Михаил Ежов - Ночной охотник

— Проклятье! — огорчился Джек. — Ну, и слух у этой твари! Будем догонять?

— Нет.

— Уверен, мы смогли бы выследить её.

Джек был полон готовности исправить свою оплошность. Но я его охотничьего азарта не разделял. Выиграть сражение — это одно. Победить в войне — совсем другое. Я всегда предпочитал последнее.

— Рано. Мы толком ничего не выяснили.

— Значит, возвращаемся, не солоно хлебавши? — в голосе шерифа прозвучало разочарование.

— Не совсем. Мы знаем, что в дело замешана эта тварь.

Возвращались в молчании. Когда впереди показался дом убитого, я направился к нему. Открыв калитку, вошёл во двор и осмотрелся.

— Зачем мы здесь? — спросил Джек.

— Возможно, дело не только в собаке.

— Но и в Хью?

— Именно. Я слышал, что зачастую подсказку, ведущую к убийце, можно найти, изучив личность жертвы. Попробуем.

Мы обошли двор и задержались возле собачьей будки. Справа стояла миска, изрядно погрызенная, слева валялась цепь с порванным ошейником. Джек присел, взял её в руки и внимательно осмотрел, светя себе спичкой. Затем поднял миску.

— Такое впечатление, что животное плохо кормили, — сказал он.

— И оно сбежало.

— Мэри сказала, Хью с Кори жили душа в душу.

— Интересно, как она стала такой громадной. Псину наполняет тёмная энергия. Где она её набралась — вот в чём вопрос.

— Надо полагать, на погосте.

Джек отцепил от пояса фонарь и принялся заправлять его из фляги.

— Мы до сих пор не знаем, Кори ли это, — заметил я.

Шериф зажёг фитиль, отрегулировал пламя и поднялся.

— Идём в дом?

— Думаю, да.

— Что вы там надеетесь найти, маршал?

— Понятия не имею.

Мы поднялись по скрипучим ступенькам, и Джек воспользовался ключом, чтобы отпереть дверь.

— Оставил пока у себя на всякий случай, — прокомментировал он. — После смерти Хью девать его всё равно было некуда.

В доме пахло кислым и пылью. Гнездо одинокого мужика. Я ходил по комнатам, рассматривал вещи на полках, заглядывал в ящики и шкафы, понятия не имея, что ищу. Виллафрид, как назло, молчал. Фонарик Джека метался по помещениям хаотично, словно огромный потерявшийся светлячок. Шериф тоже не знал, что может навести нас на след. Хотя ему и не полагалось. Расследование — забота принявшего миссию.

Наконец, у меня появилась идея. Собственно, она стала результатом наблюдений. Я взял фотографию в рамке и протянул Джеку.

— Что это? — спросил он, поднимая над снимком фонарь.

— Я насчитал в доме восемь карточек жены Хью.

— Ну, и? Он овдовел. Что удивительного, что скучал по супруге? Любил, наверное.

Я ещё раз взглянул на миловидную женщину лет тридцати, не красивую, но и не уродливую. Обычную, словом.

— Семь штук в ящике комода, а одна, вот эта, на тумбочке, но перевёрнута. Кто станет переворачивать фото супруги, по которой тоскует?

Джек пожал плечами. Я его явно не убедил.

— Может, ему было больно вспоминать о смерти жены. Ну, или это не он перевернул фотку.

— Кто, например?

— Понятия не имею.

— В доме нет женских вещей. Куда они делись?

— Может, Хью от них избавился. Или закинул на чердак. Посмотреть?

— Было бы здорово.

Шериф ушёл, но вскоре вернулся.

— Пусто, — сказал он. — Ни платьев, ни обуви, ни шляпок — ничего. Мы закончили?

— Да, возвращаемся в гостиницу. Думаю, этот осмотр оказался не совсем бесполезным.

— Неужели? И что вы поняли?

— Приберегу пока свои мысли.

