, отражаясь о стены домовых фасадов. — Думаешь, ты сам ее сюда привел?.. Нет, это ОНА тебя провела, Антон. В любом смысле сказанного провела… — суровый голос смягчается до почти отеческого наставительного укора, полного усталости.

В лицах их обоих я замечаю это — раздражение и усталость. Им хочется закончить начатое как можно быстрее и уйти. Куда угодно: отдыхать, пить пиво с друзьями, расслабляясь перед грядущими выходными и наступающими праздниками, смотреть телевизор. Оба не вспомнят случившегося здесь, в глухой подворотне, уже через несколько часов. Да и не захотят вспомнить.

Того, что для кого-то эти не наступившие еще праздники окажутся последними…

«Сны тянутся к людям. Неосознанно. Их привлекают оживленные места. Свет, тепло, чужие безоружные взгляды — все это дает жизнь, то самое, чего потерянным душам так отчаянно не хватает…»

— Поэтому не делай глупостей.

Этот второй не двигается с места и сам весь выглядит ненарочито спокойным, но подобная ненарочитость на самом деле — лишь уловка. Можно попасться. Можно поверить.

Но никому не известно, что тогда из этого выйдет…

Краем глаза я замечаю, как огненно-красный Звягинцев медленно отводит назад руку…

…Метательный нож появляется словно из ниоткуда, из незаметной поверхностным взглядом скрытой прорези в ткани одежды, скомканным всполохом надрезав ночное пространство по шву. Я резко отклоняюсь назад и вбок, и лезвие проскальзывает мимо, пронзительно тараня воздух, и гулко ударяется в бетонную колонну ворот, выбивая воронку и столп усеченных крошек. Знакомая техника, родная. Только моя куртка, нашпигованная металлом, осталась сейчас дома, валяться на полу спальни.

Позади коротко и испуганно вскрикивает Дина; звонкий крик взметается в стылый морозный воздух, под крыши близких домов, отскакивая от стен и множась рикошетом в гипнотизирующей сини далекого неба, путаясь в антеннах и проводах.

Второй безопасник делает короткий шаг навстречу, но Андрей внезапно рявкает: «Я сам!» — и уже ко мне:

— Чего ты добиваешься, Крайности? Она… — резкий кивок в сторону Дины, — всего лишь проекция в данном мире. Энергетический манекен, принявший образ прежнего тела… Эта девушка давно мертва!

— Души не могут быть мертвыми, — я чувствую, как цепенею. Не от страха — от этих произнесенных его слов, но не могу отступить. На этот раз точно не имею права…