Роман Романович - Отец [СИ]

Но проверить собираюсь. Артефакты я не просто так дарил. В них была спрятана функция передачи звука, ну и маяк заодно. Если это вскроется… я как минимум в Европе себе репутацию угроблю до конца жизни. Потому что если одни артефакты могут шпионить, то и другие тоже. А следовательно, со мной нельзя иметь дел.

Риск невероятный, но и как обойтись без подобных мер, я не знал. Точнее, знал, но эти меры были частью общего плана. Если с организацией не удаётся справиться, нужна сеть пошире да половчее, вот и всё.

Пока знакомился с семьей да дом осматривал, время пролетело незаметно. Там и другие гости стали подтягиваться. Собирались они в просторном зале. Скорее даже сети залов, где легко затеряется сотня-другая человек. Жилище у Кассиана было воистину необъятное, здесь при желании и заблудиться можно.

С приходом гостей началась настоящая моя работа. Я держал в голове сотни нюансов того, как себя вести и что делать. Сколько бы ни жил в этом мире, это так и не стало естественной частью меня. Иногда названные фамилии ничего не значили. Перед походом сюда князь и Родион снабдили меня имеющейся информацией по островным кланам, главным семействам, и вообще, выдал все, что было известно. Так что тот факт, что многие фамилии я не узнавал, красноречиво говорил о том, что известно об этом государстве не так много.

Но были и те, чьи имена на слуху. В частности, отметился Агнос Дарвал. Мужчина, на вид лет пятидесяти, с благородной сединой, с индексом опасности за сотню, который точно не определялся. Его род считался боевым. Экспансия, оружие, военные разработки, гвардия с репутацией высочайших профессионалов. В своём клане именно эта семья выступала главной дубиной. Чем-то они походили на Кнайтов.

— Мистер Эдгард, — кивнул он мне. — Наслышан, наслышан… — Агнос окинул меня взглядом, взвесил и явно оценил ощущения.

Что в мире аристократов определяло очень многое. Я давно подсчитал, что если разница в силе составляет двадцать-тридцать пунктов, то это, считай, веское преимущество в переговорах. Преимущество и осложнение. Тот, кто слабее, чувствует опасность и инстинктивно готов подчиниться. А тот, кто сильнее, чувствует превосходство и желание «вцепиться клыками в горло». Оба этих состояния потомственные аристократы учились контролировать с малых лет, поэтому нельзя сказать, что это уж такая большая проблема. Но ведь и разница в силе может быть куда больше. И там начинаются совсем другие игры.

Я уже достаточно повидал, чтобы сравнить и определить, что островная аристократия в целом посильнее будет всех, кого я встречал в других местах. Европейцы разве что не так сильно уступают, думаю, разница в районе десяти-пятнадцати процентов, если считать общие значения. Но и так сам по себе этот факт мог определять обстановку в мире. Есть англичане, на уровне инстинкта чувствующие желание править остальными, более слабыми. И есть все остальные, готовые принимать это как данность.

Разумеется, современный мир куда сложнее. Технологии и оружие меняют его. Да и других рычагов, таких, как финансы и связи, хватает. Голая сила не главная, но тем не менее важная часть жизни аристократии.

Вот и сейчас, когда знакомился с гостями, чувствовал себя лисой среди волков. Матерых, опытных убийц. Неприятные ощущения. Подавляющие. Если бы не мои силы алхимика, не уверен, что выдержал бы это.

— Любопытно… — протянул Агнос. — Вы определяетесь как слабый бес, но при этом вызываете опасение. Вы не так просты, мистер Эдгард, — усмехнулся Дарвал.

Мои индекс в шестьдесят пунктов для этого человека — слабый бес.

— Ты как всегда, — покачал головой Кассиан.

Большую часть вечера он был рядом со мной. Не скажу, что прием долго продлился и что гостей было много. Но человек тридцать насчитал. Их приводили слуги, а дальше гости попадали в оборот. Либо Кассиан к ним подходил, приветствовал и представлял меня. Либо они подходили к другим гостям и завязывали общение. В целом на званый ужин это не походило. Не светское мероприятие, а скорее встреча близких знакомых. Тусовка для своих.

— Что поделать, — демонстративно вздохнул Агнос. — Такой я. Ваша броня поразительна. Особенно неприятно было столкнуться с нею в бою. Кнайты стали посмелее в этой защите.

— Ради этого она и делалась, — пожал я плечами. — Защищать.

— Защита, которая лучше многого оружия. Думаю тоже к вам зайти. Говорят, уже большая очередь образовалась.

— Это так.

— Тогда надо поспешить. А то, чувствую, вскоре без брони от единственного одаренного, кто умеет её создавать, будет никуда. Жаль, что вы организацию не добили, — резко сменил он тему.

— Мне тоже жаль, — ответил я, подавив растерянность. — Они оказались очень скрытными.

— Что есть, то есть, — кивнул Агнос.

— То, что многие среди нашей аристократии ведут дела с организацией, — вставил Кассиан, — не означает, что всем она нравится.

— А что в ней может нравиться? — удивился Агнос. — Я не буду играть в моралиста и говорить, что их методы чудовищны. В большинстве случаев они приемлемы. Ох, юноша, — посмотрел он на меня внимательно, — вы же не думаете, что организация только всякие новые смертоносные игрушки разрабатывает да похищениями занимается? Это малая часть их деятельности. Я их не оправдываю. Просто не люблю слепые эмоции и вам не советую.

— Умом я понимаю, что организация много чего делает. Но лично я от них ничего хорошего не видел. А вот опасного… Для всего мира опасного — видел.

Последнее было сказано для Кассиана. Если он так радеет за мир, то должен оценить посыл.

— В этом вы с ними похожи, — выдал Агнос. — Ваша броня тоже меняет баланс сил. Как и некоторые их разработки. Тем не менее вы всего лишь один человек с вроде как неплохими ценностями. Почему-то мне не верится, что в один день вы уничтожите мир. А в то, что организация очень любит власть и хочет её приумножить, я не то что верю, я это точно знаю.

Про то, что он сам также хочет власти — я благоразумно промолчал. Как и не стал спрашивать, откуда он знает про мои ценности.

***

— Как прошло? — спросила Катя, когда я вернулся домой.

— Плодотворно. Познакомился с разными ребятами.

— Смешно, — фыркнула жена.

В это время она сидела на постели и ела… Ну да, ну да. Торт и ела. На соседней тарелке ещё и фрукты лежали, но торт уменьшался, а фрукты по виду нет.

— Не смотри так на меня, — насупила она брови.

Самое смешное, что тарелка с тортом лежала у неё на животе. Сама же Катя, подложив подушки, восседала аки барыня.

— Почему это? — рассмеялся я. — Когда я ещё налюбуюсь на такую сладкую булочку, как ты?

— Я бы кинула в тебя подушкой, но мне лень.

Сейчас подошёл к концу шестой месяц беременности и начался седьмой. Быть может, будь ребенок один, живот выглядел бы куда аккуратнее, но… В общем, Катя из стройной девушки и правда превратилась в аппетитную булочку, округлившись во всех местах. В красоте она при этом ни капли не потеряла. Просто одна красота сменилась другой.