Карина Пьянкова - Студент по обмену

— А потом у него крыша начала течь, вроде как после того, как родители погибли. Мёрк уходил то в один запой, то во второй, словом, он из них и не выходил… В итоге девица слилась девица, а после еще и грант какой-то получила и вроде как уехала за границу. Словом сплошь трагедия, слезы, разбиты сердца… Так что ты Мёрка не недооценивай. Он же настоящий вулкан страстей! Вулкан под пеплом сожалений!

Образ получился более чем внушающим.

Гарри жалостливо вздохнула и, кажется, была готова одарить страдальца-Мёрка любовью и лаской прямо сейчас, но ее вовремя перехватила Рут, которая черствой не была, но рациональностью отличалась.

— Может, он разочаровался целиком и полностью во всех женщинах и посчитал, что им самое место на жертвеннике, — подкинула Девенпорт свою лепту в топку наших уже почти бредовых измышлений. — Конечно, если его и правда бросила какая-то девица, когда у парня образовались проблемы, то поступила она гадко.

Я тяжело вздохнула.

— Однако ее можно понять. Мало кто готов стать спасителем.

Дуэйна Мёрка было жаль, очень жаль, однако, окажись я в тот момент на месте его пассии, не факт, что не поступила бы точно также. Человек все-таки в первую очередь пытается спасти именно самого себя, а пока вытягиваешь кого-то из болота, можешь запросто свалиться в топь следом.

Девочки повздыхали, покачали головами, но спорить не стали, просто потому что как и я не стали бы заниматься долгим, тяжелым и неблагодарным делом спасения взрослого человека от его собственных демонов. Жалеть лучше всего на безопасном расстоянии.

Однако кто-то все-таки Дуэйна Мёрка спас, и судя по тому, что мне довелось увидеть и услышать «кем-то» стал или ректор, или кто-то из ближайших родственников. Как этим людям удалось заставить практически опустившегося парня хотя бы не губить до конца оставшиеся от его жизни руины, оставалось только догадываться.

Возможно, Картинке и самому не хотелось заканчивать свои дни в канаве.

Через пару дней выяснилась довольно-таки неприятная деталь во время тренировок, которая свела на нет все наши с Тайлером усилия, а заодно практические уничтожила все те робкие ростки взаимной симпатии, которые все-таки появились.

Мы не могли синхронизировать. Просто не могли — и все тут. Не получалось никак.

Первой не выдержала я, помянув косорукость напарника, а также его низкий магический потенциал и слабые навыки. Конечно, говорила я не такими нейтральным формулировками… И не тихо. Кай в долгу не остался, и мы с ним минут пятнадцать орали друг на друга, используя такие выражения, что любой полицейский, заставший эту сцену был бы просто обязан нас арестовать.

Однако Уильям Лестер, сам полицейский, только вздыхал украдкой и терпеливо ждал, когда мы, наконец, выдохнемся.

— Это все он, сэр! — воскликнула я с обидой и негодованием. — Я делаю все правильно, как учили! До последнего пасса!

Тайлер тут же взвился.

— Я тоже делаю все как учили! Могу хоть сейчас все связки продемонстрировать! Это она ничего не умеет!

Так мы галдели под осуждающим взглядом профессора Лестера еще минут десять. Он глядел на нас с усталой обреченностью человека, которому бежать некуда. В итоге, когда мы выдохлись, Уильям Лестер велел показать все заклинания отдельно друг от друга… И пришлось признать, что Тайлер не ошибался. Так же, как и я.

— Но что за черт?! — простонал Кай, совершенно выдохнувшись.

Получается, мы не совершались промахов, однако… все равно не получалось вообще ничего!

Наверное, декан ошибся, поставив нас в пару, видимо, у нас несовместимость на каком-то базовом уровне.

И хотя однокурсник, да и я сама, чего уж, пришли в полнейшее уныние, Лестер-младший, напротив, как будто духом воспрял, когда выяснилась, что работать в паре мы с Тайлером не можем, не потому что один из нас идиот.

Он достал мобильный телефон, набрал сообщение, и через десять минут к нам явился сияющий радостью на порядок большего обычного декан. Ну, хоть у кого-то хорошее настроение.

— Пап, посмотри сам, — предложил Уильям и велел нам снова попытаться отработать вместе стандартную атакующую связку.

Под конец я и Тайлер пыхтели от усталости и злости хором и ненавидели не только друг друга, но и Лестеров. Обоих. Никогда раньше нам еще не удавалось добиться такого единства.

— Все ясно, Уилли, не переживай, мы сейчас решим все проблемы, — заверил приемного сына с преподаватель. — А теперь, детки, слушаем внимательно: в вашем случае делаем вот таким образом и забываем все, что вы читали в учебниках. Понятно?

Я и второй неудачник переглянулись и с подозрением посмотрели друг на друга. Конечно, уверенность декана в нашем будущем успехе помогала поверить в лучшее, но не до конца. Так, процентов на семьдесят примерно.

Лично у меня расстаться с прописными истинами из учебников не выходило, и я постоянно сбивалась, напарнику легче удалось наплевать на правила, из-за чего он раздувался как индюк от гордости. Неоправданной гордости, между прочим!

Особенно в свете того, что изменения Дина Лестера должны были сломать к чертям всю тонкую конструкцию парного боевого заклинания.

Декан объяснял, какие именно мелкие детали следует изменить мне и Каю, но на практике показывал почему-то только Тайлеру, меня же почти полностью препоручил своему сыну. Ситуация показалась мне самую малость подозрительной. И вообще, я что, хуже этой бледной любвеобильной моли?!

Хорошо еще, сам Кай явно не радовался обществу Дина Лестера. Это хоть как-то примиряло меня с данной ситуаций.

— Но, сэр, — не выдержала я к концу тренировки, — то что вы советуете нам сделать, вообще не должно никак работать!

Профессор Лестер тонко улыбнулся.

— Разве же оно не работает, мисс Уорд?

Я открыла рот, чтобы продолжить возмущаться, вот только…

— Работает, сэр.

Почему вдруг получается так, что у нас с Тайлером работает то, что работать в принципе работать не может? Это казалось самым шокирующим фактом ровно до того момента, когда я увидела как мой напарник смотрит на декана — почти что испуганно и обреченно, словно ему только что озвучили смертный приговор и теперь жизнь его кончена.

А вот выражение лица у декана — совершенно непроницаемое. Я покосилась на третьего участника этой сцены — на Уильяма Лестера.

Тот не был ни встревожен, ни заинтересован, ни смущен. Для Лестера-младшего все происходящее было в порядке вещей, и он вообще не переживал. А вот мой однокурсник паниковал все больше, больше, больше, а после вообще не выдержал и вылетел за дверь, даже не попрощавшись.

— Что это с ним? — осведомилась я у профессора Лестера, слабо надеясь на хоть какие-то разъяснения. Уже почти удалось смириться с тем, что я наблюдаю за странной круговертью, смысл которой непонятен, да еще и поучаствовать толком не получается. Потому что не дают.