Магнус Флайт - Город темной магии

– «Чанки Манки» или «Орео»? – спросила Сара, направляясь на кухню, для чего ей пришлось переступить через Бориса, огромного пожилого мастифа, который дремал возле камина.

– И то, и другое! – отозвалась Поллина.

Когда Сара училась в старших классах школы и нуждалась в деньгах, ее вообще не тянуло присматривать за чужими детьми, но однажды она заметила бумажку, прикрепленную на доске объявлений, и решила попытать удачу. Дело было несложное: кому-то требовался обычный репетитор по игре на скрипке. От всей души надеясь, что учеником окажется не бездарь, которого заставляют учиться музыке идиоты-родители с большими претензиями, Сара позвонила по оставленному номеру телефона, наговорила свои координаты на автоответчик и получила короткое извещение, предписывавшее ей явиться на Комм-авеню в следующую пятницу в четыре часа дня. Никаких подробностей. В назначенный день она прикатила по нужному адресу на велосипеде и притормозила около массивного особняка. Наверное, там несколько квартир, подумала она, но дверной звонок был только один. Сара нажала на кнопку, и после долгой паузы дверь распахнул самый настоящий дворецкий в форме.

– Мисс Уэстон? – спросил он, безбожно растягивая слова.

Сара уставилась на него, раскрыв рот: невероятно, но перед ней стоял Дживс во плоти. Дживс-мексиканец. Не дождавшись ответа, Дживс вздохнул и доверительно наклонился к девушке.

– Они немного сумасбродные. Но платят очень хорошо, – сообщил он и отступил в сторонку, давая ей пройти.

Сара молча кивнула, недоумевая, в какую страну чудес ее занесло. Именно о таких вот богатеях ее мать всегда говорила с нескрываемым негодованием. Дверь за ее спиной мягко закрылась, и дом погрузился в угрюмый полумрак. Спустя несколько секунд глаза Сары приспособились к тусклому освещению, и она смогла рассмотреть холл, заваленный, как сказала бы ее мать, «всякой рухлядью».

Дживс – впоследствии Сара узнала его имя, Хосе Ньето, и что раньше он присматривал за «лебедиными лодками» в парке Бостон Коммон – принялся взбираться по лестнице, и Сара поспешила догнать его.

– Здесь есть лифт, – пояснил он, – но плохой. Очень медленный.

Он провел Сару в темную комнату и был таков. В сумраке маячили гигантские чучела животных – зебра, жираф, лев, распростертый на полу. На бархатных диванах с кистями, накрытых просторными индийскими шалями – ее мать пятнами бы пошла, если бы их увидела, – устроились жутковатые куклы. Имелся и концертный рояль. Сара подошла к инструменту и провела пальцами по инкрустированной крышке.

– Тысяча семьсот девяносто пятый год, – произнес тонкий, но твердый голос.

Уловив какое-то движение, Сара резко развернулась, но обнаружила лишь собственное отражение, уставившееся на нее из тусклого старого зеркала у противоположной стены.

– На нем нет номеров, но мы знаем, что он венский.

Голос доносился со стороны дивана. Сара прищурилась, но не различила ничего, кроме подушек и кукол.

– Мы выкупили его из коллекции Фредерика. Я хотела «Йозеф Бродман» тысяча восемьсот пятого года, хоть в нем и не хватало регулятора, но владельцы решили, что он бесценный, и отказались его продавать.

Сара поняла, что на диване сидит ребенок: девочка лет четырех была одета в белое платьице с пышной юбкой и красным поясом.

Сара ничего не сказала. Неожиданно лев пошевелился и поднял голову, и Сара осознала, что это собака. Мастиф. Сара покосилась на жирафа, ожидая, что тот сейчас вытянет шею и примется жевать край портьеры.

– А твоя, э-э, мама дома? – спросила Сара.

– Она в Индии, – ответила девочка и кивнула на рояль. – Играй.

– Э-э, гм, ну что ж… – выдавила Сара.

Ребенок производил пугающее впечатление, но возможность поиграть на антикварном инструменте выглядела заманчиво.

– И что бы ты хотела услышать?

– Дворжак, «Romanza» [13] Романс (ит.) . . Опус одиннадцать.

Девочка взяла с низкого столика скрипку. Сара едва успела подумать, не «Страдивари» ли это часом, как девочка принялась за первые, еще неясные такты плавной покачивающейся мелодии – она играла по памяти, – и Саре пришлось поспешить к роялю. Она быстро нашарила в стопке нужные ноты и подхватила опус с середины такта.

Талант девочки поразил Сару. Она играла так, будто переживала таившуюся в музыке страсть не меньше самого Дворжака. Откуда могла взяться такая глубина чувств в маленьком ребенке?

Когда они закончили, девочка положила скрипку обратно на стол.

– Я плачу двадцать долларов за час, – сообщила она. – Пять дней в неделю, по два часа в день.

Сара кивнула.

– Мне не доводилось встречать вундеркиндов, – сказала она. – Ты хочешь, чтобы я тебя учила, или мне можно просто аккомпанировать?

– У меня пока маленькие руки, я не могу играть на рояле свои сочинения, – проговорила девочка, вытянув их перед собой. Глаза Поллины наполнились слезами. – Мне нужен человек, который будет исполнять музыку, которая звучит в моей голове.

К своей досаде, Сара лишь на третий день занятий догадалась, что Поллина слепа. Играя с Борисом, Сара бросила мячик в сторону чопорной серьезной малышки, пытаясь ее развеселить. Мяч отскочил от лица девочки.

– Что это? – закричала Поллина, неожиданно потерявшая равновесие, и наклонилась вперед.

– Ох, прости, ради бога! – воскликнула Сара, бросаясь к ней и заключая девочку в объятия.

– Прекрати, – приказала Поллина. – Лучше записывай.

И продиктовала Саре готовую сонату на двенадцать минут.

Так продолжалось последующие семь лет. Поллина сочинила пятнадцать симфоний и сотни музыкальных пьес, которые Сара записывала и исполняла.

Поллина создавала прекрасную, нездешнюю, колдовскую музыку – разную по эмоциональной окраске и уровню сложности. Произведения были зачастую навеяны книгами, которые Поллина на тот момент слушала, будь то «Зеленые поместья» [14] Роман У. Г. Хадсона (1904 г.), романтическая история, действие которой происходит в джунглях Венесуэлы; в 1959 г. по нему был снят одноименный фильм с Одри Хэпберн в главной роли. или «Мисти с острова Чинкотиг» [15] Детская книжка Маргарет Генри (1947 г.) о двух мальчиках, вырастивших пони на ферме, где они жили; в 1961 г. по нему также был снят фильм «Мисти». .

Саре не довелось как следует познакомиться с Поллиниными родителями, хотя они иногда сталкивались с ней на пороге и каждый раз многословно благодарили девушку за то, что она уделяет столько времени их дочери. Страстные археологи-любители, они познакомились на Сицилии, где искали остатки древнегреческого города. Это произошло в крошечной деревушке под названием Поллина, в память о которой они и назвали свою дочь. Супруги не были музыкальны ни на йоту и, похоже, совершенно не осознавали размеров ее таланта. Когда Сара пыталась поговорить с ними, они отвечали: «Мы не хотим, чтобы на Поллину давила необходимость выступать на публике и вести жизнь знаменитости. Пусть музыка будет для нее развлечением, а все остальное приложится».