Варвара Еналь - Та, кто задает вопросы [litres]

– И кого же думает воскресить наш Григорий Луша? – не унимался кот.

– Свою прабабку, Надию Совинскую, – догадался Матвей.

– Молодцы. Наконец ваши мозги заработали. Правда, довольно поздно, но лучше так, чем оставаться в неведении до самой смерти. И нашему Григорию осталось раздобыть душу всего одной девушки. Всего одной! Он пожелает забрать Мирославу, в этом я уверен. Она сильная, она из кланов Варты, ее душа наверняка завершит обряд, и Надийка сможет восстать из могилы.

– Но зачем это надо? – ужаснулась я.

– Надийка знает, где находятся колодцы силы. Получив от нее эту информацию, Григорий укрепит свою семью и обретет власть над всеми кланами Варты. Как только старая могущественная ведьма встанет из могилы, спасения уже никому не будет. Никому не одолеть ее.

Кот наконец замолчал, разлегся на столе, облизнулся и покосился на вазочку с шоколадными конфетами.

– Наш классный – ведьмак? – Слова вырвались у меня каким-то шипящим шепотом и замерли, повисли в воздухе.

– Да, и ему очень удобно выбирать девчонок, работая в школе, – мрачно проговорил Марьян. – У него был доступ к их адресам и всем данным. Наверняка нужны девочки, рожденные в определенные даты.

– Да, четыре знака зодиака, начиная с Девы, – согласился кот.

Я попятилась, чувствуя, как холодеют ладони и дрожат колени. С трудом отвела взгляд от желтоглазой кошачьей морды и увидела экран своего телефона – он лежал на стуле рядом. «Вайбер» уже давно сигналил о полученных сообщениях.

Схватив гаджет, я с трудом ввела графический ключ – так дрожали пальцы – и увидела несколько сообщений от сестры. Я начала читать вслух.

«Он пришел за мной, – писала Снежанка. – Это Григорий Луша, это он забирает девчонок. Ведьма, которая делала приворот, – это Григорий Луша, твой классный. Помоги!»

«Самсунг» чуть не вывалился у меня из рук.

– Звони ей! – велел Марьян.

Но сестра не брала трубку, хотя звонки исправно поступали на ее номер. Долгие гудки вспарывали тишину на кухне Матвея.

– Едем к тебе домой. Посмотрим, что там происходит, – произнес Марьян. – Матвей, ты с нами?

– Нет. Я присоединюсь позже, – глухо и как-то странно проговорил Матвей. – Я приду, только позже. Езжайте и будьте осторожны.

– Я приму твое пожелание к сведению. – Злая усмешка искривила губы Марьяна, он направился к выходу.

– Возьми оружие. – Матвей сунул мне длинный кинжал в кожаных ножнах. – Это клинок с серебром, держи его крепко.

Холодная рукоять коснулась моей ладони, и я сжала ее, будто враг уже был за дверью и мне предстояло прямо сейчас вступить в бой. Я рванулась к двери – в своем льняном сарафанчике и кедах, которые так и не успела скинуть.

Марьян уже доставал из багажника «Дачии» меч – длинный, с крестообразной рукоятью. Движения его были порывисты, сам он – молчалив и решителен.

– На заднее сиденье, – коротко велел он мне и, кинув на переднее свой меч, сел за руль.

Я понятия не имела, что нас ждет, в голове было пусто. Села в машину, и наша «Дачия» понеслась сквозь синие сумерки, неуклонно наползающие на город.

Наверное, я все еще надеялась, что происходящее – лишь сказочные приключения, этакий подростковый квест, несерьезный и ненастоящий. Даже случай с матерью, ночью прокравшейся ко мне в спальню и чуть не задушившей меня, казался лишь частью сна, от которого можно проснуться в любой момент.

Поэтому, когда мы подъехали к дому, я выскочила из машины и рванулась к подъезду, почему-то уверенная, что найду в квартире симпатичного Лушу в клетчатой рубашке и модных кроссовках. Он будет пить чай с матерью и хитро поглядывать на Снежану. Какая-то белиберда была в моей голове, другими словами.

