Макс Фрай - Зеленый (темный). Том 3 [litres]

Люси рассмеялась, Жанна тоже выдавила улыбку, хотя ей было совсем не до смеха. Спросила:

– Ты всё это время жила в том городе, куда… откуда за тобой иногда приезжает трамвай?

Люси кивнула:

– Вот именно. Всех провела! Сбежала от всемирного карантина на изнанку реальности, в волшебный мир. Ну, то есть это для нас он волшебный. Тамошние жители думают, что они-то как раз нормальные. Обычные люди, обычная жизнь. А вот у нас тут жуткое место, страшная-ужасная Другая Сторона…

– Мне сейчас тоже кажется, что здесь жуткое место, – вздохнула Жанна. – Хотя ещё недавно очень любила этот город и свою здешнюю жизнь. Десять лет назад сюда переехала и сразу как в сказку попала. А потом – в совсем уж настоящую сказку, без «как». Думала, так теперь всегда будет. Но вторую сказку я по собственной дурости не удержала, а первая развалилась сама.

– Ну не совсем развалилась. Город-то точно в порядке, – улыбнулась ей Люси. – Он, слава богу, состоит не только из людей. В том числе, и из них, но не в первую очередь. Город есть город, он отдельное, самостоятельное существо. Огромный, сложный и неизменно прекрасный в любых обстоятельствах – для тех, кто любит его.

– Да, наверное. Просто я за весну насмотрелась на его пустынные улицы. На редких прохожих с дикими от страха глазами, которые, заметив тебя, перебегают через дорогу, словно ты бандит с автоматом. На толпы в супермаркетах, сметающие крупу с туалетной бумагой в таких диких количествах, словно до конца жизни теперь будут жрать кашу и гадить, а потом снова жрать… Извини, я сейчас очень злая. Эти глаза видели кое-что похуже пылающих штурмовых кораблей и Си-лучей близ врат Тангейзера. Цветущие сакуры, обнесённые высоченным забором, чтобы население не смело к ним подходить. Полицейских, сидящих в засаде в парке, чтобы штрафовать людей за отсутствие маски, в которой невозможно нормально дышать. Охранника, который гонит из книжного магазина старушку, потому что старикам теперь никуда заходить нельзя. Были нормальные люди, и вдруг превратились в чудовищ с пустыми глазами; я почему-то уверена, что уже без бессмертной души. Этот город для меня больше не будет прежним. Ну или это я сама не могу снова стать прежней, влюблённой в него и в жизнь. Я бы, знаешь, плюнула и уехала, да некуда уезжать, во всём мире примерно то же самое, а то и гораздо хуже. Нас тут хотя бы не заперли, не запретили отходить от дома больше чем на сто метров, комендантский час не ввели. Наверное, надо быть благодарной судьбе за такое везение. Но я не благодарна. Совсем.

Люси не стала спорить. Сказала:

– Идём, погуляем. Я по Вильнюсу ужасно соскучилась. Только ради него и вернулась; буду теперь, наверное, часто бегать туда-сюда, потому что никаким разволшебным миром этот город не заменить. У тебя есть время? Лично я совершенно свободна почти до восьми.

Жанну дома ждала куча работы, которой, вопреки её ожиданиям, стало не меньше, а вдвое больше чем прежде, впереди неумолимо маячил дедлайн. Но она, конечно, забила. Это же Люси! Вестница чудесного мира, в каком-то смысле, он сам. А дедлайн – ну, подумаешь. Вертели мы эти дедлайны, – весело, совершенно как в старые времена подумала Жанна. – В крайнем случае ночь потом не посплю.

Погуляли отлично. Жанна, конечно, надеялась, что теперь, когда Люси рядом, перед ними тут же появится дверь с белой вывеской, а за ней – удивительное кафе. Но чуда не вышло, поэтому просто выпили кофе в Ужуписе возле ангела и апероль-шприц в одном из множества баров на Савичяус, первом же, где нашлись места – два перевёрнутых деревянных ящика. О свободных столах со стульями в этом разгульном весёлом мае нечего и мечтать.

Ладно, – думала Жанна, – всё равно хорошо. Главное, Люси в городе. И по-прежнему хочет со мной дружить. Может, и правда дело просто в инертной материи. И сейчас мой потерянный рай медленно-медленно, но уже разворачивается снова лицом ко мне.

Расстались в половине восьмого вечера; Люси обещала обязательно позвонить ещё на этой неделе, скорее всего послезавтра, самое позднее, в пятницу: готовься, дорогая, будем кутить!

Жанна пошла домой, но ей так туда не хотелось, что ноги как бы сами сворачивали во все встречные переулки. Это был даже не просто кружной, а какой-то спиральный путь.

Минут через сорок, обнаружив себя на улице Гелю, Жанна даже слегка устыдилась: работать-то всё-таки надо, я обещала выслать всё послезавтра, люди мне верят и ждут. Взяла себя в руки, никуда не стала сворачивать, пошла прямо вверх, на Шопено. Не самый любимый и интересный, зато точно кратчайший путь.

Когда услышала за спиной характерное треньканье, даже не удивилась. Как будто это совершенно обычное дело – трамвай. Словно они всегда были в городе, и Жанна давно привыкла проезжать остановку-другую, когда куда-то опаздывает или просто устала гулять. Вот и сейчас ускорила шаг, чтобы оказаться на остановке одновременно с трамваем, почти идеально успела, то есть в итоге, всё-таки пробежала немного и вскочила в последний вагон. Трамвай отъехал от остановки, Жанна полезла в карман за проездным, и только тогда поняла, что случилось. Трамвай же. Но у нас в городе нет никаких трамваев! Это Люсин трамвай!

Получается, она меня заразила, – восхищённо думала Жанна, стоя на задней площадке, прижавшись лбом к очень тёплому, нагретому предвечерним солнцем стеклу и глядя то на блестящие рельсы, то по сторонам. – В смысле, благословила. Превратила в волшебное существо! Как оборотни кусают, только Люси меня не кусала. Оказалось достаточно просто обнять.

Жанне хотелось кричать, смеяться и плакать. Прыгать с воплями и танцевать. Но она держала себя в руках, потому что вокруг были другие люди, волшебные жители волшебного мира. Сидели спокойно, смотрели в окна, двое читали газеты. Как-то непохоже, что здесь принято в трамваях плясать и орать.

Интересно, что будет, если я выйду на какой-нибудь остановке? – думала Жанна, во все глаза разглядывая незнакомые улицы, совершенно не похожие на улицы Вильнюса; до сих пор она почему-то представляла, что на изнанке реальности должен быть точно такой же город, полный близнец. – Останусь в этом волшебном мире, или снова окажусь там, откуда пришла? И если второе, то как будет выглядеть удаляющийся трамвай? Как трамвай? Или как троллейбус? Или никак, просто исчезнет, и всё?

Она погибала от любопытства, но выходить не спешила. Потому что если всё сразу закончится, будет очень обидно. А так, – думала Жанна, – хоть из окна на этот мир посмотрю. Какое же здесь всё странное! У нас такие дома не строят. Жалко, что уже смеркается, деталей не рассмотреть. Какой-то малоэтажный модерн с элементами готики; хотя на самом деле никакой это не модерн и не готика, а просто неведомо что. Вот проехали улицу, освещённую факелами, словно там снимают кино. А здесь фонари болтаются на ветру, как развешенное на просушку бельё. Господи, – думала Жанна, – спасибо, спасибо, спасибо! Со мной случилось самое лучшее. Самое невозможное! Я еду в трамвае по волшебному миру. Мне же не снится? А если всё-таки снится, можно я никогда не проснусь?