Андрей Васильев - Останний день

Сон из головы вылетел, будто его и не бывало, а окончательно меня вернуло в реальность падение с кресла. Так, знаете ли, копчиком о пол треснулся, что сразу понял, на каком я все же свете живу.

А взглянув на того, кто падению поспособствовал, еще и понял, кого в недавний список не включил. Я про Отдел 15-К забыл, а им ведь тоже постоянно от меня что-то нужно.

— Здрасьте, Павла Никитична — вставая с пола и потирая мягкое место, пробормотал я — Чего сразу сон на рабочем месте? Просто на минутку прикрыл глаза. Устали они от непрерывного рабочего процесса.

— Ну да, ну да — уборщица из Отдела, на этот раз снова принарядившаяся в чуть старомодный, но удивительно шедший ей брючный костюмчик бежевого цвета присела на стул и ехидно глянула на меня — А прохрапывал и плямкал губами ты исключительно для того, чтобы остальных с толку сбить.

— У меня день был вчера трудный — я снова уселся в кресло — И часть ночи.

— И это понимаю — покивала Павла Никитична — С вурдалаками-то шляться по темноте дело такое, хлопотное.

— Уже в курсе — не удержался от легкого сарказма и я — Все-то вы знаете.

— Работа у нас такая — уже вполне серьезно заявила старушка — Все знать и все видеть. И не в последнюю очередь для того, чтобы твою голову в нужный момент из петли вынуть. Больно ты в последнее время компании себе неподходящие выбираешь. Ну-ну, ты глазами не сверкай, я в том возрасте, когда могу говорить то, что думаю, не особо подбирая слова.

— Есть у меня подозрение, что вы и раньше особо ни с кем не церемонились.

— Верное подозрение — кивнула Павла Никитична — Только в те времена это происходило не из-за возраста, а из-за личной дури и упрямства. Если бы время от времени самолюбие свое в задницу заталкивала и не лезла, куда не следует, то куда больше пользы людям бы принесла. А так впустую сколько лет прошло, то на Кольском, то еще где…

Я же говорю — сильно непростая старушка. Подозреваю, что на Кольский полуостров она не в командировку ездила. Вернее — в каком-то смысле в нее, но на довольно долгий срок. Лет на десять строгого режима. А то и на пятнадцать, причем без права переписки.

— Ладно, мое прошлое при мне останется — Павла Никитична расстегнула свою сумочку, к которой, если честно, больше подходило устаревшее слово «ридикюльчик» — А что до твоего будущего — так ты сам его себе выбираешь, мои слова для тебя что ветер. В одно ухо влетели, из другого вылетели. Лучше поработай-ка с этой вещицей. Олег с Пашей тебе ее уже показывали, да толку чуть. Слабое поколение, не умеют они дело до нужного результата доводить. Твердости в них маловато.

На стол лег тот самый перстень-печатка, что я не так давно видел в кабинете Ровнина.

— Павла Никитична, я и Олегу Георгиевичу в тот раз говорил — не умею я вещи заставлять мне что-то рассказывать. Клады — те да, показывают мне свою судьбу, но отдельные предметы… Не знаю я, как их разговорить.

Старушка мило поулыбалась, покивала, снова запустила руку в свой ридикюль и достала из нее круглую небольшую банку, в которой оказались разноцветные леденцы. Один из них она забросила в свой рот, а после глянула на меня.

— Не желаешь? Это вкусно.

— Да нет — отказался я — Не люблю карамель с детства.

— Была бы честь предложена — старушка закрыла банку и убрала ее обратно — Валера, давай считать, что ты поупрямился, а я тебя немного поупрашивала. Поверь, я крайне редко развожу турусы на колесах, нет у меня на это ни времени, ни желания. Да, Олег и Паша предпочитают в таких случаях мягко договариваться, но я — не они. Есть я, есть ты и есть перстень, которые видел кое-что очень важное. Если ты не разговоришь перстень, то я очень расстроюсь, потому что не люблю ошибаться и тратить остатки своей жизни впустую.

В голосе Павлы Никитичны зазвучали новые нотки, и на момент мне показалось, что она стала другой, молодой и красивой, но при этом какой-то… Нет, не злой. Скорее — безжалостной. И одежда другой стала, вместо бежевого костюма на ней теперь красовалась гимнастерка, перетянутая портупеей, осиную талию обхватывал широченный ремень с висящей на нем кобурой, а под горлом рубиново-красно светились прямоугольники петлиц с золотыми поперечными «шпалами». Мне даже захотелось вскочить с кресла и встать по стойке «смирно».

— Вот вы какая на самом деле — пробормотал я, моргая.

Видение исчезло. Желание — нет.

Интересное, похоже, у этой бабули прошлое. Ох, интересное! Настолько, что я знать про него ничего не желаю. От греха.

— Обычная — усмехнулась Павла Никитична — Просто привыкла работать на результат. Говорю же — нынешние все больше слову доверяют, а я реликт, который привык к тому, что всегда и все решает дело.

— Понял, понял — я вытер пот, вступивший на лбу — Вообще, если честно, удивили. Даже достань вы пистолет из своей сумочки, и то у меня меньше эмоций возникло бы. А так вы прямо как персонаж из авантюрного романа начала прошлого века, и только. Таинственная и всемогущая дама под вуалью.

— Так оттуда, считай, и появилась — усмехнулась старушка — Говорят же тебе — реликт. Ладно, порезвились и будет. Бери перстень, сказано. Вся история этой побрякушки мне не нужна, только воспоминания о последнем хозяине и о невеселом финале его жизни мне вытащи. Но все, до мельчайших подробностей.

— Вот вы задачи ставите — заявил я — Мне бы понять, как хоть что-то из него выудить, что говорить о каких-то конкретных периодах?

— Расстарайся, дружок — с ласковостью ядовитой змеи глянула на меня Павла Никитична — Прояви свойственный молодости энтузиазм.

— Хорошо — я подхватил перстень со стола, осмотрел его, а после сжал в ладони — Но только для вас.

И ничего не произошло. Я сжал кулак посильнее, так, что округлые края кольца врезались в ладонь. Все то же самое — тишина. Никто со мной не говорит, пелена в глазах не появляется, кино не показывают.

— Не халтурь — приказала мне Павла Никитична.

— И не думал — даже немного обиделся я — Может, просто какие-то профессиональные хитрости для таких целей есть? Просто никто про них не рассказывал, потому что наставника нет. Судьбу местных Хранителей вы лучше моего знаете, а зарубежные со мной общаться не рвутся.

— Может и есть — согласилась отдельская уборщица — Знаю только, что твой предшественник мог вещи заставить показать свою судьбу. Раз он мог, значит и тебе это под силу.

— Такой вопрос — я разжал кулак и глянул на перстень — Это вещь точно из клада? Возможно дело в том, что она по своим характеристикам не соответствует моему профилю, именно потому ничего и не получается.

— Из клада, не из клада — какая разница? — недовольно буркнула сотрудница Отдела, увидела в моих глазах сомнение и добавила — Она в земле два десятка лет провалялась, потому, Валера, не наводи тень на плетень. Знаешь, по закону человека через пять лет признают без вести пропавшим.