Андрей Васильев - Останний день

Побыстрее? Хорошая идея, вот только я вприпрыжку по лестнице бежать сейчас не в состоянии, и так дышать тяжело после упыриных объятий.

Оставляя грязно-мокрые следы на белой широкой лестнице, я взобрался наверх, где был с интересом осмотрен Арвидом.

— Вижу, размялся? — дружелюбно осведомился он у меня — Какой счет?

— Два-ноль в мою пользу — буркнул я — Но если бы не София и Пашка, то уже сегодня тебе пришлось бы из Москвы ноги уносить куда подальше, и после лет двадцать где-нибудь в Новой Зеландии отсиживаться.

— Повелитель, ты не знаешь, где гардеробная хозяйки этого дома? — спросила у Ленца поднявшаяся к нам София — Думаю, она не будет против, если я позаимствую у нее пару вещичек?

— Она не будет против — заверил тот — Думаю, тебе вон туда надо заглянуть. Вон в ту комнату. Ну, а нам, Хранитель, в другую сторону. Пошли, нас ждут.

Все так, нас на самом деле ждали. В каминном зале, который отчего-то находился на втором этаже дома, собрались все те участники вылазки, что остались в живых после драки, и было их не то, чтобы много. Маришка, Константин и еще четверо вурдалаков — вот и все. Плюс молодая светловолосая девушка в разодранном домашнем платье, прикованная к каминной решетке за руки серебряными наручниками. Хорошей, видно, решетке, надежной, которую вот так сразу и не вырвешь.

Так вот ты какая, Лианна, в девичестве Мария Белякова. Красива, ничего не скажешь. Такую увидишь — не сразу забудешь. Все при ней, причем все выдано при рождении, без участия пластического хирурга. И чего тебе не жилось тихо-мирно, моя ты красота? Все же было, что только можно. Нет, захотелось тебе власти большой, права судить и миловать. И вот результат — драное платье, наручник, вокруг враги, а теперь и палач пожаловал.

Как же мне не нравится собственная роль в этой истории, кто бы знал. Одно дело честная драка, как пять минут назад во дворе, и совсем другое то, что мне придется делать здесь.

Только выбора нет. Мне нужен вон тот перстенек, с безымянного пальца правой руки. Конечно, я могу его просто снять и уйти, возможно мне даже никто ничего не скажет, вот только уже завтра вся ночная Москва будет знать, что Хранитель кладов данное слово не держит. Казалось бы — ерунда, слова не пули, они не ранят, плюнуть и растереть.

Так-то оно так, только вот репутация в Ночи чуть ли не единственное, что имеет смысл. Именно она определяет твое место в этом сложном и противоречивом мире. Заслужить ее сложно. Потерять — раз плюнуть.

— Смертный?! — взвизгнула Лианна — Меня убьет смертный?

— А тебе не все равно, кто это сделает? — удивился я — Смерть — она и есть смерть, что так, что эдак.

Девушка хотела что-то возразить, но не успела, потому что я размышлять не стал и коротким движением вогнал ей лезвие ножа, подаренного Марфой, прямо в горло, а после его еще и довернул. Чтобы, значит, наверняка.

Лианна булькнула, в ее голубых глазах мелькнуло сначала непонимание того, что и жизнь и не-жизнь закончены, после отчаяние, ненависть, а затем их закрыла посмертная муть.

Тело несостоявшейся королевы вурдалаков дернулось, выгнулось дугой, и осыпалось горсткой светлого пепла. Только наручники, которые теперь ничего не держали, о каминную решетку брякнули, да несколько украшений, включая необходимый мне перстень, на пол упали.

— Вот и все, ребята — Маришка похлопала в ладоши — Однако. И что, Хранитель, если в другой раз придется меня вот так же упокаивать, неужто рука не дрогнет?

— А с чего ей дрожать? — я достал из кармана штанов промокший, но чистый платок, и аккуратно поднял с пола перстень — Равно как непонятно, зачем мне тебя упокаивать? Мы не друзья, но и не враги. И я не вижу причины ими становиться. Разве что ты когда-нибудь пожелаешь меня обмануть, не выплатив положенную долю от найденного клада, тогда, конечно, я рассержусь. Но ты же так не поступишь?

— Разумеется нет — Маришка лучезарно улыбнулась — И еще — я обязательно позвоню тебе, Хранитель кладов. Обязательно.

— Намек понял — положил мне руку на плечо Арвид — Ты получишь свои деньги, ручаюсь. Уже сегодня получишь.

— Сделка завершена? — уточнил я, убирая добычу в карман — Мы в расчете?

— Полном — подтвердил Ленц — Сейчас я отдам распоряжение, и София отвезет тебя домой.

— За это спасибо — я зевнул — Поспать надо. Очень хлопотная выдалась нынче ночь.

Конечно же я Арвиду соврал, и спать не собирался. Предпоследний предмет из двенадцати у меня в руках, так чего тянуть? К тому же раз в кои-то веки представилась возможность вывалится в транс не невесть где, а дома, в условиях относительного комфорта.

К тому же я не хотел тянуть с неприятной процедурой изгнания обитательницы перстня из-за Анисия Фомича, который почти наверняка учует, что я припер в квартиру очень и очень недобрую вещицу и непременно притащится сюда, чтобы убедить меня поскорее от нее избавится.

— А ты знаешь, что ты пришел сюда не один? — как всегда неожиданно поинтересовалась у меня еще одна беспокойная особа, уже несколько месяцев обитающая в моем доме и вступающая беседу только тогда, когда это надо ей самой — Ты притащил с собой старое зло.

— Да что ты? — я развернул платок и перстень брякнул камнем о стол — Вот ведь.

— Выкинь эту дрянь в окно — посоветовала мне давно умершая девчонка — А лучше утопи. Проточная вода любое зло раньше или позже вымоет.

— Конкретно это вряд ли — я смотрел на отблески света, играющие на гранях камня — Больно оно старое и крепкое, тут водой не отделаешься. Эту пакость даже «Мистер Проппер» не одолеет, а уж богатырь из богатырей.

— Не слышала от таком.

— Он из современных, потому и не слышала — я провел рукой над перстнем, после подтащил к себе кресло и прикинул угол падения. Выходило, что я прямо в него гукнусь после того, как потеряю сознание. Нет, ну правда надоело головой о пол биться. Сколько можно? — Мир изменился, богатыри тоже.

Можно было бы еще пообщаться с моей нынче на редкость разговорчивой жиличкой, но смысла в этом никакого не имелось. Все равно придется сделать то, что должно, так что чего тянуть.

Хотя, конечно, ничего хорошего меня там, в мире теней, сегодня не ждет. Это тебе не романтичная де Бодэ, и даже не безумный король. Госпожа Тофана была расчетливой и прагматичной убийцей, таковой, наверняка, и осталась по ту сторону жизни. А, что вероятнее, стала еще хуже. При жизни у нее хоть какой-то страх был — боли, смерти, небесной кары. А теперь ей чего бояться? Все самое страшное уже случилось, потому злодействуй — не хочу.

Я сжал перстень в ладони и уже привычно провалился в безграничную черноту, зная, что вот-вот она сменится хоть каким-то, но светом.

Все так и вышло, секундой позже я крепко приложился задом о каменный пол. Ощутимо так приложился.