Джек скептически хмыкнул.

— Что будем делать завтра? — спросил он.

— Постараемся побольше выяснить об убитом. Поговорим с его друзьями.

Остаток ночи я провёл в гостинице. Типа спал. К счастью, этот процесс не занял и минуты.

Утром мы с шерифом вернулись к дому погибшего и снова пообщались с его соседкой. Она назвала нам двух приятелей Хью — Сэма и Ника. Один отсутствовал, так как уехал с семьёй к сестре, а другой принял нас во дворе.

Толстый мужик в красной рубашке сидел за шатким столиком и пил пиво из коричневой бутылки, иногда порыгивая. Его жена развешивала на другом конце двора мокрое бельё. Две чёрные с белыми пятнами дворняги вышли из-за дома и направились в нашу сторону, но, не доходя метров десяти, дружно остановились и уставились на меня. Полупив зенки секунд пять, шавки развернулись и скрылись в кустах. Должно быть, почуяли вампира. Вот бы и Кори среагировала на меня так же.

— Хьюго жалко, — проговорил Ник, почёсывая небритую щёку. — Мировой был мужик. И на рыбалку, и по грибы, и выпить, и пошутить… А уж как объезжал когда-то мустангов! Не знаю, кто ещё мог так легко обуздать дикую лошадку.

— Расскажи о его жене, — попросил я.

Джек взглянул на меня с удивлением, но ничего не сказал.

— О Сьюзи? — удивился Ник. — А что о ней, стерве, говорить? Сбежала от Хью, да и дело с концом. Он потому и бухать начал. До этого-то только по праздникам пил, а тут квасил недели три без просыху.

— Как сбежала? А я слышал, будто твой друг был вдовцом.

Ник заржал.

— Как же, сдохнет она! Жди! Снюхалась с каким-то приезжим фертом, занимавшимся концессиями для железной дороги, и свалила за красивой жизнью. Даже на развод не подала. А Хью, дурак, тоже не стал. Так и жили: женатые, да порознь.

— И где она сейчас?

— Откуда ж мне знать? — Ник отхлебнул пива, вытер губы тыльной стороной ладони. — Она мне не пишет, знаете ли.

Я взглянул в сторону вешавшей бельё женщины.

— А супруге твоей?

— Неа. Они не дружили. Поцапались из-за кошака нашего. Он повадился к ним таскаться в огород, что-то там жрал.

— Что жрал?

— А чёрт его знает. Траву какую-то. Нам с Хьюго без разницы было, конечно, но баб хлебом не корми — дай поцапаться.

— А их собака? — спросил я. — Не гоняла его?

— Кори? Да ей и дела не было. Она смирная, как овечка. Была, — мрачно прибавил Ник и вздохнул.

— А тебе точно известно, что супруга Хью сбежала?

— Говорю же: с хахалем своим удрала. Вещички покидала в чемодан и дала дёру.

— Все вещи забрала?

— Неа. Хью говорил, осталось полно всего. Он потом сестре отвёз.

— Небось, никто не видел, как она уезжала?

— Кто? — не понял Ник.

— Жена, разумеется. Сьюзи.

— Я не видел, а кто-нибудь, может, и видал.

— А Хью? При нём она собирала чемодан?

— Не. Дождалась, стерва, пока он на охоту свалит. Ведьма! — Ник рыгнул.

— Ведьма? Почему это?

— Что?

— Почему ты её назвал ведьмой?

— А то кто ж она, коли мужа бросила?

— В фигуральном смысле, значит?

Ник подозрительно насупился.

— Чего?!

— Я говорю, ты не считаешь её настоящей ведьмой? Употребил это слово просто в качестве ругательства?

Ник усмехнулся.

— Как сказать. Иной раз так глянет, что аж холод по спине. Будто иголки в позвоночник втыкаются. Моя вон считала, что у Сьюзи глаз дурной. Но брехня это, конечно.