Энн Райс - Дар волка

Лепетание, возражения, аргументы, контраргументы. Багамский банк не идет на сотрудничество вообще, да и, честно говоря, нанятые хакеры так и не нашли никаких зацепок.

Но на теле девочки, будь снаружи дождь или нет, пусть оно и лежало в полосе прибоя, нашли частицы почвы, на туфлях и одежде. Это почва из округа Мэрин. Заключение не окончательное, но отсутствие следов почвы из других районов уже обнадеживает.

Для Ройбена это стало лишь подтверждением тому, о чем он и сам догадывался.

Полицейские машины ездили по лесным и горным дорогам, установили посты, обыскивали дома, один за другим. Значит, органы правопорядка будут единственным его врагом в его собственных поисках.

Он уже садился в машину, когда что-то неожиданно остановило его. Запах. Запах зла, тот самый, который он неоднократно ощущал прежде.

Ройбен неуверенно повернулся, не желая отвлекаться от главной задачи, поиска похищенных, и услышал голоса, отчетливо, среди гомона репортеров. Два голоса, молодые, насмешливые, задающие невинные вопросы, благодарящие за ответы на вопросы, которые они и так знают. Зловещие, характерные, не вызывающие сомнений. «Для нашей школьной газеты, мы просто подумали, что приехали сюда…», «Они действительно забили ее до смерти, бедную маленькую девочку?!»

Ройбен почувствовал покалывание по всей коже, сладостное и всеобъемлющее, будто от оттока крови.

«Ну, мы уже поедем, нам надо возвращаться в Сан-Франциско…»

Но они вовсе не туда собираются!

Ройбен подъехал к краю небольшой рощицы, где прятался до этого. Увидел двух молодых парней. Аккуратные прически, синие блейзеры. Они дружелюбно помахали руками на прощание товарищам-репортерам.

И спешно пошли через стоянку к поджидавшему их с включенными фарами «Лендроверу». Водитель в машине, встревоженный, перепуганный до потери сознания. Ну идите же!

Для Ройбена все это было сродни резкой и уродливой музыке, все их шутки и бравада. Смысл слов роли не играл. Их охватило возбуждение и предвкушение. Двое сели в машину. Водитель — нытик и трус, но без капли сочувствия к жертвам. Это Ройбен тоже понял по запаху.

Быстро объехав стоянку, он с легкостью последовал за машиной, которая поехала в сторону побережья.

Ему не требовалось видеть их габаритные огни, было достаточно того, что он слышал их мерзкие разговоры. «Никто ни хрена не знает!»

Водитель был на грани истерики. «Все это мне не нравится, — говорил он, — видит бог, лучше бы я в это вообще не ввязывался». И выпалил, что не поедет обратно, что бы они там ни сказали. Это было чистое безумие, ехать сюда и тусоваться с репортерами. Двое других не обращали на него никакого внимания, поздравляя друг друга с победой.

Ветер нес запах, и запах был силен.

Ройбен ехал за ними в полной темноте. Разговор перешел к техническим подробностям. Выбросить тело сегодня на дороге в Мьюирский лес или подождать пару часов, поближе к рассвету?

Тело. Ройбен понял, что это был за запах. У них в машине тело. Еще один ребенок. Зрение Ройбена обострилось, он увидел машину во тьме, увидел сквозь заднее стекло силуэт смеющегося парня. Услышал ругань водителя, пытавшегося увидеть дорогу сквозь пелену дождя.

— Говорю тебе, дорога в Мьюирский лес слишком близко, — сказал водитель. — Ты торопишься, просто торопишься.

— Черт, чем ближе, тем лучше. Неужели ты не видишь, как все совершенно? Надо выкинуть тело прямо на дороге, идущей от дома.

Смех.

Ройбен подъехал ближе, и запах стал таким сильным, что он едва мог дышать. И запах разложения, от которого он почувствовал тошноту.

По коже пошли мурашки, и он почувствовал спазмы в животе, в груди, сладостное ощущение по коже головы. Волосы постепенно покрыли все его тело, будто его гладили любящие руки, лелея зарождающуюся в нем силу.

«Лендровер» набирал скорость.

— Слушай, мы им срок дали до пяти утра. Если они не ответят по электронке, выбросим тело. Будет выглядеть так, будто мы его только что убили.

Значит, на сей раз жертва — мальчик.

— А если к полудню ничего не будет, скажем, выкинем ту учительницу, с длинными волосами.

Боже правый, они, что, уже всех убили?

Нет, невозможно. Им просто нет разницы между живыми и мертвыми, потому что они собираются убить всех.

Ройбен вел машину, и в нем вскипала ярость.

Почувствовал, что сидит выше, а руки покрыты шерстью. Держись, держись крепче. Пальцы еще сохранили человеческую форму, но длинная грива спустилась на плечи, зрение обострилось еще сильнее. А звуки он слышал, казалось, на мили вокруг.

Машина, казалось, ехала сама по себе.

Впереди «Лендровер» резко свернул. Они поехали в Милл Вэлли, городок в лесу, по извилистой дороге.

Ройбен притормозил.

И тут его уши заполнил хор голосов.

Дети, кричащие, плачущие, женщины, пытающиеся их успокоить, что-то напевающие. Они в месте, где мало воздуха. Некоторые кашляли, другие стонали. У Ройбена было ощущение полной темноты. Чувствами он уже был там!

«Лендровер» свернул на заброшенную грунтовую дорогу и снова начал набирать скорость. Красные габаритные огни исчезли среди деревьев.

Ройбен точно знал, где находятся дети. Он это чувствовал.

Медленно поехал на «Порше» между дубами и выехал на край крутого склона, обрывавшегося в долину, куда уехал «Лендровер». Остановил машину.

Вышел наружу, сдернул неудобную одежду и обувь. Превращение закончилось, наполнив его невыразимым удовольствием.

Заставил себя аккуратно сложить одежду в машину. Он понимал, что это важно, важно и закрыть машину. Спрятал ключи среди корней ближайшего дерева.

«Лендровер» ехал внизу, по долине. Выехал на заросшую травой лужайку рядом с большим красивым домом, просторным, трехэтажным. На всех этажах горел свет. Рядом с домом, в задней части участка, стоял окруженный деревьями и обвитый лианами сарай.

Дети и учителя в сарае.

Приглушенные голоса похитителей тянулись к нему, будто дым к ноздрям.

Ройбен ринулся вниз по склону, быстро сокращая расстояние между собой и будущими жертвами, прыгая с дерева на дерево, минуя один за другим дома, примостившиеся на склоне. Он спрыгнул на лужайку в тот самый момент, когда молодые парни входили в дом.

Дом сверкал в ночи, будто свадебный пирог со свечами.

Против воли из горла Ройбена вырвался рык. Животный рык, который не мог зародиться в человеческой груди.

Все трое обернулись, стоя в вестибюле дома, и увидели, как он несется на них. Их крики потонули в громе его рычания. Один из троих упал, но двое других, только что исполненные ликования, бросились бежать.

Он с легкостью настиг первого и вспорол ему шею когтями. Хлынула кровь. Ему хотелось вцепиться зубами в плоть, всеми фибрами души хотелось, но времени не было. Подняв изувеченное тело в когтях, он отбросил его далеко в сторону, к дороге.