Ольга Гусейнова - Оборотни клана Морруа [litres]

– Зато ты не испугалась, лапушка!

Я ощутила макушкой улыбку Жака и его горячее дыхание и, заглянув ему в глаза, весело призналась:

– Потому что за пару мгновений до твоего «бу» почуяла твой запах!

– Эх, вот ничего от тебя не скроешь, – шутливо расстроился Жак.

Как-то уж слишком мягко и бережно держал он меня в объятиях, да еще и рукой едва ощутимо поглаживал мой живот. В его черных, с расширенными зрачками глазах, полыхало столько эмоций, что не передать словами: любовь, нежность, счастье…

– Ты… ты уже знаешь, да, что я жду ребенка? – неуверенно и робко спросила я.

– Мы, мы ждем, Мариза! – хрипло поправил он. – Да, твой запах изменился, и другие изменения есть.

– И ты…

– Нет никого более счастливого, чем я! – Жак обхватил мое лицо большой ладонью, погладил щеку, заботливо заправил прядку за ухо.

– Тьерри! – хихикнула Милана, плюхнувшись к нам на диван. – Своего отцовства он ждал гораздо дольше.

Жак с кривой всезнающей ухмылкой парировал:

– Не в сроках ожидания измеряется счастье.

– Ну да, ну да, это вы лучше с Тьерри выясняйте, кто сильнее, умнее, счастливее и самый крутой и продвинутый папочка, – не осталась в долгу Милана и весело добавила: – Мне страшно представить время, когда все Морруа обретут свои половинки. Да вы охрипнете и похудеете, доказывая, кто больше любит и лучше воспитывает.

Жак сразу насторожился:

– У тебя есть предположения, кто из наших следующий на очереди?

– Есть, но их время еще не пришло, к сожалению, – поведала Милана, потерев грудину уже привычным мне жестом, словно успокаивала чужую нужду и свою боль, – но уже близко.

– Помните, мы слышали торжествующий вой Прародителя и его Пары, думаю, это было хорошим знаком, – шепнула я.

– Возможно, ты права, Мариза, – согласились оба моих собеседника.

Дальше Милану громким ревом отвлекли малышки – не поделили игрушки.

Полгода назад Жак выполнил одно из обещаний. В компании мессира с Миланой и другими верами из ближнего семейного круга мы в полнолуние посетили потаенное место – первое капище оборотней. Там мы принесли дары духам предков, поблагодарили за счастье обретения друг друга, просили за ушедших за грань родных перед Луной и богами. Потрясающе: перед тем как луна начала бледнеть, покидая небосвод, мы услышали необычный, словно с того света, парный вой волка и его волчицы, благодарный, торжествующий. Так «пели» оборотни в древности, соединяя свои судьбы во время брачного обряда.

Спустя месяц ищейки клана нашли двух выживших веров из моей сожженной стаи, не кровных, но все равно радостно. Им, бывшим тогда мальчишками, удалось выбраться из огненной бойни Кровавого Дона незамеченными. Тьерри принял обездоленных и осиротевших оборотней в клан, и для меня это стало невероятно счастливым событием.

И вот теперь я беременна – духи явно благоволят нашему клану. Возможно, скоро, как чувствует одаренная полукровка Милана, чудесная и добрейшая женщина на свете, многие одиночки Морруа обретут свои пары. Я буду молиться за них Луне.

Поймав обожающий взгляд Жака, я с наслаждением спряталась у него на груди от всего мира. Ведь это самое любимое и необходимое мне место. Ведь именно здесь я люблю и любима, сгораю от наслаждения, обретаю счастье и покой, здесь я дома!

Две темные тени стремительно скользили между деревьев, плавно огибая могучие стволы и изредка касаясь друг друга. Казалось, это была игра или соперничество между красивыми быстрыми животными, решившими показать, кто сильнее, проворнее и кто в итоге будет главным. Но на самом деле эта гонка – не игра. И долго не продлилась. Молодой самец, схватив еще совсем юную волчицу за холку, запрыгнул на нее и, прижав к земле, вонзился в ее плоть клыками, лишив от боли и страха возможности сопротивляться.

Не обращая внимания на истошный визг волчицы, волк, подмяв ее под себя, рывком взял. Тонкий пронзительный вопль боли и ужаса – мощная челюсть самца оставила свою метку на шее самки, знак того, что отныне и навсегда она принадлежит только ему. Волчица, еще практически щенок, визжала и выла, изливая круглой серебристой луне свою боль и отчаяние, разрывавшие ее неокрепшее юное тело. Насиловали не только ее тело, но и гордый свободный дух.

Наконец самец разжал челюсти и отпустил свою жертву, удовлетворенно развалившись рядом с ней. Но не успел насладиться своей победой, потому что в этот момент из ближайших кустов на поляну, ставшую свидетельницей насильственного волчьего брака, выскочила еще одна волчица. Ее красивая шоколадного окраса шерсть с серебристыми кончиками сверкала в ярком свете полной луны и стояла дыбом. Рыча и яростно скаля зубы, волчица по кругу обошла поляну, внимательно осмотрела истерзанное тело стонущей маленькой помеченной самки. Широко раздувая крылья носа, волчица втянула аромат первой крови и оценила слишком большую его интенсивность, явно свидетельствующую о том, что спаривание не было добровольным и обоюдно желаемым.

Волчица с злобным рыком бросилась на молодого самца, желая уничтожить его за презрительный насмешливый взгляд, за вседозволенность, за то, что сделал с ее девочкой, за явное проявление неуважения к ее годам, за растоптанные мечты единственной дочери. Она решила убить подлого молодого щенка, у которого только молоко на губах обсохло, а он уже калечит и портит все, к чему прикасается, как и его папаша.

Волчий бой был коротким. Волчица достаточно долго прожила в этом мире, чтобы научиться платить злом за зло и добром за добро. Очень скоро молодой самец лежал у ее ног с оторванной головой, истекая кровью. Несколько мгновений волчица смотрела на остывающий труп, затем, встряхнувшись, чувствуя, как проходят ярость и гнев, потрусила к своему ребенку, небольшим несчастным клубочком свернувшемуся неподалеку. Подбежав, она сначала пару раз лизнула юную волчицу в такую же, как у нее, шоколадно-серебристую мордочку, потом присела рядом – и через секунду вместо грозного зверя оказалась обнаженная молодая красивая женщина с мудрыми глазами, которые видели слишком много горя на своем веку. Женщина ласково погладила волчицу, зарываясь руками в шелковистый мех и роняя на него горькие материнские слезы, мягко успокаивая свое дитя:

– Прости меня, девочка моя! Я не успела! Подвела тебя! Не думала, что этот щенок посмеет. Ведь это твой первый забег, ты еще слаба и молода. Господи, тебе ведь только шестнадцать, а он… Доченька, прости меня, солнышко мое, не выследила гада! Но щенок Дурси больше никогда не сможет испачкать тебя своими лапами. Больше никогда не прикоснется к моей маленькой девочке! Больше никто из их поганой семейки не посмеет причинить тебе боль. Малышка моя!