Александр Мазин - Мумия и Тролль

Девушка взглянула на Катю, и та поняла, что печальная красавица очень похожа на Ротгара. Как сестра-близнец. Как женская часть единого целого. Как две половинки одной сущности.

«Только сиды так могут!» — подумала Катя, глядя на тоскующую красавицу с непроницаемо-синими глазами и испытывая благоговение перед ее страданием и ее тайной.

— Я за тобой, — сухо проговорила Катя. — Там снаружи тебя кое-кто давно ждет. Пошли?

Туман исчез внезапно, как дурной сон. Катя резко вздохнула, словно вынырнула на поверхность с глубины. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за постамент статуи. Так странно было ощутить под ногами твердый паркет вместо зыбкого болота… И четко видеть окружающий мир: полосы лунного света на полу, красные огоньки противопожарной сигнализации в сумраке зала, горящие глаза сидов…

— Ну?!! — дружно прянули к ней Ротгар и Лиадан.

Катя обвела взглядом зал. Их было по-прежнему трое, не считая статуи.

— Она шла за мной…

Ротгар схватил Катю за плечо, сжал до боли.

— Ты уверена?

— Пусти меня!

Катя попыталась вырваться, но Ротгар держал как клещами, глядя на нее с яростью. Что-то он не похож на страдальца, умирающего от железного яда!

— Она шла за мной, — повторила Катя твердо. — Думаю, она где-то близко. Может, отстала… Кстати, привет тебе от Селгарина. Он просил передать…

Ротгар скривился, словно съел что-то кислое:

— Что ему нужно?

— Просил передать: «У кого ожерелье, тот и старший!»

— Что это значит? — настороженно спросила Лиадан, глядя на Ротгара.

— Понятия не имею, — хмуро ответил тот.

Однако Катю сразу же отпустил, словно утратил к ней интерес, и задумчиво уставился в пространство.

Никто не заметил, в какой момент все началось. Раздался странный шорох, потом сухой хруст. Катя взглянула наверх и испуганно попятилась. Ей почудилось, что статуя шевелится. Представилось, как она сейчас оживет, слезет с постамента… Но вместо этого передняя часть саркофага дрогнула и чуть сдвинулась с места.

Крышка открывалась! Ее толкали изнутри!

— Ожерелье, — пробормотал Ротгар, о чем-то напряженно думая. — Оно ей мешает…

Внезапно он вскочил на постамент, сорвал ожерелье, не обратив внимания на предупреждающий возглас Лиадан, и надел его себе на шею.

— Что делаешь?! — переполошилась старшая ведьма. — Это ее ожерелье!

Ротгар зубасто ухмыльнулся.

— Не-е-ет! Прекрасная мысль, спасибо тебе, малыш Ди! Я замкну ее на себя. Ее жизнь будет зависеть от меня — до конца дней!

«Знакомая история, — подумала Катя. — Но я, похоже, здорово переоценила романтичность Ротгара. Или у сидов такое понятие о любви?»

Лиадан хмурилась.

— Напрасно ты это затеял! Неразумно, бессмысленно, просто опасно! После того как тролль нашпиговал тебя железом, хватит ли у тебя сил на двоих?

— Вот и посмотрим. Я больше не хочу рисковать, тетушка. Теперь сестра будет моей навсегда. Только моей! — Ухмылка Ротгара превратилась в натуральный оскал. — А если попробует меня ослушаться!..

Ротгар схватил крышку саркофага обеими руками и дернул на себя. Будь она каменная — раздавила бы его в лепешку. Но, как уже знала Катя, саркофаг был деревянным. Под фарфоровым лицом с зеленоватыми узорами на щеках оказалось такое же, только живое. Светловолосая красавица качнулась вперед. Ротгар отбросил крышку, подхватил ее на руки и опустил на пол, продолжая держать в объятиях. Красавица медленно открыла синие очи. Ротгар не сводил с нее глаз.

— Наконец-то ты со мной, любимая! — заговорил он совсем другим тоном — страстным и нежным. — Вместе и навсегда. Одно целое, как это ожерелье! Моя сила и твоя сила! Теперь они принадлежат мне. Власть над живым… — Ротгар бросил на Катю такой алчный взгляд, что девушка невольно попятилась. — И власть над мертвым! Ты дашь мне ее! Мы будем править вместе! Сначала — этой страной, потом — всем миром! Я уничтожу огров! Я уничтожу всех, кто будет противиться! Я…

Губы красавицы наконец разомкнулись. Раздался голос, похожий на пение флейты. Прекрасный, как июньское утро в заповедной роще.

— На что мне эти игры со смертными, братец? — пропела красавица. — На что мне власть в мире, который не долговечнее опавших листьев? И я уже была едина с тобой. Я была твоей, но ты меня не уберег.

— Я люблю тебя! — с жаром заявил Ротгар.

— Я тоже тебя люблю, брат, — куда более спокойно отозвалась красавица. — Но это ведь меня, а не тебя сожрал тролль.

— Это было давно! И с тех пор ты стала еще прекрасней! — воскликнул Ротгар. — Вечно юная и божественно прекрасная! Ты всегда будешь со мной! Что может быть лучше?

— Юность и красота, — пропела красавица. — И ты, братец, в придачу. И весь мир у твоих ног!

— У наших ног! — пылко произнес Ротгар. — Сейчас я… — Он глянул на Катю, и взгляд этот был очень нехорошим. — … Закончу кое-что… — Он разжал объятия…

Но не смог сделать и шага. Красавица сама обняла его. Да так крепко, что Ротгару было не вырваться.

— Куда же ты, братец! Поцелуй меня! Я так долго этого ждала!

Какой-то миг Кате казалось, что Ротгар борется сам с собой или с собственным отражением…

Но он всё-таки вырвался.

И тут же великолепная красавица начала меняться. Кожа на ее лице сморщилась, сама она будто усохла и потемнела… На музейный пол вместо эльфийки дивной красоты медленно оседало кошмарное существо, обтянутый иссохшей кожей скелет с когтистыми лапами и тусклыми белесыми огоньками в провалах глазниц.