Галина Гончарова - Кольцо безумия [litres]

– Именно! Именно, Юленька! Редко встретишь такой интеллект в таком юном возрасте! И я уверен, из вас получится замечательная мать! А вот что касается отца… вы еще ни о ком не думали?

– О ком? – начало что-то доходить до меня.

Но дойти не успело. С радостной улыбкой голодного каннибала товарищ вытолкнул вперед своего сына.

– Юля, вы знаете, сердце Геночки пока еще совершенно свободно! Возможно, вам стоит познакомиться поближе? Пообщаться? Посидеть где-нибудь вечерком?

Я чуть не хрюкнула. В «Волчьей схватке», что ли? Под музыку Вивальди, под носом у вампиров…

А вообще, этот Гена меня вдохновлял не больше, чем грибника – поляна поганок! Нужен мне был этот крокодилий родственник три года! Если уж нарываться на конфликт с Мечиславом, то из-за кого-нибудь достойного!

– У меня нет времени, – отрезала я.

– А если подумать?

Взгляд серых глаз был неожиданно серьезным.

– Юля, у вас фактически нет выбора. Как и у нас. На всех людях лежит серьезный долг перед Богом и обществом. – Это прозвучало так пафосно, что меня чуть не стошнило. – Поймите, Гена – не худший вариант. Вы можете друг другу даже понравиться. У вас будет время пообщаться. Подружиться…

Я покачала головой.

– Я еще слишком молода для детей.

– Детородный возраст считается с шестнадцати, – обрадовали меня. – А первая задача девушки с паранормальными способностями – это родить как можно больше детей.

– И сколько же детей у вашей Татьяны? – мне даже стало интересно.

– У нее нет детей. Это очень печальная история, Юля. Молоденькая девушка, веселая компания подростков, которая поехала кататься на мотоциклах – и один из мотоциклов влетел в грузовик. Татьяне тогда было семнадцать лет. И она была беременна. Ребенка она потеряла. И способность иметь детей – тоже.

– Мне жаль, – просто сказала я.

Да, я злилась на экстрасенсиху. Но такого я ей не желала. Никому не желала.

– Поэтому Татьяна очень несчастный человек. Ее парень тоже погиб тогда. А она почти месяц пролежала в коме. Потом ее проверили – и обнаружили экстрасенсорные способности.

– А всех проверяют, кто из комы вышел? – не удержалась я.

– Тех, кто перенес клиническую смерть, могут проверить. Проверяют.

Упс. А я-то – тоже?! Это что – и меня? Спросить прямо?

Не стоит. Все равно ответа я не получу. И вообще – у самой мозгов посчитать не хватает?! Ясно же, что меня пропустить никак не могли. Очень я «удачно» у Снегирева засветилась тогда, зимой…

Ген Геныч хитровато поглядел на меня из-под негустых ресниц. Ждал вопроса?

Я промолчала… Что дальше? Не дождавшись от меня реакции, товарищ продолжил:

– Вы – одна из немногих в нашей области женщин с экстрасенсорными способностями.

– Одна из немногих? – насторожилась я.

– Есть еще две девушки, – просто объяснил экстрасенс. – Всего три на область.

– А с ними я не виделась, нет… Они с вами не работают?

– Их способности еще меньше, чем у меня. Говоря объективно, Татьяна – самый сильный специалист из нас четверых.

Я кивнула и поглядела на Ген Геныча с уважением. Надо уметь признавать свои сильные и слабые стороны. Он – умеет. И это здорово.

– Поэтому те две девушки посвятили себя семье. Они рожают и воспитывают детей.

И тут до меня дошло. Да так, что я даже задохнулась. – Разумеется, от тех, кто наделен определенными способностями? Да?!

Ген Геныч на секунду опустил веки. Не кивнул. Не подал какого-то более внятного знака. Но…

– Разумеется, в брак – законный и благословленный церковью, они вступали по любви.

– Разумеется, – процедила я. Руки сами собой сжались в кулаки. Ногти впились в ладони. А я еще возмущалась – зачем мне маникюр?! Да затем, чтобы взять себя в руки. Боль в ладонях подействовала отрезвляюще.

Картина стала ясна до омерзения.

Ген Геныч фактически проинформировал меня, что я – в подходящем возрасте для деторождения. Ну да. Про Печати Вампира ИПФ не знает. И про то, что в таком возрасте мне навсегда и оставаться (если никто не пришибет) – тоже. А так… рожать можно до сорока лет. Хорошо. Если не жалеть женщину – до сорока пяти. И намекнул – по своей ли воле? – что меня уже рассматривают в этом качестве.

А если рассматривают, то и планы строят. А если строят, то могут и претворить их в жизнь.

Ой, мама!

Я подергала себя за прядь волос.

– Геннадий Геннадьевич, я благодарна вам за ваше любезное предложение.

– Но ответите отказом?

Серые глаза были грустными. Я решительно кивнула.

– Вы же сами все понимаете. Но я благодарна вам.

Я действительно была благодарна. Предупрежден – значит вооружен. А раз я вооружена…

А что тогда?

Я еще не знала. Но это я потом обдумаю.

– В качестве благодарности – сходите с Геной куда-нибудь в кафе, – просто и серьезно сказал Крокодил-старший. Хотя нет. Не надо над ним смеяться. Геннадий Геннадьевич. Надо же. Самые страшненькие из набора местных экстрасенсов. И самые слабенькие. А люди вроде как неплохие.

Особенно когда он перестал сюсюкать и стал говорить вполне серьезно.

И я на миг подумала, а не маска ли все эти его рассказы про крокодилов? Может быть и так, что он намного умнее и серьезнее.

Может.

И если я схожу в кафе, то ничего не потеряю. Но…

– Геннадий Геннадьевич, я с удовольствием схожу в кафе. С вами. Или – с вами и с вашим сыном.

Серые глаза были спокойными и серьезными.

– Тогда я рад буду пригласить вас в кафе как-нибудь на выходных?

– Как только я сдам экзамен по политологии. Это надо будет отметить, – улыбнулась я.

Ага. А заодно уедет Альфонсо да Силва. И хотя бы можно будет спокойно дышать.

– Юля, я оставлю вам свой телефон. А вы позвоните, как освободитесь. Договорились?

– Договорились.

Геннадий Геннадьевич протянул мне простенькую белую визитку.

«д. п.н. Крокодилёнок Г. Г.»

И телефон.

– Доктор каких наук? – уточнила я.

– Педагогических.

– Понятно. Очень приятно.

Я упрятала визитку в карман.

– И мне тоже. Я буду ждать вашего звонка.

Мы поулыбались друг другу. Недолго. Потому что от ангара спешил к нам Рокин.

– Юля?

– Да? – отозвалась я, понимая, что прекрасное «домой» отодвигается в «прекрасное далёко».

– Святой отец хотел с вами поговорить…

Говорить не хотелось. А отвертеться не получалось. Слишком много всего произошло, чтобы оставить народ без объяснений.

– Он придет – или мне к нему пойти? Только я честно предупреждаю – я вам все место преступления могу заблевать. Извините, не привыкла я к такому. В первые минуты было еще так-сяк, а сейчас откат пошел.

Рокин оглянулся на оставленный нами ангар – и покачал головой.

– Ладно. Я позову его сюда. Так лучше будет?

– Будет, – согласилась я. И Рокин направился обратно, к трупу.