Елена Граузс - Пасьянс в четыре руки

Одно радует: она жива. Ее смерть он почувствовал бы сразу.

Остается одно — навестить этого самого «адвоката».

Адрес показался знакомым не случайно. Вернее сказать, название улицы и номер дома именно что знакомыми не казались. Другой вопрос, что местонахождения свое Влад определил чисто визуально. Он здесь бывал. И бывал не раз. Но, как водится, некоторые мелочи просто не вспоминаются именно что в силу привычки, как если постоянно ходить в один и тот же магазин, парикмахерскую или кафешку. Человек не старается запомнить адрес. Зато память фиксирует мельчайшие детали: где повернуть, как лучше срезать путь, или… кто живет в этом доме.

А в этом доме жил Имеев. Артур Имеев. Бывший особист, приятель и напарник некоего господина Ястребова Владислава Андреевича. Правда, номер телефона был оформлен на некую Александру Лемешеву. Которая, совершенно случайно, была зарегистрирована по тому самому адресу, что и упомянутый господин Имеев. Какое очаровательное стечение обстоятельств.

Телефон Артура не отвечал.

Ни домашний, ни мобильный. В конце концов, когда вместо сообщения о доставке текстового сообщения пришло сообщение о том, что абонент недоступен — стало не до смеха.

Влад еще раз поправил ремни на спине под курткой. Непривычно. Не притерлись они. Чуть жмут, немного тянут, хоть и по размеру подобраны. И вроде в целом — ничего, норма, а что-то не так. Режет глаза и начинает болеть голова. А это значит, что время неумолимо близится к концу. Ему просто необходимо отдать энергию.

Илья звонил пару часов назад, сообщив, что у него Десятка на связь не выходит. Настоятельно просил не рыпаться и залечь. Дома. Во избежание. Хрен редьки не слаще. Господин Селин великолепно знал, что корчить из себя самого больного человека в мире и ждать момента, когда свершится чудо и друг спасет жизнь друга — Влад не станет. Одно плохо: снова попасть под удар воздействия. А ведь достаточно будет незамысловатой ерунды от любой «карты».

Ночь. Спальный район. Светящиеся окна квартир в многоэтажках. Как в незабвенной «Иронии судьбы». Все дома похожи один на другой, дома и улицы, как зеркальные отражения друг друга. Что он, Влад, здесь делает?

Он здесь, потому что ОНО, беспокойство, чутье, привело его сюда.

Чутье. Пресловутая чуйка ищейки. Как мало нужно, чтобы сойти с ума от внутреннего беспокойства. Обычным людям этого не понять. ЭТО в какой-то момент просыпается и начинает дергать. ОНО ноет внутри, больно царапает, пока не становится единственно реальным в целом мире. Только ты и ОНО. Один на один. И до тех пор, пока не поддашься, не отпустишь себя, позволив ЕМУ вести тебя по темным переулкам, замирать над каждой лужей, вслушиваясь во внутреннюю истерику, ЭТО не угомонится. Оно ведет, тянет за собой, не пряником, так кнутом подгоняя того, кто попытался воспротивиться…

Влад зажмурился. Мысли, как заведенные носились по кругу, по замкнутому кольцу, силясь вырваться из протоптанной колеи. Почему… почему… почему…

Есть кто-то, кто сумел смахнуть его с шахматной доски. Пусть ненадолго, но этого было достаточно, чтобы добраться до Киры. А ведь он уже не «ищейка». Манипулировать должностными обязанностями и прижать к ногтю уже не выйдет. Этот «кто-то» достаточно долго удерживал его на расстоянии вытянутой руки, дескать, давай, размахивай кулаками, мальчик — быстрее выдохнешься. Кто-то, кто пытался добраться до Димы и Севы и, что характерно, добрался, втянул, стравил — сделал их с Кирой встречу неизбежной.

Конченный барон, помешанный на евгенике, неизвестный химик, заказчик, марионетки. Бе-зу-ми-е! Ни черта не ясно.

Всплеск он заметил сразу. Мгновение — и истерика уступила место ледяному спокойствию, а пустота радостно раскрыла свои объятия. Это было похоже на ненависть. Острую, страстную, яркую, как будто кто-то провоцировал на драку. Вспыхнуло и погасло, а спустя три минуты из подъезда вывалилась тонкая высокая фигура, шарахнулась от пятна света от фонаря, метнулась в густую тень домов, скрываясь, а вот следом… выскочил как ошпаренный Артур.

Догнал в следующей световой лужице, рывком развернул и получил мощное воздействие, чудовищный по своей силе разряд. А Артур… поглотил все. Застыл, выпуская из рук тут же рванувшуюся прочь девчонку. Зашатался, приложив руку к груди. Владу на миг захотелось выскочить из салона туда, в ночь, чтобы помочь. Вот только внезапный приступ человеколюбия Влад задавил на корню. И почти порадовался тому, что уступил уговорам Ильи и взял его машину.

Дрожащими руками Артур достал из кармана ключи. Мягко подмигнула габаритами его «Хонда». Догонять беглянку он не стал, просто неловко влез в салон и почти рванул с места.

Чертыхнувшись про себя, Ястребов дождался, пока он свернет к арке выезда, и поехал следом, попутно набирая номер Ильи. Селин ответил сразу.

— Я на Вернадского. Только что мой бывший напарник по самые уши нахлебался «пикового» воздействия. И я, кажется, тоже…

— Что ты там вообще забыл? — осведомился Илья. Было слышно, что он идет, почти бежит по коридору. И, судя по звуку, длинному и с невысоким потолком.

— Долгая история, — отмахнулся Влад. — Артур — чей-то Туз. И если я все понял верно, то сейчас он едет к своей ведущей «карте». Я не знаю, кого он пытался поймать, но «пиковый» смылся. Насколько я смог уловить, это уровень примерно Валета. Фигурант быстро ослабел, так что, скорее всего в пограничном состоянии. Я бы поставил на быстро растущую Десятку… И да, это девушка.

Там, на другом конце, Илья споткнулся и чуть не растянулся. Грязно выматерился, но шага не замедлил.

— Ты уверен?.. — он не проговорил, скорее выцедил.

— Абсолютно, — Влад вырулил на полупустой проспект и теперь ехал за «Хондой», пропустив вперед себя какой-то рыдван. — Я еду за ним по проспекту. С такими темпами мы скоро вообще из города выедем, так что надеюсь, ты успеешь, если что… Мне тут не улыбается самому отстреливаться.

— Думаешь, выведет на Киру? — тихое гудение. Кажется, Селин уже в лифте.

— Надеюсь, — Влад закусил губу.

— Держи меня в курсе своих передвижений, постараюсь быть как можно скорее, — двери лифта с шелестом разошлись и в следующий момент Илья сбросил вызов.

…Серая хмарь перед глазами. Рябь, как помехи на экране телевизора. И слабость. Словно по венам течет вода, а не кровь. В голове туман. Только сполохи. Яркие, мгновенно исчезающие. Словно кто-то стирал из памяти картинки. Ей казалось, что прошел целый век. И поэтому просыпаться было страшно. Чужой, враждебный мир. Без любимых. Без друзей.

«У тебя нет любимых и нет друзей…» Мысль? Просто фон. Назойливый, как беспрестанно повторяющийся в памяти дурацкий мотивчик.