Марьян схватил меня за руку у самой подъездной двери, и, оглянувшись, я увидела сверкающее лезвие меча.

– Иди за мной, – коротко велел он.

И я пропустила Марьяна вперед.

Поднялись на пятый этаж – свет в подъезде снова не горел, сильно воняло кошачьей мочой, – Марьян шепотом спросил, какая дверь – моя, и стукнул в нее рукоятью меча. Сильно так стукнул, с размаха.

Дверь распахнулась. В квартире было темно, прямо настоящая темнотища. Хотя и в подъезде особенного света не было, лишь из окон слегка подсвечивали фонари. Запахло горелыми пирогами и чем-то терпким, странным, неприятным.

Я дернулась было вперед, но Марьян схватил меня за руку и прошипел: «Тихо».

В этот момент мы услышали движение. Шаркающие шаги – словно тапочки по ковровой дорожке. Ширх, ширх, ширх. Неторопливые, тяжелые. Включился свет в коридоре, и я увидела мать.

Я ее узнала, ведь невозможно не узнать собственную мать. И все-таки это была не она. Глаза навыкате, волосы растрепаны, губы приоткрыты. Она смотрела прямо на меня пристальным, немигающим взглядом. Вдруг глаза ее стали наливаться кровью – мгновенное изменение, на которое я не смогла не отреагировать. Она протянула руки и зашипела низким, грубым, совершенно чужим голосом:

– Негодница! Шлюха! Тварь неблагодарная! Явилась, наконец!

– Где моя сестра? – заорала я, выставляя вперед кинжал, который дал мне Матвей.

– Отойди, – тихо велел мне Марьян. – Твоей сестры тут нет. Спускайся вниз. Быстро!

Но я замерла на лестничной площадке и все смотрела в чудовищное лицо монстра, который совсем недавно был моей матерью. Создание словно разбухло, лицо его посерело, нос увеличился, губы разъехались в чудовищной улыбке, обнажая необычайно длинные клыки.

– Идите ко мне, деточки, мама не станет ругаться, – прохрипело чудовище. – Идите ко мне, пирожки уже готовы. Пирожки с мясом для любимых деточек. Марьян, попробуй моих пирожков.

Чудовище засмеялось, хрипло и отвратительно, и вокруг распространился запах гнили, будто стухшая квашеная капуста или давным-давно скисший борщ пролился внезапно на пол.

Марьян поднял меч, сделал короткое движение, и клинок засветился. Слабый голубой отблеск упал на морду чудовища, и оно осклабилось еще сильнее, открывая с полсотни острых зубов.

– Иди вниз! – заорал мне Марьян, но я не сдвинулась с места.

Мать смотрела на меня, прямо на меня, и в ее вытаращенных глазах горела лютая ненависть. Она так меня ненавидела, что хотела убить, тянула ко мне руки, и те удлинялись на глазах. Пальцы темнели и становились похожи на корявые ветви засохшего дерева, ногти превращались в загнутые когти, и я чувствовала, что если сделаю хотя бы шаг, то скачусь с лестницы, не удержавшись на ногах. Я словно перестала ощущать собственные ноги и тело, сознание меркло, оставляя в фокусе лишь морду жуткого чудовища.

Марьян взмахнул мечом и отрубил темные коряги, в которые превратились руки матери. Чудовище взревело, взмахнуло обрубками, и те снова начали отрастать. Марьян, не дожидаясь появления новых рук, с размаху врезал чудовищу по лбу рукоятью меча. Мать шумно выдохнула, рухнула и приняла свой прежний облик. На лбу у нее засиял огроменный синяк, руки раскинулись в разные стороны – обычные руки с толстыми пальцами и красными ногтями. Марьян наклонился, снял у нее с шеи кулон – круглый, медный, с каким-то изображением – и сунул себе в карман.