Бренда Дрэйк - Хранитель секретов [ЛП]

Дни проходили в тумане похорон и исцелений. Закаты в Асиле были прекрасны — акварельная живопись голубых, красных и оранжевых тонов. Яркое небо резко контрастировало с тяжелым сердцем в моей груди, окрашенным в разные оттенки черного и серого.

Я смотрела в окно, теребя амулет Фейт на шее. Это было все, что у меня осталось, чтобы помнить ее. Красный исчез после битвы, и мне интересно, где он прячется. Так много вопросов без ответов. Он был против Совета Чародеев, но он помог бороться с Конемаром. Почему? И почему он прыгнул в Сантару прямо перед тем, как на нее напали? Я никогда не получу ответов, пока не найду его.

Я смутно помнила, как кулон звякнул о стеклянный медальон с пером Пипа. Депрессивный туман отделял меня от мира.

Поиски Ника ни к чему не привели. Никто не видел, чтобы Конемар путешествовал по книгам врат или входил в какие-либо убежища или города Мистиков. Конемар и его легион ползучих тварей, казалось, исчезли в человеческом мире.

Сотни пленников из Сомниума бежали в Эстерил. Страх охватил все существа в мире Мистиков. Совет Чародеев подпитывал страх, держа в осаде Эстерил, окружая убежище чарами, чтобы удержать ее жителей от бегства. Невинные были заперты вместе со злодеями. Протесты вспыхнули вокруг убежищ, чтобы освободить невинных жителей Эстерила.

Во время драки мужчина, выдававший себя за дядю Эмили, скрылся. Эмили была сиротой. Несколько лет назад Конемар украл дух Рут Энн Проктор с тайного кладбища и вложил его в Эмили, потомка. Она была единственной, кто мог принять проклятые ведьмовские силы Рут Энн. Эмили родилась Беспорочной ведьмой, как и Нана Кернс. Когда Эмили перешла дорогу Конемару и встала на нашу сторону, он отнял у нее дух. Теперь Эмили была слаба, ее здоровье пошатнулось. Нана взяла ее к себе и работала, чтобы найти лекарство.

Эмили зачаровала Арика, и я не была уверена, что смогу простить ее. Но, в самом деле, какое это имело значение? Ущерб был нанесен. Как река не может изменить своего течения, так и я не могу изменить направление своего сердца. Даже если крошечная часть меня все еще жаждала вернуться к Арику.

Сильные руки Бастьена обхватили меня сзади, и он положил подбородок мне на плечо.

— Ты глубоко задумалась, mon amour. Скажи мне, что тебя беспокоит. Я чувствую борьбу внутри тебя. — Бастьен поцеловал меня в шею, посылая мурашки по коже. — Я избавлю тебя от всех забот, если ты позволишь.

Я повернулась к нему лицом.

— Мне просто грустно. Я не могу поверить, что Фейт и Каил ушли… и… Джан.

Из глаз потекли слезы. Бастьен обхватил мое лицо ладонями и вытер их большими пальцами. Его прикосновение было нежным и полным любви. Его лучшим качеством было сострадание.

— Однажды снова наступят счастливые времена. — В его прекрасных голубых глазах было столько тепла, что я не могла отвести взгляд. — Все это закончится, и мы устроим праздник. Мы будем любить и будем любимы. Сейчас мы скорбим о тех, кого потеряли, а когда закончим, станем сильнее, чем были раньше. В память о наших погибших мы уничтожим тех, кто их убил.

Он опустил голову, и я наклонила свою, чтобы встретиться с его губами. Тепло и мягкость его поцелуя развеяли все мои сомнения насчет нас. Он убрал волосы с моего лица и обхватил голову руками. Я прижалась к нему всем телом. Мои нервные окончания воспламенились, посылая искры по всему телу и расплавляя холод, гноящийся внутри меня.

В дверь легонько постучали. Я проигнорировала это, целуя его, как будто он мог удалить всю боль, гниющую в моей душе. Думать больно. Больно вспоминать, что случилось с друзьями. То, что случилось с Ариком, было несправедливо, но я принадлежала Бастьену.

Дверь со щелчком открылась.

— Джиа? — похоже, Афтон не решалась войти в комнату.

Бастьен выскользнул из наших объятий, и холод вновь овладел мной. Я оторвала взгляд от его гипнотизирующей синевы.

— Привет. — Я приветливо улыбнулась Афтон.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я могу прийти позже?

— Нет, нет, мы просто прощались. — Бастьен поцеловал меня в щеку. — Я должен вернуться в Куве. Огюстен заболел. Люди нуждаются во мне. Я скоро вернусь, или, может быть, ты сможешь навестить меня на некоторое время.

— Я бы с удовольствием. — Я ненавидела лгать ему. Мы собирались спрятаться, и я не смогу совершить это путешествие.

Там я не была в безопасности.

Протестующие у замка хотели, чтобы меня арестовали. Говорили, что это моя вина, что все заключенные в Сомниуме сбежали. Что жизни, которые забрали эти преступники, свалились на мою голову. Значит, Карриг уводит меня в подполье. Даже Совет Чародеев не будет знать, куда мы идем.

Карриг заставил меня пообещать, что я буду держать наш план подальше от Бастьена. Для него было бы лучше, если бы он не знал, что мы убегаем. У него могут возникнуть серьезные проблемы с сохранением такого секрета, тем более что он был следующим в очереди на звание Верховного Чародея Куве. Я смотрела, как он широкими шагами идет к двери, зная, что некоторое время я его не увижу.

— Бастьен?

Он обернулся.

— Да?

— Знай, что пока мы в разлуке, я буду думать о тебе.

Его глаза озарила сладкая улыбка.

— И я о тебе. — Он прошел мимо Афтон и закрыл за собой дверь. Я отвернулась к окну, чтобы восстановить самообладание.

Афтон пересекла ковер и встала рядом со мной у окна.

— Сегодня здесь тихо.

— Да, наверное, протестующим нужен был перерыв.

— У тебя все в порядке?

— Бывало и лучше. — Я изобразила на лице улыбку.

— Карриг просил передать тебе, чтобы ты готовилась. — Она уставилась на старый кожаный рюкзак, который держала в руках. — Ты уезжаешь сегодня вечером. Профессор Этвуд — я имею в виду Верховного Чародея Этвуда — или мы теперь зовем его Филипом, как звали Мерла по имени? Извини. Мне не следовало упоминать об этом…

Я вложила свою руку в ее и слегка сжала.

— Думаю, что все путаются в этом. Думаю, следует называть его Филипом.

Она кивнула и посмотрела на свои руки.

— Во всяком случае, он уберет Пипа, чтобы почистить насест. Вот тогда вы все и уйдете.

— Ты уверена, что хочешь остаться здесь?

Нерешительность Афтон подсказала мне, что она хочет сказать что-то еще, кроме того, что она скажет.

— Здесь мне будет хорошо. Как и твоему папе.

— Если они узнают, что ты имеешь какое-то отношение к нашему побегу, тебе придется изрядно попотеть.

— Что они сделают? — Она улыбнулась. — Заточат меня? Пошли, — она толкнула меня в плечо, — я помогу тебе собраться. — Она подняла рюкзак. — Это сумка профессора, хм, Филипа. Это все, что я смогла найти.

— Сойдет и так. — Я толкнула ее плечом в ответ и забрала сумку. — Вы с папой скоро уезжаете, верно?

— Да. С бабушкой. — Ее улыбка была похожа на шепот, мягкая и едва заметная. — С папой все будет в порядке. Он будет с Наной. Они едут на конспиративную квартиру ведьмы.