Вадим Панов - Ребус Галла

— Откуда я знаю, что это ты?

— Хочешь, гранату брошу?

— А она у тебя есть?

— Для тебя найдется!

— Тогда бросай! Мне граната пригодится!

— Ты в укрытии, что ли?

— Не твое дело!

Путешествие по зеленоватому коридору закончилось довольно неожиданно. Нет, сначала все шло неплохо, можно даже сказать — хорошо. Яна отдохнула, заявила, что готова идти, только не быстро, и наемники потащились по коридору: Артем с пистолетом в руке впереди, девушка на два шага сзади. Ярдов через сто подземный ход резко свернул направо, и выглянувший из-за угла наемник увидел освещенный зал. Он попросил Яну остаться в коридоре, сам осторожно пробрался к выходу, высунулся и едва не схлопотал пулю, которая выщербила кусочек зеленоватого камня аккурат над его головой. Дальше последовал ответный выстрел, возврат в коридор и громкий вопрос: кто и какого черта в него стреляет? Ответ оказался неожиданным: засевший в зале стрелок представился бароном Мечеславом.

— Ну что, будем и дальше трепаться?

— У меня времени много, — проворчал Артем.

— Выйти не хочешь?

— А ты стрелять будешь?

— У меня всего две обоймы, — помолчав, признался Мечеслав. — А я и так на тебя целую пулю извел.

— Вот именно, что извел, — вздохнул наемник. — Ладно, выхожу!

Зал оказался неожиданно высоким — не менее тридцати футов — и большим. После узкого коридора у наемника создалось впечатление, что он вышел на улицу. Которое, однако, быстро исчезло. Стены выложены тем же зеленоватым камнем и с той же аккуратностью, однако светится только потолок, причем светится ярко.

«Значит, не радиация…»

В центре зала возвышались восемь черных резных колонн, за одной из которых и прятался барон.

— Привет, — хмуро бросил Артем. — Теперь узнал?

Теоретически он, как обыкновенный чел, должен был обращаться к Мечеславу с большим почтением, однако обстоятельства не располагали. К тому же однажды Артему довелось врезать по аристократической физиономии барона табуретом, так что они с Мечеславом были, можно сказать, близкими друзьями. Почти родственниками.

— Тебя, пожалуй, не узнаешь. — Барон убрал пистолет — все та же «гюрза»! — в наплечную кобуру. — Ты чего здесь забыл?

— На вечеринку позвали.

— Кто?

Учитывая, что в Ребус наемников запихнули соплеменницы Мечеслава, Артем решил не торопиться с ответом:

— Не думал тебя здесь встретить.

— И я удивился, — не стал скрывать барон. — Ты один?

— С Яной.

— А-а… — Мечеслав прищурился. — В таком случае — не удивился.

— Я тоже, — кивнула вышедшая из коридора девушка. — Добрый день, барон.

— Здравствуйте, Яна. — Мечеслав усмехнулся. — Прошу меня извинить: обращаясь к вам, я и представить не мог, что дело закончится столь печально.

— Мы еще живы.

— Это единственное, что радует.

Гиперборейская ведьма внимательно оглядела колонны, кивнула, словно увиденное подтвердило ее мысли, и присела рядом с одной из них.

— Барон, не хотите поговорить?

— Открыть все карты?

— По-моему, самое время.

— Что ж, согласен. — Мечеслав уселся рядом с Яной и велел Артему: — А ты поглядывай по сторонам.

— Здесь есть кто-то еще?

— Двадцать минут назад сюда забредал «Лунатик» в полной боевой выкладке.

— Черт!

— Кто-нибудь! Спасите моего клиента! — проорал Банам Турчи, втаскивая обмякшего Инция в приемный покой. — Он мне еще не заплатил!

Шас поступил как настоящий герой: вынес пребывающего в обмороке конца из офиса Юрьева, убедив противника, что у подъезда ожидает «Скорая», в лифте запустил «дырку жизни» и вместе с клиентом мгновенно перенесся в Московскую Обитель.

— Кто-нибудь!

— Помогите, — пролепетал Инций. — Умоляю…

К страдальцу подскочили санитары, подхватили, ловко уложили на каталку.

— Что случилось?

— Выползень! — деловито пробасил появившийся в дверях брат Ляпсус. — Готовьте операционную!

Брат Курвус, потрясенный мастерством врача, поставившего диагноз после едва брошенного на пациента взгляда, метнулся отдавать необходимые распоряжения. Ляпсус же поковырялся в зубах и добавил:

— А посторонние могут покинуть Обитель!

— Я не посторонний! — окрысился Турчи. — Я его адвокат!

— Предусмотрительно, — хихикнул вошедший в приемный покой шас. — Не ожидал от Инция такой прыти.

— Вы кто?

— Макун Кумар. Я местный бухгалтер и по совместительству — юрист.

— А-а… помню.

— Инций должен немедленно подписать несколько документов. — Макун распахнул папку с бумагами. — Во-первых…

— Я без сознания! — пропищал конец, испуганно имитируя обморок.

— Тогда подпишет Банам.

— Почему я? — изумился адвокат.

— Вы — доверенное лицо умирающего.

— Меня должны спасти!

— Сначала нужно заплатить!

— Пришлите документы в мой офис, я посмотрю.

— Перестаньте готовить операционную! Клиент отказывается!

— Вы не имеете права! Он умирает!

— Пусть подтвердит платежеспособность!

— У меня страховка!

— Готовьте операционную, — милостиво разрешил Макун остановившимся было санитарам. И вернулся к жертве: — В таком случае подпишите только отказ от возможных претензий к врачам.

— А если они будут?

— Вы у эрлийцев, Инций, в Московской Обители работают высококлассные специалисты.

— Тогда зачем подписывать?

— Потому что вы заявились на операцию в сопровождении адвоката.

— Мы случайно!

— Не имеет значения. Мы не будем рисковать.

— Я могу уйти, — взял назад Банам.

— Поздно.

— Вы не докажете, что видели меня здесь!

— Хотите попробовать?

— Вы еще не видели меня в суде!

Макун обдумал слова Банама и сменил тактику:

— Кажется, вы только что кричали, что клиент вам не заплатил?

— Инций, немедленно подпиши бумаги! — опомнился адвокат. — Или выпиши мне чек, скотина!

— Пригласите моих родных и близких, — простонал несчастный конец.

— Кого из них? — осведомился брат Ляпсус.

— Всех.

— У нас госпиталь, а не бордель.

— Сжальтесь над умирающим…

Ответить эрлиец не успел — в углу завертелся черный вихрь портала.

— Еще одна «дырка»! Работаем!

Но вместо пациента из вихря вылетела Инга. Огляделась, торопливо бросила Ляпсусу «Привет!» и подбежала к каталке, на которой ждал своей участи конец.

— Инций, что Яна делала в твоей лаборатории?

— Отстань…

— Девушка, отойдите от моего клиента!

— Его готовят к операции, а он ничего не подписал!

— Инга, в самом деле… — пробурчал брат Ляпсус.