Алексей Калинин - Ведарь [СИ]

Шмякнулись о стенку и прокатились пару метров обратно. Военный проследил за полетом рюкзаков и уставился на меня тяжелым взором, словно огромным рельсом прижимал к стене.

– Высказался? А теперь слушай сюда, истеричка! Пока твою драгоценную задницу уносит самый надежный самолет доблестной гвардейской дивизии, на земле осталось лежать около двадцати парней! Двадцать жизни отданы за то, чтобы ты сейчас здесь визжал и ругался?! Да я тебя сейчас сам выброшу, и хрен добавлю во всю спину вместо парашюта! ещё вещами кидаться будет! А ну подними немедленно, щенок!!! – проорал военный.

– С места не пошевелюсь, пока не объясните, что происходит! – я крепко сжал зубы.

– Значит, сейчас к перевертням отправишься! Сосунок! – рявкнул военный, начищенный ботинок сделал шаг по направлению ко мне.

– Попробуйте! – нервное напряжение достигло своего пика, меня трясло, но не отступал.

– Успокойтесь оба, – выдохнул Иваныч, и устало присел на откинутое сиденье. – Успокойтесь. Сергей, направление знаешь, на пацана не серчай, у него тетку побили! Вот он и сорвался. Сейчас Сашок, сейчас все расскажу.

– Марию? – удивленно переспросил тут же побледневший воин, морщины лба пересекла глубокая задумчивая складка, – Кто смог такое сделать? Она же нас с тобой раскатала как младенцев, помнишь?

– Как же не помнить – да видно кто-то посильнее нашелся. Недаром же ведари один за другим пропадают. Кто-то их методично уничтожает, – Иваныч с треском размял шею, – Но кто?

– Опять на охотников открыли охоту? Вроде как убили его? – Сергей присел рядом с Иванычем, потер лицо ладонями.

– Убили его, Сергей, убили. Однако кто-то другой появился, вновь объединивший стаю. И охотится этот кто-то как раз на последнюю кровь. По другим областям нет такого, что творится у нас, – Иваныч поставил рюкзак возле ног, его ладонь постучала по обтянутому формой крепкому плечу, – Чайком-то угостишь?

– Угощу, конечно. Как же тебя и медовым-то не угостить – половину самолета тогда разберешь! Иди к нам, призывник неадекватный! – могучая рука, блеснув большими часами, открыла неприметный лючок, на свет появился слегка помятый термос и две алюминиевые кружки.

– Адекватный я, но обилие тайн вымораживает! Задолбало ждать, пока кто-нибудь чего-нибудь объяснит! – буркнул я в ответ и принял из рук дымящуюся кружку.

– Раз адекватный, то давай знакомиться, Гвардии подполковник Жестов Сергей Анатольевич, по совместительству берендей. Можно Сергей! – крепкая рука сжала мою ладонь, поиграла пальцами в сжавшихся тисках.

– Александр, можно просто Александр. Не дорос ещё до отчества! – попробовал вытащить ладонь из крепкой хватки, но не тут-то было.

Я с легкой улыбкой смотрел на старающегося сплющить мою ладонь подполковника. Минута сжатия тисков неимоверной силищи пропали даром, когда легко, словно вареную сосиску из обертки, я вытащил расслабленные пальцы из сомкнувшихся клещей. Тетина щебенка не пропала даром.

– Эх, был бы у меня такой наглец в батальоне, то из нарядов бы не вылезал! – слегка отдуваясь, подполковник отпил ароматного отвара.

Иваныч тоже отхлебнул обжигающего настоя. Горячий напиток, отдающий лесными травами и медовым запахом, успокаивал нервы, расслаблял мышцы. Внутри разливалось тягучее спокойствие.

– Неприкосновенный запас? – поинтересовался Иваныч, протягивая пустую кружку за добавкой.

– Для успокоения бойцов велел каждый день заваривать. Все чаще не пригождается, но порой случается, что письмецо из дома сбивает мысли о службе, и солдаты готовы умчаться в самоволку прямо с парашютом. Или без него. А после кружки такого чая горячие головы остывают и думают, как быть дальше. Термос на каждый вылет – и ни одного несчастного случая за двадцать лет! – с гордостью проговорил Сергей Анатольевич, и повернулся ко мне, – Как, боец, понравился чаек?

– Да, благодарю, успокоился немного, – я передал обратно кружку.

Урчание мотора и вибрация пола подтверждали наш полет. Если не смотреть в иллюминатор, то можно подумать, что едем по земле. Мимо проплывали кучевые облака, иногда закрывающие заплаточную землю. Подобно теткиному одеялу она сшивалась из заплаток желтых и зеленых оттенков, с вкраплениями городов и точками сел, с голубыми кляксами озер и тонкими артериями рек.

– Тогда садись поближе, и сейчас я расскажу тебе сказку! – Иваныч горько усмехнулся, – Чтобы потом не ругался, что тебе никто ничего не рассказывает.

– Добро, а я пока со своими летчиками настрою курс. Летим к наставнику? – подполковник деловито убрал термос и кружки.

Военный поправил голубой берет и одернул форму, напомнив лихого вояку из фильмов про Афганистан.

– Да, курс тот самый. Вот координаты! – Иваныч вытащил из кармана рюкзака сложенный вчетверо листок.

– Разберемся! Сидорыча я ещё не забыл! – козырнул Сергей Анатольевич, по полу прогрохотали ботинки, и подполковник скрылся за округлой дверью в конце грузового отсека.

– Теперь слушай, ведарь! Если тебе тетка не рассказывала, значит не пришло время. Сейчас мы летим в село «Волчье», в Сибирь.

– А что мы там забыли? – я не мог скрыть своего удивления.

Оно и понятно: я раньше не выезжал дальше областного центра. А теперь эвона куда – в Сибирь.

– Ты так и не научился слушать не перебивая! Ситуация с пропадающими ведарями происходила двадцать лет назад, когда перевертни объявили большую охоту. Берендеи помогали, чем могли, но в большинстве своем оставались в стороне. Всё началось с пропажи самой сильной ведарши – твоей тетки. За ней начали исчезать другие, и также не находили следов похищения. Все были в ужасе от происходящего, начался полный беспредел. Ведари вырезали перевертней целыми семьями, те в ответ рвали попадающихся охотников. ещё немного и ведари могли перекинуться на берендеев, чтобы истребить всех оборотней на Земле и обезопасить себя. Так длилось, пока не появился твой отец, – Иваныч вновь полез за термосом в лючок.

– Мой отец? – я взволнованно вскочил, под взглядом Иваныча сел обратно, – Извините, Михаил Иванович, не мог удержаться.

– Уйми свое недержание, не от армии косишь, – смягчился Иваныч, – Да, появился твой отец. Я до сих пор помню его на пороге избушки, как он пришел с окровавленной теткой на руках. Жили мы с Серегой под присмотром нашего наставника, в скрытой ото всех глаз избушке в Сибири. Всё тело Марии представляло собой одну сплошную рану. Она очень много времени провела в беспамятстве, Владимир не отходил от кровати не на шаг. Он рассказал как Мария пропала, и он полтора года разыскивал ее, пока не нашел в тайге по слабому зову. Мол, она еле дышала, рядом лежали разорванные перевертни. И однажды во сне она дико закричала и произнесла два слова: «Волчий пастырь».