Ольга Гусейнова - Оборотни клана Морруа [litres]

Но когда вер носом коснулся моей макушки и глубоко вдохнул – умиротворение и восхищение его ароматом испарилось утренней дымкой. Еще раз глубоко вдохнув, вер напрягся, однако в том же размеренном темпе несся вперед, а потом, удивленно хмыкнув, – громко чихнул, вызвав удивленные взгляды своей команды. Ведь оборотни не болеют и не страдают аллергией. Я почувствовала, как он пожал плечами, будто оправдывался в том, что сам не знает, почему чихнул, и ускорил ход. Под мерное монотонное движение я задремала, практически свернувшись калачиком в его руках.

Проснулась я как от толчка, и первое, что бросилось в глаза, – порозовевшее над деревьями небо. Занимающаяся заря раздвигает ночные тени и прячет их в плотных зеленых кронах деревьев. Поют птицы и кричат обитатели здешней дивной фауны. Меня, оказывается, уже положили на землю, причем настолько осторожно, что очнулась я, оставшись без теплых объятий зеленоглазого наемника… или спасателя. Какая разница, если он так притягательно пахнет?.. Стоп!

Усевшись и протерев глаза, я внимательно осмотрелась, стараясь запомнить детали. Так, на всякий случай. Катерсоны спят на земле, положив головы на мешок, до предела измотанные, грязные, но главное – вместе. Нильс обоими руками прижимает с себе жену. Мысленно посочувствовав супругам, я столкнулась с новым потрясением: веров-наемников стало десять. Пятеро плыли с нами в лодке; трое нырнули в воду и догнали нас; еще двое новых. Господь всемогущий, сколько же их всего? И вообще, их что – штампуют? Все десять мужчин – высокие, крупные и черноволосые, кроме двоих блондинов. Отличаются цветом глаз и кожи, но что-то их неуловимо объединяет. Европейцы и, скорее всего, представители одного клана, а не сообщества наемников. Даже не знаю почему сделала этот вывод, ведь с верами пятнадцать лет не общалась, а детские воспоминания радости не добавляли. Зато с французскими коллегами встречалась часто. Наверное, именно поэтому с такой легкостью определила родину этих наемников. Решила, что посижу тихонько, посмотрю, послушаю.

Веры негромко разговаривают между собой на французском и одновременно готовят на костре тушки двух освежеванных животных. Когда только успели? Гидрокостюмы сменили на темно-зеленый камуфляж военного образца – плотные штаны, заправленные в высокие ботинки и футболки с короткими рукавами. Их мощные тела бугрятся стальными мышцами, перекатывающимися во время движения и приковывающими мое неискушенное внимание. Особенно привлекает один из бойцов, и хотя он мало чем отличается от других, воспринимается самым красивым. Или скорее захватывающим и интригующим.

В ночной суматохе я не смогла его хорошенько рассмотреть, зато теперь, что называется, отрываюсь – на грани приличий пялюсь на него, осматривая сверху донизу и ничего не могу с собой поделать. Какой мужчина! Стройный, атлетически сложенный, выносливый, в чем убедилась, когда он меня практически всю ночь на руках нес. С какой непередаваемой грацией хищника присел на корточки, демонстрируя мускулистые бедра; заглянул в рюкзак, который каждому из наемников, вызволявших нас у Варгосов, видимо, доставили новенькие. Рельефные мышцы плавно перекатываются на спине и плечах, длинные пальцы скользят по молниям и шнурам.

Кажется, я слишком откровенно следила за ним, потому что, когда нашла в себе силы отвернуться, кожей почувствовала на себе внимание замечательного незнакомца. Подняв не него изумленный собственным поведением взгляд и увидев усмешку в зеленых, все замечающих глазах, я покраснела. Вер весело подмигнул, поднялся и подошел ко мне. Присел рядом и сразу же обволок своим дивным ароматом, как мягким пушистым пледом. Коснувшись моего подбородка, заставил поднять лицо и посмотреть ему в глаза:

– Сколько тебе лет, девочка?

– Тридцать один! – пискнула я и нервно сглотнула. Наверное, по старой привычке у меня вырвалось: – Я не девочка, я доктор Ирвинг.

Сначала его брови удивленно взметнулись вверх, затем он почему-то нахмурился, снова вдыхая мой аромат, и задумчиво протянул:

– Как интересно…

Банальная фраза, но мне стало зябко от страха. Любопытный вер еще с полминуты держал меня за подбородок, поглаживая лицо большим пальцем, и пристально следил за мной темнеющим взглядом. Я напряглась и разорвала наш зрительный контакт, чувствуя, что как в омут проваливаюсь в темно-зеленые озера его глаз. Нервно сглотнув, осторожно отстранила его руку от своего лица и отодвинулась на пару шагов назад. К своему мешку поближе.

Неуверенно посмотрев на остальных веров, заметила, что они плотоядно пялятся на мою грудь горящими желанием глазами. Невольно опустила взгляд на едва прикрытую тоненькой, грязной спортивной майкой грудь с возбужденно торчащими сосками. Прижала к себе мешок и, словно затравленный зверь, снова посмотрела на мужчин. Те, как по команде, криво ухмыльнулись и молча отвернулись. И только зеленоглазый наемник продолжал пристально и с неподдельным удивлением хмуро смотреть на меня, нервируя еще больше.

Вскоре наемники разбудили Катерсонов, и мы с Этель сходили в кустики и переоделись. Я надела под футболку плотный спортивный бюстгалтер и воспользовалась пробиркой с «вероотталкивателем».

Перед тем как наш отряд отправился дальше, дотошный Нильс выяснил имена наших спасателей. Отряхнув штаны, он подошел к голубоглазому веру и вежливо спросил:

– Извините, мсье, сколько нам придется идти по джунглям? Вы поймите, я не выражаю недовольства или раздражения. С нами женщины, а им довольно тяжело приходится, как вы уже заметили. Поэтому, если мы будем знать, сколько продлится переход, то сможем легче перенести трудности.

Наемник пристально посверлил Нильса ледяным взглядом, а потом, бросив короткий взгляд на зеленоглазого и получив его короткий кивок, пояснил:

– Если в таком темпе, как шли ночью, то четыре дня, не меньше. Если у вас получится ускориться хотя бы днем, а нам удастся уйти от погони и не вступить в открытые конфликты, тогда – не больше трех. Можете не волноваться, вы в любом случае доберетесь до Штатов живыми. Даже если вас придется нести всю дорогу. Мы вам это гарантируем!

Катерсоны облегченно выдохнули, я просила небеса, чтобы за время нашего пути не пошел дождь. Иначе мне крышка! Нильс, сияя от радости, вежливо осведомился:

– Извините, мсье, если вас не затруднит, если это не тайна за семью печатями, не могли бы вы представиться. Чтобы мы знали, как к вам обращаться в случае необходимости.

Голубоглазый презрительно скривил губы, у Нильса улыбка сползла с лица, но тут вмешался зеленоглазый вер:

– Мое имя Рене. – Его тягучий бархатный баритон словно шелковым платком прошелся по моей коже, заставив отреагировать все волоски. – Затем указал на голубоглазого: – Его – Поль! – И медленно провел рукой, указывал на каждого наемника: – Карл, Тинси, Фабио, Жан, Жакру, Этьен, Джинкс и Арно. Вы запомнили?