Нэнси Холдер - Антология «Дракула»

Подвал был подходящим бомбоубежищем на случай ядерной войны, устроенным прежним квартиросъемщиком из обычного погреба. Вдоль бетонных стен высились стеллажи, где можно было бы запасти столько провизии, что хватило бы до второго пришествия. Рен предположил, что, если после Ельцина придет кто-то, кто решит нажать красную кнопку, они со Шреком смогут провести тут свои последние несколько дней за курением анаши, просмотром порнофильмов и компьютерными играми.

Они с Элисон вышли из дома и направились к сараю.

Вечерний прохладный воздух быстро их протрезвил. Из-за попадавшихся тут и там куч мусора сад напоминал вымерший зоопарк. В сарае было полно старых газет и глиняных черепков. Рен расчистил узкий проход к двери бункера и нажал несколько кнопок на панели. Элисон спустилась за ним по ступеням. Он включил тусклый красный свет и огляделся. На узких полках громоздились немаркированные коробки и пакеты. Воздух был холодный и неподвижный. Раньше Рен не обращал внимания на то, что здесь так пыльно. На низко прибитой полке рядом с дверью выстроились в ряд коробки с видеокассетами. Он добавил к ним еще одну — с марихуаной. Отдельно от остальных, на краешке полки, лежала маленькая плоская картонная коробочка, незапечатанная. Рен быстро открыл ее, побуждаемый тем же жгучим любопытством, которое в детстве заставляло его рыться в вещах родителей. Он нащупал — не увидел, а именно нащупал — нечто похожее на маску, не то лицо младенца, не то мордочка котенка. Она тотчас же рассыпалась у него в руках. Он вздрогнул.

— Что случилось? — спросила Элисон.

— Ничего. — Он закрыл коробочку, повернулся и обнял девушку.

Они целовались, а над ее плечом мигала крошечная красная лампочка. Скрытая камера? Шрек снимает это? Прежде чем он успел отреагировать, Элисон указала пальцем в дальний конец помещения:

— Смотри. Что это там?

Там была приоткрытая дверь в бетонной стене. Ни ручки, ни замочной скважины.

— Мы можем туда войти?

Хотя от конца пубертатного периода его отделяло уже лет девять, Рен почувствовал, как от мысли «она сама захотела» у него внутри что-то сдвинулось, словно штурвал повернули. Он подошел к двери и взялся за ее край. При всей своей тяжести, она открылась довольно легко. Судя по запаху мокрой земли, за дверью не должно было быть никаких помещений.

Однако комната была. Меньше, чем первая, и без электричества. В красноватом свете, проникавшем из-за его спины. Рен разглядел полки вдоль стен. На каждой стоял гроб. Элисон вошла вслед за Реном, потом сделала еще один шаг:

— Что за черт!

Свет словно отступил, отброшенный темнотой.

— О боже! Кто они?

Воздух был наполнен полупрозрачными лицами или, возможно, копиями одного и того же лица. Невероятно худые тела, а вместо голов у них бумажные маски. И эти маски пристально смотрели на Рена и Элисон.

Здесь было холодно, как в морозилке. Элисон обернулась. У нее на щеках, на шее, на воздетых в ужасе руках проступили темные пятна крови.

— Помоги! Пожалуйста!

Что-то, что он толком не успел разглядеть, вытолкнуло его из комнаты.

Дверь закрылась перед ним. Некоторое время Рен провел, припав к полу и вслушиваясь, но не услышал ни звука. Зазора между дверью и стеной практически не было. Открыть ее снаружи Рен не мог, как ни старался. Глаза жгло. Рот был в крови.

