Магнус Флайт - Город темной магии

– Действие происходит в Венеции, – объяснял бородач. – Для английского зрителя того времени Венеция была воплощением всяческого упадка и греха. Непомерное богатство, алчность, воровство, проституция, болезни, инцесты, убийства…

Зловещее предчувствие снова накрыло Сару. Куда подевался Макс? Надеясь, что он появится, Сара отошла от кукольного театра и побрела через площадь, чтобы взглянуть на Астрономические часы, которые служили приманкой для туристов еще с тысяча четыреста девяностого года. Подняв глаза, Сара увидела фигуру на фасаде готической каменной башни: скелет, держащий в одной руке песочные часы, а в другой – колокол на веревке. Куда ни погляди, всюду смерть, подумала она.

– Когда пробьет очередной час, в маленьких окошечках покажется процессия апостолов, – произнес позади знакомый гнусавый голос, похожий на звук фагота.

Сара обернулась, и перед ней предстал Николас, во всей своей крошечной чопорной любезности.

– Но зрелище не слишком интересно, – добавил он. – На вашем месте я бы не стал дожидаться.

– Николас! Вы что, шли за мной по пятам?

– Да, – ответил он.

– Но зачем?

– Я частенько бываю здесь и навещаю хозяина. – Николас указал на Тынский храм на той стороне площади. – Он похоронен там. Я вновь хотел убедиться, что он не выбрался наружу. Шутка.

Сара нахмурилась, пытаясь вспомнить, что было написано о Тынском храме в пивном путеводителе.

– Тело эксгумировали, – подсказал Николас. – Первый раз – в тысяча девятьсот первом году, а вторично – год назад. Вероятно, теперь он полностью мертв. Абсолютно, я вам гарантирую.

– Тихо Браге! – торжествующе воскликнула Сара. – Он похоронен здесь!

Николас поклонился, признавая ее правоту.

– Но почему вы меня преследуете? – осведомилась Сара.

– Я ваш защитник.

Сара подавила смешок. Конечно, подумала она, ты сможешь прикрыть меня от пули, но только если она будет направлена мне ниже пояса!

– Разве я нуждаюсь в телохранителе? А вам известна какая-нибудь тайна, которую вы от меня скрываете?

– Чужая душа потемки, в том числе и ваша собственная, – уклончиво ответил Николас. – Не желаете выпить аперитив? В отеле «Четыре Сезона» смешивают превосходный «Беллини», лучший из тех, что мне доводилось пробовать за пределами Венеции.

Сара вздохнула, но не пошевелилась. В ее ушах до сих пор звучала речь кукловода насчет Венеции. Коррупция, грабежи, убийства… Что прятал Макс в отеле «Гритти Палас»?

– Когда вы встретили меня в аэропорту, вы сказали, что прибыли из Венеции, – начала она. – Зачем вы туда ездили?

– Чтобы забрать оттуда Сассоферрато [46] Джованни Батиста Сальви да Сассоферрато (1609–1685) – итальянский живописец эпохи барокко. , которого обнаружили во Дворце дожей. Маленький подарок Гитлера для Муссолини. Или, наверное, точнее будет сказать, если таковое слово можно употребить, «передарок»… Понимаете, изначально картина была позаимствована из коллекции Лобковицев.

– Вот что было в багажнике!

Николас кивнул.

– Но вдобавок Макс попросил вас отвезти какую-то вещь в Венецию, да?

– Да.

– Что именно?

– Букет цветов ко дню рождения маркизы Элизы. Она объявила, что они ужасны, и выбросила их в канал. Любовная размолвка, как я подозреваю.

Что еще за ерунда?

– Мне казалось, что маркиза его родственница!

– Дальняя. – Николас выразительно поиграл бровями.

– Хорошо, но, кроме того, вы оставили что-то в сейфе в отеле «Гритти Палас», – упорствовала Сара, пытаясь выбросить из головы намек Николаса (а также то, насколько он ее задел). – Макс хотел что-то спрятать!

– Должно быть, вы принимаете меня за придворного карлика шестнадцатого века, – враждебно заявил Николас. – Который посвящен во все секреты королевского рода, потому что окружающие считают его чем-то вроде говорящей собачки.

– Никто не считает вас говорящей собачкой!

– Тогда пойдемте со мной.

Сара раздраженно вздохнула. К сожалению, теперь ничего не поделаешь. Иногда человек, который тебя не привлекает, без раздумий связывает твою холодность с тем, что ты не способна видеть дальше его физических недостатков, странностей или аномалий, настоящих или воображаемых. «Все дело в моих веснушках», – всхлипывал однажды на пороге ее комнаты первокурсник. «Ничего подобного, – возражала Сара, – все дело в том, что ты за человек».

Но она не могла быть жестокой с Николасом. Он взял на себя роль ее защитника, хотя она подозревала, что его чувства направлены вовсе не на платонические отношения. Да и Сара давно выросла из подобного рода бездумной жестокости. Не разделяемое вожделение – не такая вещь, которой стоит пользоваться.

Или нет? Действительно ли у Макса романтические отношения с маркизой Элизой?

– Ладно, – сказала Сара. – Но только платить будете вы.

Сложно ощущать даже малейшую угрозу, когда уплетаешь кусочки поджаренного хлеба – кростини – с грибами, печеночным паштетом и тыквой и закусываешь их сыром «пекорино», вверившись попечению предупредительного официанта. С террасы отеля «Четыре Сезона» просто сказочный вид, но призрачные шпили собора святого Вита приводили на память не столько братьев Гримм, сколько Диснея.

Вдобавок Николас оказался радушным и щедрым кавалером. Он выглядел истинным джентльменом-космополитом, заказывая для Сары суфле из артишоков с пряными травами, умудряясь болтать на безупречном итальянском с сомелье. При этом он успевал вытащить из элегантного портсигара темно-коричневую гвоздичную сигаретку и прикурить ее от золотой зажигалки. На мгновение перед глазами Сары мелькнул изображенный на портсигаре символ – кружок с точкой посередине. Где она видела его раньше?

Сара потягивала свой коктейль – не приторный «Беллини», а ядреную смесь водки, крыжовниковой и кирша. Ее потрепанный рюкзак официант положил на обтянутую атласной тканью скамеечку для ног. Сара мимолетно пожалела о своих джинсах и футболке, но в ее багаже все равно не нашлось бы ничего, что смогло бы равняться по великолепию с ресторанной скамеечкой. А Николас чувствовал себя в шикарной обстановке совершенно непринужденно.

Сара расслабилась и принялась любоваться рекой и Пражским Градом, расположенным на противоположном берегу. Огромный полотняный воздушный шар пергаментного оттенка поднимал в воздух туристов в привязанной снизу гондоле.

– Расскажите мне о вашем детстве, – попросила она, и Николас послушно углубился в монолог о матери-чешке и испанце-отце, немецкой няньке и летних выездах в Форте-деи-Марми.

К их столу подошла блондинка ростом под метр восемьдесят в облегающем платье от Гуччи. Она наклонилась, демонстрируя пышный бюст, и поцеловала Николаса в губы долгим, неспешным поцелуем.