Глеб Исаев - Cvan-65

- Тук-тук. Тук. Тук-тук. Тук, - выстукивают колеса ритм зачетной стрельбы.

"Два в корпус, один в голову, два в корпус, и в голову", - мчится сквозь ночь скорый поезд, звякают в казенных стаканах чайные ложки, звучит в голове ритм контрольного упражнения. Сергей повернулся на спину, гоня надоедливый рефрен. Увы, теперь навалились другие, куда менее приятные воспоминания о недавних событиях.

Москва встретила приезжего гомоном и суетой. Машина, на которой его везли, проскочила центр, вякнула странным, крякающим сигналом и, разрубив сплошной поток авто на проспекте, свернула в неприметную арку. Распахнулись кованые ворота. Качнувшись на тугих рессорах, "Волга" вползла во двор их ведомства.

- Пройдемте, - ожил человек в штатском, который встретил его в Шереметьево. Едва заметно растянул тонкие губы в официально вежливой улыбке и, ткнув кнопку центрального замка, двинулся вперед, не дожидаясь, когда пассажир выберется из тесного салона.

Если говорить откровенно, Сергей вовсе не рассчитывал на торжественный прием и ковровую дорожку. Одно дело - "сгоревший на холоде" резидент, которого сменяли на шкодливого дипломата, другое дело - простой командированый, застрявший в стране пребывания чуть дольше положенного срока...

А вышло все просто и обыденно. Рухнувшая на страну "Перестройка" напрочь рассорила бывший Союз братских и не очень республик с Ближневосточной сатрапией, где в самом конце восьмидесятых Сергею выпало организовывать " военное дело настоящим образом", пытаясь обучить согнанных в одно место аборигенов хотя бы азам "науки побеждать". Кому пришло в голову направить действующего офицера элитного подразделения в этот клоповник, Сергей так и не узнал. Однако платили неплохо, но лишь до тех пор, пока не начали "бить горшки". Уже через месяц после прекращения финансирования хозяева мгновенно разочаровались в идеалах социализма, расстроились и тут же изменили политический курс на сто восемьдесят градусов.

С негодованием разорвали всяческие отношения с, и без того задыхающейся от нашествия внутренних паразитов, империей Советов и тут же задружились с дядей Сэмом. А в качестве жеста доброй воли, отдали американцам весь штат военных советников. Его и еще пяток офицеров разного ранга.

Но, ежели остальных, непричастных к аббревиатуре Главного разведуправления, после некоторой волокиты, янки вернули на родину, то, занесенного в файлы специального ведомства, майора, естественно, потеряли.

- Пропал без вести, - сообщил, дрессированно улыбаясь, темнокожий дипломат Госдепа МИДовскому клерку.

- Как, пропал? - попытался изобразить негодование щекастый министр с ласковым именем Андрюша, но, вспомнив про своих заокеанских друзей, раздумал.

- Пропал, ну и пес с ним, - благодушно махнул рукой высокий начальник. - Будем считать, сбежал. Одним майором больше, одним меньше. Не ставить же из-за такой малости под угрозу судьбу очередного транша МВФ.

Получив отмашку, подчиненные другого министра с автомобильным прозвищем "Мерседес" мигом оформили офицера в потеряшки. А вот янки взялись всерьез. Улыбчивые лица, долгие беседы, неформальные сетования на злодейку судьбу, вынуждающую мотать коллеге нервы, менялись строгими, с угрожающими позами и жестами, уговорами подумать и не ломать свою жизнь. И вновь собеседования и, уже после, на контрасте, допросы с применением силы. Лазарет, вновь уговоры, опять допросы. К счастью, на средиземноморской базе ВМС США, где держали пленного, не оказалось нужной техники и химии. Поэтому сумел продержаться месяц. Однако, скорее всего, сломали бы. Но фишка легла так, что отделался легким испугом, месячным общением с сумасшедшим философом и шрамом. Повезло. Ушел внаглую, не прощаясь, срубив охранника в палате и парочку морпехов на воротах. Нырнул в провал портовой вольницы, и, как ни напрягали америкосы своих стукачей, отыскать уже не сумели. Спасибо пропойному морячку, что затащил на свое каботажное корыто и пристроил в трюме. Ну, а после, как в старой песне.

"И носило меня, как осенний листок. Помотало, одним словом. Первое время совсем худо было. Без документов, с корявым языком, без денег. Зато уж потом, вовсе край... - Сергей невесело рассмеялся, вспомнив ночлежку Марсельского муниципалитета. - Но, ничего, втянулся. Человек - скотина живучая. Пообтерся, перебрался в Италию, выправил левую "ксиву", по ней в Голландию, а уж после - дас Дойчланд. Там и спалился. Глупо, на улице".

"Ну не кричать же: - Позовите консула... Тем более, что уже проходили. Сразу после побега прибежал в Парижское отделение: - Ребята, я свой, советский, ага... - Толстый клерк с сонными глазами послал сразу. Далеко и без особых изысков, даже не заглянув в розыскные листы.

Военнослужащий? Ильин Сергей Анатольевич, шестьдесят пятого года рождения? Иди, проспись. Короче, гражданин, выход слева, просьба не задерживать очередь".

"Пятерку" за подделку документов "гансы" впаяли без особой волокиты. Хотели добавить за нелегальное пересечение границы, но не смогли определиться какой. Сергей припомнил спецкурс и настолько талантливо изобразил амнезию, вдобавок и наплел такого, что врач только развел руками. - По всему, бомжара - откровенный придурок. А вроде и нет. Решили, ни вашим, ни нашим. Сунули пятерку исправиловки и отстали.

Отсидка особых впечатлений не оставила. Хоть в нашей не сидел, бог миловал, но по всему - не тюрьма, детский сад.

Пробовал, стоит сказать, наехать здоровый, как экскаватор, зек с красноречивым прозвищем-погонялом "Турок". Но, после товарищеского спарринга на ринге, долго благодарил за сохраненное здоровье. Оголтелые бундесовские психологи додумались ввести в тюрьмах альтернативное решение конфликтов. Спорщики имеют право, уведомив администрацию, выйти на ринг и провести товарищеский бой. Все по правилам, в перчатках и с рефери. И даже со взвешиванием. Однако после первого же раунда турок бодро поплыл, а во втором Ильин, весело подмигнув, провел коронный в челюсть. Слава богу, сумел в последний момент сдержать удар, не взял на душу лишнего.

Однако раздробленную в семи местах челюсть янычара собирали в больничке при Боннском университете. Профессор так и не поверил, что этакое чудо сотворил обычный, человеческий, кулак. К тому же в перчатке. Ну, а мелочь, вроде сотрясения мозга и перелома ключицы, можно было вообще не считать. Тем более, что руку турок сломал сам, свалившись на стулья сидевших в первом ряду зрителей.

Так что сидел Сергей Анатольевич без особых проблем. Однако тюрьма, она и есть тюрьма... Хоть в Гамбурге, хоть в Сыктывкаре. Несвобода.

К слову сказать, кличка приклеилась к нему еще в учебке. Молодняк, сидя в красном уголке, сонно переживал обязаловку. Служу советскому союзу. Воскресный просмотр, который отравлял не сумевшим смотаться в увольнение курсантам самое лучшее время выходного дня. В одной из таких передач и показали флагман ВМС США, нахально рассекающий воды Средиземного моря.