Хлоя Нейл - Отмеченная полночь

Его руки обернулись вокруг меня, когда я снова зарыдала.

— В будущем, — произнес он спустя некоторое время, когда мои слезы утихли, — я буду говорить с тобой, прежде чем вовлекать — даже потенциально — твою семью.

— Спасибо. — Я прочистила горло. — Спасибо тебе за этой. Ты, должно быть, сегодня рассердился и волновался, и я прошу за это прощения.

— Я волновался, — согласился Этан. — И был зол. Ты зарождаешь обе эмоции, Мерит, и нередко. — На его губах появился намек на веселье.

— Прости, — снова сказала я. — Но я бы сделала это снова.

Он посмотрел на меня, глаза ярко горели.

— О, серьезно?

Я чувствовала, как из меня вытекает страх, как будто его близость — и наше вновь обретенное взаимопонимание — выкачали его из меня, впитали. И когда страх отступил, вернулась бравада.

Боже, я любила браваду.

— Я люблю тебя, Этан, и люблю этот город. И как бы я с этим ни боролась, я люблю этот чертов Дом. Он часть меня, а я часть его. Я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как человек разрушает все, что ты построил. Не собираюсь. И если это означает, что я должна гоняться за человеком, который угрожает этому Дому, или извиняться перед тобой больше, чем мне того хочется, пусть будет так. Я этого не хочу, но для меня это приемлемо. Потому что я не могу жить без тебя.

Наступила тишина.

— Ну, — произнес он спустя целую минуту, — после такого и орать-то на тебя не хочется.

— Это было частью плана, — сказала я с жидким смешком. — Страх — это то, что Рид использует против нас. В отношении Селины — она боялась, что станет посредственной. В отношении тебя — ты боишься, что превратишься в монстра наподобие Бальтазара, что мне навредят. И в отношении меня — я боюсь, что снова стану тем уязвимым человеком.

— Это его талант, — печально согласился Этан. — Находить эти больные места и давить на них. Страх, мой Страж, неотвратим. Он один из наших наиболее важных инстинктов. Он уберегает нас от смерти. Борьба через страх — это результат выбора. Это выбор, который ты сделала после той апрельской ночи год назад. Это выбор, который ты продолжишь делать, потому что это внутри тебя. Я люблю тебя и верю в тебя, больше, чем когда-либо в кого-либо верил. И это просто пугает.

Я подумала, что это была самая приятная вещь, которую он когда-либо говорил мне. Я обхватила его щеки руками, притянула его голову к себе и поцеловала.

— Я люблю тебя, Этан.

— Я люблю тебя, Мерит. — Он улыбнулся. — А теперь такое чувство, что мир восстановился. Подходящее ли это для меня время, чтобы указать тебе на то, что, несмотря на то, что вчера ты меня отчитала, сама сделала то, за что ругала меня?

Он был прав, поэтому я позволила ему выйти сухим из воды.

— Ты хочешь сказать, что я позволила Риду поймать себя на крючок? Что я побежала сломя голову навстречу опасности, вероятно, устроенную Ридом, даже если немного разрушила его план, заставив его агента вступить в игру немного раньше, чем он, наверное, планировал? Да, я знаю. — А затем я разыграла свою собственную карту: — Думаю, можно сказать, что я обошла Дарта Салливана.

Он знал о прозвище, но ему оно явно не нравилось, судя по тому, как скривилась его верхняя губа.

— Если тебе станет лучше, можешь назвать мне свое прозвище для меня.

— Это испортит все веселье. — Он вздохнул и снова обнял меня. — Мы можем снова поругаться, Страж. Мы можем упрекать друг друга, пока солнце не вылезет на небо. Но правда такова. Я люблю тебя. И я нашел тебя однажды той апрельской ночью. Я всегда буду искать тебя, и всегда отыщу. А что касается твоего монстра, мы найдем его вместе, — сказал Этан, целуя меня в лоб. — Мы спустимся вниз, поговорим с Люком и найдем его. И так или иначе, мы найдем и Рида. И тогда пусть Бог помилует его душу.

Я умылась, стерла слезы со своего лица и кровь с рук, и мы спустились вниз в Оперотдел. Люк и Линдси поднялись, когда мы появились в дверях, поспешив к нам.

— Все в порядке? — спросила Линдси. — Малик не сообщил нам подробностей, лишь то, что ты вернулась и, вроде бы, была целая и невредимая.

— Думаю, относительно «в порядке», — ответил Этан. — Почему бы нам не присесть и не поговорить об этом?

— Мой Дом — твой Дом, — произнес Люк и вернулся на свое место за столом. — И мы рады, что ты дома, Страж.

Прямо сейчас я предпочитала находиться именно здесь.

Когда Келли, Джульетта, Линдси, Люк и Этан собрались за столом для совещаний, я рассказала им о своем столкновении с Бродягой, все как было. От встречи до преследования, о том, как он использовал человека в качестве заложника и щита, о бегстве Бродяги в ночь.

Люк знал обстоятельства того, как я подверглась нападению, стала вампиром, как и другие ведущие фигуры в Доме — в том числе и Малик, поскольку он там был. Я полагала, что все еще ходили слухи — вампиры любят сплетничать так же, как и люди — но по сочувствующему лицу Келли догадалась, что была неправа на этот счет.

— Насколько мне известно, — закончила я, — ЧДП его не нашел.

— Он ушел в подполье, — сказала Келли, откидывая прядь прямых, темных волос за плечо. — Туда, куда бегут и прячутся крысы. — Она посмотрела на меня, и в ее взгляде была сила и солидарность.

— Ага, — произнесла я. — Согласна.

Люк сцепил руки на столе и наклонился вперед, его взгляд был серьезным.

— Думаешь, он попытается снова?

— Я знаю, что попытается. Особенно, если это устроено Ридом.

— Тогда мы найдем его первыми, — сказала Келли.

— Возможно, стоит снова поговорить с Ноем, — предложила Линдси. — По крайней мере, теперь ты сможешь его описать.

— Мы сделаем кое-что получше, — сказал Люк. — Кейджи, — позвал он одного из временных сотрудников за группой компьютеров. — Можешь просмотреть видео схватки из Интернета, поискать четкий снимок нашего преступника, увеличить и распечатать изображения?

Кейджи оглянулся и один раз кивнул, его глаза с интересом загорелись от поставленной задачи.

— Принято, босс.

Люк кивнул и снова посмотрел на меня.

— Видео не ахти, но довольно четкое, чтобы получилось увеличенное изображение.

— Отправь изображение Чикагским Домам, — сказал Этан. — Предупреди их.

Люк кивнул.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила я. — Мне нужно узнать его имя. Мне было бы лучше, если бы я знала его имя.

Джульетта улыбнулась, серьезные ярко-голубые глаза контрастировали с ее нежными чертами лица.

— Знать имя своего врага — это важно. Имена определяют нас как личностей, и отношение друг к другу. Они… — она замолчала, подыскивая подходящее выражение, — устанавливают границы того, кто мы есть. Если ты узнаешь имя этого парня, то установишь границу. Это даст ему меньше власти, а тебе больше.

Поскольку «Мерит» на самом деле моя фамилия, и я не использую свое имя по личным и семейным причинам, я понимала определение имен, характеризующих нас.