Ольга Гусейнова - Оборотни клана Морруа [litres]

Двое мужчин громко заржали, другие весело хмыкнули, с удовлетворением отметив мой ужас и панику. Вздрогнув от похабного смеха, я быстро переместилась к седоволосому мужчине и женщине, все еще лежавшей без сознания. Прислонилась к нему и замерла, борясь со слезами. Мужчина по-родительски обнял меня одной рукой и немного сжал плечо, делясь теплом и участием. Затем тихо проговорил:

– Не бойтесь, мисс, пока они не определятся с нами, трогать не будут!

Не скажу, что его слова придали спокойствия, но повод для размышлений появился.

– А…

– Меня зовут доктор Нильс Катерсон, мою жену – доктор Этель Катерсон. Нас похитили из дома, предварительно усыпив. Напали вчетвером, скрутили и усыпили.

Судя по тому, как напряглась его рука на моем плече, Катерсон был в ярости, но гораздо лучше, чем я, скрывает эмоции.

– Я доктор Илана Ирвинг! Химик! Со мной произошло то же самое, только меня забрали из собственной постели.

– Доктор? – удивился коллега по несчастью и еще пристальнее осмотрел меня.

Я грустно усмехнулась:

– Да, все удивляются! Мне тридцать один через месяц исполнится. Наследственность хорошая, вот и выгляжу молодо.

Сразу прояснила этот момент, чтобы у него каких-либо подозрений на мой счет не возникло. И оказалась права, потому что доктор Катерсон немного расслабился и сообщил:

– Как интересно, а мы биологи!

Дальнейшие разговоры пришлось отложить – супруга доктора зашевелилась и застонала, полностью забрав его внимание.

Вот это новость! Нехорошее предчувствие уже не просто шевелилось, а танцевало джигу. Как только Этель более-менее пришла в себя, Нильс познакомил нас и тихонько сообщил ей обо мне. Дальше мы пару часов летели молча, каждый думая о своем. Но полет, наконец, закончился. Когда нас вывели из самолета, я, щуря глаза от очень яркого солнца, пришла к неутешительному выводу, и моя звериная часть была со мной согласна. Мы в Южной Америке, где конкретно – сказать невозможно, потому что нас окружают тропические джунгли, но ошибки быть не может. По потрескавшейся полосе скорее всего заброшенного аэродрома к самолету подъехало несколько открытых джипов. Подгоняемые похитителями, мы словно безропотный скот спустились по небольшому трапу и замерли, наблюдая за прибывшими по нашу душу.

Из машин вылезли мужчины самого бандитского вида и резво направились в нашу сторону. Я думаю, мы втроем не ошиблись, сразу выделив двух главных действующих лиц, потому что вопросительно посмотрели на них. Как ни странно и ни дико для данного места и времени, эти невысокие мужчины, похожие друг на друга как две капли воды, были одеты в костюмы от Армани и блистали прямо-таки неприличным количеством белого золота тоже от Армани.

Выслушав наших сопровождающих, или конвоиров, с которыми разговаривали на португальском, которого я, к сожалению, не знаю, братья приступили к нашему допросу, с интересом и горячим любопытством разглядывая меня, сжавшую руки на груди. Не утруждая себя представлением, близнецы, видимо, формально, поинтересовались нашими именами и, удовлетворенно кивнув, приказали посадить нас в машины. Сами так же быстро, как прибыли, так и отбыли в неведомом направлении, оставив нас с множеством новых вопросов.

Так началась наша новая жизнь.

Остановившись в дверном проеме, я окинула взглядом лабораторию и подошла к своему столу за пробиркой. Вытащив пробку, обрызгала себя с ног до головы, затем проверила оставшееся количество «эликсира». Как только нас привезли сюда – на базу южноамериканских наркобаронов братьев Варгосов – сообщили, зачем похитили. И Катерсоны, и я работали над одной проблемой, но с разных сторон и в разных областях науки. Катерсоны изучали влияние некоторых веществ на организм человека, а я работала в области синтеза таких веществ и разработки новых для улучшения качественных показателей лекарственных средств и устранения побочных эффектов.

Если широкая общественность абсолютно не интересуется такими специалистами, как мы, то такие деятели, как братья Варгосы, очень и очень пристально следят за нами, за нашими исследованиями и успехами в той области, которая их больше всего интересует. Наркобизнес тоже не стоит на месте – изучает спрос и предложение своего сегмента рынка, стараясь опередить конкурентов и изыскивая новые способы обогащения. В итоге мы с Катерсонами должны довести до конца производство наркотического вещества, апробировать на местном населении и представить конечный продукт «нанимателям» для дальнейшего промышленного производства.

Для этого нам предоставили лабораторию, организованную в одном из бараков для работающих на полях людей. На новейшее оборудование, надо сказать, не поскупились. А вот для нашего проживания денег откровенно пожалели: выгородили комнатку от лаборатории, снабдив туалетом и душевой кабинкой, да повесили три гамака.

Три месяца мы сосуществуем с Катерсонами в этом бараке, не имея возможности выйти, но даже высунуть нос наружу, не говоря уже о том, чтобы прогуляться по территории базы-поселения, меня совсем не тянет. Нильсу с Этель и так с трудом и риском для жизни удается спасать меня от домогательств как самих хозяев, так и их цепных псов, пригрозив отсутствием энтузиазма в работе. Хотя мы втроем прекрасно понимаем: как только работа будет закончена и надобность в наших услугах отпадет, за наши жизни нельзя будет дать и цента. Вместе с супругами, к которым за три месяца привыкла как к родным и была бесконечно благодарна за поддержку, я все время искала пути спасения. Пока ни один из них не был надежным и хотя бы относительно безопасным. Для них.

Вокруг сплошные джунгли, пройти через них без проводника, оружия и припасов практически нереально. Учитывая тот факт, что из трех человек – вернее, двух и одного вера – только я обладаю достаточной выносливостью, способностью добывать пропитание и высоким уровнем выживаемости. Но и по поводу себя были вопросы: три месяца беспрерывной работы, отсутствия возможности даже ненадолго освободить свою звериную сущность, сказываются и на моем самочувствии.

Я слабею физически, нервы уже на пределе, ведь каждый день вынуждена сдерживать звериные порывы и дикое раздражение. Довольно часто начинаю бесцельно метаться по бараку, вызывая недоуменные и тревожные взгляды Катерсонов, но ничего не могу с собой поделать. К тому же мои способности вера еще не развиты в полной мере. Физической неуязвимостью смогу похвастать, если перевалю за трехсотлетний рубеж, а пока, в свои тридцать один, словно щенок-переросток, – слаба и уязвима.

Несмотря на пребывание в джунглях, где я практически ни с кем «подозрительным» не общаюсь, при первой же возможности составила «фирменное» волшебное средство, скрывающее мой запах оборотня, и каждый раз, приняв душ, на автомате опрыскиваю тело. Мне так спокойнее. Вот и сейчас, глубокой ночью, мучаясь от удушливой влажной духоты, приняла душ и привычно скрыла свой аромат. Вытерев влажные руки о легкие льняные брюки, поправив обтягивающую спортивную майку, слегка поддерживающую грудь, не сдерживаемую бюстгальтером, взяла очередную пробирку. И задумалась: стоит ли ее тратить, или больше не надо. И тут взглядом зацепилась за странное движение.