Глеб Исаев - Амазонка [СИ]

Разбудил звука корабельного колокола. Это Наташка, безоговорочно взявшая на себя обязанности горничной и буфетчицы, собирала заспавшийся экипаж. Завтракали на палубе. — Кухня, прелесть, — щебетала ожившая девчонка, расставляя приборы.

Малышка оказалась на редкость умелой хозяйкой и, не смотря на мелкий рост, и несерьезную внешность споро управлялась сложными кухонными агрегатами.

Глеб, задумчиво следил за ее суетой, чем напомнил кота, сторожащего мышь. Ольга усмехнулась, но промолчала. — " Ни к чему обижать человека".

Кратко рассказав о своей беседе с олигархом, она заверила, спутников, что все вопросы решены, и помех не предвидеться.

Иван Максимович получил распоряжение включить нового члена экипажа в список, и оформить документы.

— Мастер, платите, сколько запросят, но пусть постараются быстрее. — Сформулировала свое желание поскорее закончить сборы Оля, и закончила. — Значит, если сегодня все провернете, то тянуть больше не будем. А у меня на сегодня одно дельце образовалась. — Вспомнила Ольга о неполученном долге.

Собиралась она тщательно. Однако, когда вышла на палубу Глеб и Наталья замерли.

Их спутница выглядела словно фотомодель с обложки солидного глянцевого журнала.

— Вау. — Прошептала Наташа в восхищении.

И невозможно было представить, что эта элегантная дама еще вчера сидела на засаленных нарах в переполненной камере. Заметив, какое впечатление произвело ее появление, Ольга улыбнулась, и помахала рукой. Наваждение исчезло.

— Я скоро, крикнула она, сбегая по трапу.

Махнула рукой, останавливая неведомо откуда появившуюся машину. Сверкнули камни браслета. Машина, роскошный кабриолет, управляемый владельцем одной из яхт, стоящих у VIP причала, врезал по тормозам. Ольга, уселась на сидение и кивнула шоферу, разрешая движение.

Глеб почесал в затылке. — Сколько ее знаю, каждый день она другая. Ты знаешь, я ее даже побаиваюсь. — По-свойски признался он Наталье.

Ее спутник, думавший вначале затеять легкий флирт, внезапно оробел, и уже ни произнес, ни слова до самого конца поездки. Ольга величественно кивнула, указывая направление на огромную стоянку, возле медиацентра.

Знакомый офис, та-же незамысловатая суета «старлеток», красочный экран. Сменилась лишь секретарь у дверей кабинета.

Юрий Петрович, все такой же элегантный и холеный, но еще более женственный, поднял голову, на легкий скрип открытой двери. Он недоуменно глянул на молчащий аппарат связи с секретарем, затем на вошедшую. Не узнал. Да и немудрено.

Ольга уселась на стул, расправила юбку, и в упор глянула на продюсера.

— Вы мне должны. — Она произнесла это просто и спокойно. Но ему показалось, что голос прогремел, как раскат грома. Кто вы? Он, припоминая, заскреб в затылке.

— Ну, да, на свете так много девушек, у которых ты «вышустрил» семьсот тысяч, что и не вспомнить. — Усмехнулась она…

— Не будем играть. У тебя два варианта. Расплатиться, или…, скажем, отдать деньги, но тогда уже все, на строительство храма. Сам придумаешь, как зовут святого. Ну?

Он, наконец, узнал в этой недоступно красивой даме хворую девчонку, над которой смеялся весь вечер, вспоминая, как она пришла клянчить у Него какие-то деньги. Воспоминание помогло собраться. Ломая себя, произнес. — А. Это опять вы? Мы же обо всем договорились? Что за ерунда? Кто вас пустил?

Ольга сожалеющее склонила голову, внимательно глядя на распаляющегося медиамагната. — "Он безнадежен. Если раньше была, хоть какая-то частичка светлого, теперь одна грязь. Жаль. Но, сам выбрал".

Да я сейчас охрану…, он не закончил, поперхнувшись словами.

Ольга сморщилась, будто нечаянно ступила в помои. — Сам решил. Винить некого. Она поднялась, шагнула к столу и узватила хозяина кабинета за цветастый галстук. — Слушай сюда. — Уперла взгляд в глаза махинатора. Голос ровный и спокойный, завораживал. Юрий Петрович вдруг замолчал и покрылся холодным потом. Он, сообразил, что не может сопротивляться силе, звучащей в ее голосе. И осознал, что так звучит его судьба.

Пятьсот тысяч отправишь в адрес фирмы Аттол, Максимову, знаешь такого? Деньги то его. Понял? А если понял, то должен знать, что с ним шутить не стоит. Так что решай. Или сейчас пятьсот, или чуть позже, но все. — Отрывисто произнесла она. — Да не дергай ты так ногой, колено сотрешь. Не трудись. Охранички твои в фойе отдыхают. Так, что зря кнопку мучаешь. Считаю до трех, после будет поздно. Опешивший продюсер судорожно пытался проглотить комок в горле. Чувство неотвратимости охватило его. Все сделаю. — Выдавил он. Я же не знал…

Ольга, ослабила хватку, и обессилевший продюсер рухнул в свое роскошное кресло. Развернулась, и неторопливо двинулась к выходу.

Прощай, Карабас Петрович. Себя вини, больше некого.

Она ушла, а Юрий Петрович, размазывая по щекам сопли, торопливо набирал телефон главного бухгалтера. Фамилия Максимова сказала ушлому менеджеру куда больше, чем долгие уговоры.

Спустилась вниз, и, поймав попутку, вернулась на судно.

"Отдаст, куда он денется. — С уверенностью рассудила мстительница. — Максимов это имя. И против него делец от эстарды просто сопляк.

Не возвращаясь больше к неприятным воспоминаниям разделась, легла на кровать, и без снов проспала до утра.

И вот оно, наконец, произошло. Событие, к которому так долго готовились. Однако никакой торжественности и душевного трепета. Тихонько отошвартовались с низенького пирса и самым малым двинулись по сложному Невскому фарватеру. Выйдя на фарватер, Иван Максимович перевел двигатель на глиссирующий режим и повел судно по направлению к заливу.

— Ни чего себе, шестнадцать узлов? — Изумился Глеб, поднявшись на мостик.

Капитан, рявкнул так, что казалось, вздрогнули чайки, кружащие над Петропавловкой: Ты, кто? Матрос, или, "хрен об угол"? Марш с «моста». Ветошь в зубы, и на пайолы.

Перепуганный отповедью тишайшего пенсионера, Глеб кубарем слетел вниз.

— Ого? — удивленно присвистнул он, стоя на палубе. — Оля, что это было, я не понял?

— Все правильно, — усмехнулась она. Капитан на судне один. — Я не удивлюсь, если он сегодня нас с Наташкой в одну каюту переселит, а сам в моей поселиться. И думаю, будет прав.

— Ольга, ко мне. — Донесся крик с рубки. — Вставай за штурвал, учить буду.

— Ну вот, теперь вздрогнем. — Она двинулась к трапу.

— Оль, Оль, дернул ее за рукав футболки Глеб. А где они?

— Кто? — Не поняла девушка.

— Ну, пайолы? — С трудом выговорил матрос.

Она пожала плечами. — Не знаю. У Наташки спроси, может чего кухонное? Плавание началось.

Описывать прелести качки занятие пустое. Кто не испытывал, все равно не поймет, а для отведавших этого чувства хотя бы раз, достаточно сказать: "Болтало знатно".