Владимир Пекальчук - Трюкачи

В придачу к этому, Тео попытался сымитировать сон, чтобы никого не напрягать, и потому поездка проходила в относительной тишине, видимо, никто не желал быть тем несчастным обреченным, который накличет на себя беду, в буквальном смысле слова разбудив спящее лихо, пока оно тихо. Так что пришлось доставать планшет и делать вид, что играет.

Небольшой перерыв произошел к полудню, когда автобусы остановились у придорожной закусочной на обед. Правда, маленький зал вмещал за раз едва ли три десятка человек, потому все три класса обедали по очереди, по пятнадцать минут. Благодаря этому обстоятельству Тео смог поболтать с Киоко и Уруми, пока обедал класс «один-три».

— Здорово, должно быть, жить здесь, — заметил он, стоя у перил.

— Угу, красиво тут, — согласилась Киоко.

Перед ними далеко внизу — небольшой городок, вдали на горизонте синий океан сливается с голубым небом, так что даже линию горизонта не разглядеть как следует. За спиной — шоссе, опоясывающее горы, и сами горы упираются вершинами в небосвод. Не Гималаи, конечно, но рядом с этими громадинами человек все равно кажется исчезающе маленьким. Величие панорамы захватывает дух, куда ни посмотри, особенно у того, что четырнадцать лет провел дома и за свою жизнь видел слишком мало впечатляющих пейзажей.

— Слушай, Тео-кун, а твой отец фокусник, да?

— Ну, вроде того.

— А какие фокусы он показывает? С хитрым реквизитом, с ловкостью рук или основанные на психологии?

Мальчик пожал плечами и достал из кармана монетку:

— Сама смотри. Вот у меня на ладони лежит монета. Возьми меня за запястье, чтобы я не смог сделать какое-нибудь хитрое движение и спрятать монетку в рукав. Теперь глядите, вот я сжимаю кулак, ширли-мырли-оп — и разжимаю.

Киоко и Уруми удивленно уставили на пустую ладонь.

— Сжимаю кулак снова — мырли-ширли-оп! Монетка опять на ладони.

— Класс! — зааплодировала Уруми.

— Что-то я не понимаю, куда ты ее прятал, — призналась Киоко.

Тео пожал плечами:

— На самом деле, никуда. Мой отец на своем выступлении человека прямо на сцене «спрятал», так что он даже с камер пропал. Но как — это, сама понимаешь, большой секрет.

— Покажи еще какой-нибудь фокус, Тео-кун! — попросила Уруми.

Тео краем глаза заметил, как поближе подтягиваются другие ребята, стараясь при этом стоять сбоку, вне поля зрения Йомы. Боятся, но любопытство — штука сильная.

— Ладно, — согласился мальчик, отошел на несколько шагов и показал присутствующим кулак: — считайте пальцы.

Сосредоточившись, он мысленно прочитал заклинание иллюзии и представил себе руку с шестью пальцами, стремительно, чтобы совпало с последним арканным словом, разжал кулак и снова сжал, развеяв наложенные чары.

— Сколько было пальцев?

— Шесть! Как?!!

Тео пожал плечами:

— На то и фокус.

— А еще один?!

— Ладно. Смотрите внимательно.

Одно из первых изученных заклинаний — левитация. Простое и эффективное, доступное, по словам отца, подавляющему большинству дроу, даже не-магам. Зрители, включая двух учителей, ахнули, когда Тео, презрев законы гравитации, легко подпрыгнул на носках и повис в нескольких сантиметрах от асфальта.

В этот момент из закусочной начали выходить пообедавшие ученики, потому представление пришлось завершить. А ведь это идея, осенило Тео. Можно периодически показывать в классе «фокусы». Бояться его меньше вряд ли станут, но рано или поздно хотя бы те, которые на переменах уходят из класса, начнут задерживаться, чтобы посмотреть представление, и обнаружат, что страшный Йома в перерывах между занятиями никого живьем не ест.

Ближе к вечеру экскурсия добралась к месту назначения. Синтоистский храм, некогда величественный, произвел сильное впечатление даже несмотря на то, что его лучшие дни давно миновали. Он весь утопал в зелени и цветущих деревьях, преимущественно сакуры, из-за поблекшего фасада практически сливаясь с пейзажем, да так, что представить себе это место без храма было невозможно. Казалось, он не был построен, а всегда здесь стоял.

Гостей встретили у ворот старый священнослужитель и миловидная женщина средних лет. После короткого обмена ритуальными приветствиями и поклонами, учитель Ода спросил:

— А почему вы один, почтенный нэги [39] Каннуси — общее название священнослужителей синтоизма. Гудзи, нэги, гонэги — жрецы первого, второго и третьего ранга соответственно. Кояма?

Старик печально улыбнулся:

— Гудзи Тодояси умер три недели назад, потому я теперь гудзи. Гонэги Мидзура приболел и отправился в Фукутияму, в больницу. Из Киото обещают прислать молодых каннуси — но пока не прислали, а мой единственный помощник поехал отвезти Мидзуру да купить припасов, вернется он, возможно, вместе с гонэги. Так что тут пока только я да мико 4 [40] Мико — помощница священнослужителя в синтоизме (прим. автора) Реко, уж прошу простить за непредусмотренное положение вещей, и предупредить не мог. Связи тут нет, да я и переносным телефоном-то пользоваться не умею.

— Ладно, — отозвался учитель Тадзира, — значит, наша экскурсия будет несколько сильнее напоминать приключения в глуши вдали от цивилизации, чем планировалось, ничего экстраординарного.

Ученикам идея пришлась по душе. Старик провел незамысловатый ритуал, обойдя учеников по кругу, напевая молитвы, обращенные к ками, и вращая особой тростью.

— Это «хараи» — ритуальное очищение, — пояснила Тео Киоко.

— Ты синтоистка?

— Сложный вопрос. И да, и нет. Или наоборот — и нет и да.

— Как так? — удивился мальчик.

— Понимаешь, синто является глубоко национальной японской религией и в каком-то смысле олицетворяет нашу нацию, ее обычаи, характер и культуру. Так уж вышло, что в настоящее время очень многие из нас воспринимают ритуалы, праздники, традиции, жизненные установки, правила синто уже не как религию, а как культурные традиции нашего народа. Парадоксально, с одной стороны, буквально вся жизнь Японии, все ее традиции пронизаны синтоизмом, с другой — лишь немногие из нас считают себя приверженцами синто. Религия плавно трансформировалась в культуру. С одной стороны — я не синтоистка, но с другой — я японка, что в какой-то мере делает меня синтоисткой. Синто вокруг меня, независимо от того, религиозна я или нет. И даже в повседневных делах можно найти отголоски традиций синто. Например, генеральная уборка в доме дважды в год, осенью и весной, отражает древнюю церемонию Великого Очищения, с этим же связан обычай открывать счета в июне и декабре. А деловые люди часто имеют обыкновение завершать хлопком в ладоши удачную сделку или разрешённый спор — этим традиционным синтоистским жестом они привлекают ками с целью засвидетельствовать достижение соглашения и удачное завершение дела.