После бункера дом показался ему огромным и пустым. Рен словно оцепенел. Он поднялся по лестнице, вошел в квартиру, несколько секунд постоял, не зажигая света. Потом начал раздеваться. Холод подземелья не отпускал его. Начиналась зима. Он напустил в ванну теплой воды, взял в шкафчике бритвенное лезвие и воткнул его в кусок мыла. Потом улегся в воду. Вену на левом запястье перерезал легко. С правым пришлось повозиться, потому что на левом повредил сухожилие и рука действовала плохо. Рен сделал два неловких продольных надреза, прежде чем удалось перерезать вену. Он улегся в ванне, головой между кранами, и смотрел, как кровь распространяется в воде, точно пламя. Скоро он уже ничего не чувствовал, кроме слабых толчков воды в ступни. Теперь весь воздух пропитался кровью, в комнате потемнело. Сгустки, целые гроздья крови висели у самого лица. Потом на кровавом фоне появились два глаза.

Шрек. Он за плечи поднял Рена из ванны. Вода была уже совсем холодная. Шрек нежно взял левую руку Рена и поднес запястье ко рту. Рен ощутил, как тот трогает языком края пореза. Шрек отпил и из вены на другой руке. Уютный кровавый туман рассеялся, его сменила черная пустота. Рен почувствовал, как открываются другие раны: порезы, укус на правом плече. Шрек крепко поцеловал его в губы. Казалось, у него больше двух губ. Ничего нового, подумал Рен. Монстр, притворяющийся самим собой. Рен обнял Шрека за шею и позволил ему вынуть себя из красной воды.

Открыв глаза, Рен понял, что лежит в постели. Шрек сидел рядом, на одеяле. Они встретились глазами, и хозяин вложил в руку Рену стакан. Водка собственного приготовления. Самая лучшая. Усилилась циркуляция крови, и Рен ощутил жжение в местах порезов. Сквозь занавески и витражные стекла проникал дневной свет. Рен попытался улыбнуться.

— Как называется зубастая женская киска? — спросил он слабым детским голоском.

— Я знаю. Дракула. — Шрек посмотрел на круглый маленький столик у кровати, два бокала из-под бренди и хрустальные десертные тарелочки. — Мне очень жаль, что с ней так получилось, — сказал он. — Мои маленькие друзья. Она сейчас с ними.

— Вы всегда превращаете своих друзей в свои подобия?

Шрек пожал плечами:

— Разве не все так поступают?

Он очень нежно погладил Рена по руке.

Некоторое время они не сводили друг с друга глаз, будто влюбленные, которые помирились после ссоры. Потом Шрек спросил:

— Вы хотите вернуть ее?

Рен кивнул.

— Мне очень жаль, но вы не можете быть с ней. Просто… вы не такой… Но вам остается целый мир. — Шрек бросил взгляд на зашторенное окно. Когда он вновь посмотрел на Рена, в его глазах стояли слезы. — Ричард, я нуждаюсь в ком-то, кто не похож на меня. В ком-то, кто будет жить вместо меня, любить вместо меня… и в конце концов умрет вместо меня. Кто почувствует боль, которую я не могу почувствовать. Он встал. — Сейчас я вас оставлю. В холодильнике есть еда, в шкафу — алкоголь. Ванну я вымыл. Сейчас вам надо просто отдохнуть. Если понадоблюсь, постучите в дверь. Я буду ждать.

Потом он подобрал что-то с пола и положил на тумбочку рядом с будильником. Это был кусок мыла с воткнутым и него лезвием.

— Выбор за вами, — сказал он. — Есть много выходов. Но помните, что настоящее зло — это отказ от того, в чем нуждаешься. Делайте что должны.

Дверь открылась и мягко закрылась. Рен, прищурившись, посмотрел на подсыхающие порезы у себя на запястьях. Власть нанести вред, власть исцелить. Он сидел, скрестив руки на груди, и тихонько раскачивался. «Папа. Мама». Он выпил еще водки и заплакал. Рен плакал, пока не заболело горло и не защипало глаза. Когда опустилась ночь, он все еще плакал. Но к бритвенному лезвию так и не прикоснулся.