Нэнси Холдер - Крестовый поход

Дженн пожала плечами.

— Все в порядке, — отозвалась она.

Этими словами она всегда давала понять, что не хочет говорить, о чем она думает.

— Bien, — сказал Антонио; он все понял.

Он продолжал смотреть на нее; лицо его освещали лампочки приборной доски. Она никак не могла понять: неужели он читает ее мысли или может даже заглянуть в самое сердце? Может быть, вампиры способны на это? Людям про них мало что известно.

Про Антонио Дженн почти ничего не знала. Но не сомневалась в одном: когда он шептал ее имя, она видела, что он ее по-настоящему любит.

Через какое-то время усталость и теплая печка в кабине сделали свое дело: она задремала. Ей снилась поездка, которую они предприняли всей семьей в Биг Сур [10] Биг Сур — малозаселенный район Калифорнии с живописными пейзажами, где высокие скалы отвесно обрываются прямо в Тихий океан. еще до войны с вампирами, снилось, как, взявшись с сестрой за руки, они идут по песчаному пляжу, не заходя в воду, и волны накатываются на берег.

— Тут водятся акулы, — предостерегала она во сне младшую сестренку.

— Дженн, приехали, — прошептал Антонио.

Она вскинула голову: машина проезжала через кованые ворота университета. На высоких аркообразных стенах их встречали статуи святых. В лунном сиянии блестели кресты, водруженные шесть лет назад, чтобы отпугивать вампиров. За стенами, украшенными витиеватой лепниной, мирно спали студенты нового набора. А может, и не спали, зубрили, готовясь к экзаменам по введению в руководство боем, испанскому или парапсихологии, которую им читал синьор Сузи, самый фантастический человек из всех, кого довелось знать Дженн. Завтра на занятиях с молодыми студентами Дженн должна проводить спарринги по простейшим приемам «крав-маги»; [11] Крав-маг а ( ивр. «контактный бой») — разработанная в Израиле военная система рукопашного боя, делающая акцент на быстрой нейтрализации угрозы жизни. Принята на вооружение израильскими силовыми структурами. эти студенты с успехом могли бы заменить любого или даже всех членов ее отряда… если бы им удалось живыми закончить Академию.

Антонио поставил машину недалеко от часовни. Навстречу им по ступенькам спустился отец Хуан в традиционной одежде священника и с цепью на груди. Он был аккуратно подстрижен, в иссиня-черных волосах его серебрились седые прядки.

— Эй, отец, слышишь, у меня есть к вам пара ласковых, — чуть ли не прокричал Джеми ему в лицо, но священник прошел мимо. — Они знали… эй, вы слышите?! — Джеми уже орал во весь голос.

Холгар вышел из машины, придерживая перед ней дверцу. Расправляя члены, Дженн нахмурилась, видя, что отец Хуан подошел к фургону. Обычно он встречал их в самой часовенке, чтобы благословить после боя и помолиться вместе, поблагодарить Господа за то, что они живы и невредимы. Теперь он подошел к открытой дверце машины; лицо его было мрачным.

— В чем дело, падре? — спросил Антонио, пытаясь заслонить собой Дженн.

— Дженн, мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз, — угрюмо сказал отец Хуан.

Дженн бросила взгляд на Антонио; похоже, он был озадачен не меньше, чем она сама.

— О чем? — робко спросила она, выбираясь из машины и следуя за священником.

Мысли ее лихорадочно путались. Неужели Эрико сообщила ему, что Дженн растерялась во время боя? Хочет сказать, что исключает ее из отряда, потому что на нее нельзя положиться? Или что Антонио — предатель?

«Нет, нет. Этого быть не может».

Возле большой каменной статуи Сан-Хуана де ла Круса отец Хуан остановился, повернулся и положил руку ей на плечо. Дженн подняла голову, заглянула в его темно-карие глаза, и ее охватил страх.

— Что случилось? — прошептала она, еле ворочая вдруг пересохшим языком.

Антонио смотрел на Дженн и отца Хуана, отключив сознание от гневной тирады Джеми и попыток Скай умиротворить его; он полностью сосредоточился на беседе девушки и учителя. Плевать на всякие деликатности, плевать, что он подслушивает чужой разговор! Такие понятия, как учтивость или неучтивость, не должны мешать работе.

А работа его заключалась в том, чтобы уничтожить как можно больше вампиров.

И еще в том, чтобы уберечь Дженн от любой опасности.

Хотя бывали ночки, когда он думал, что наибольшая опасность ей грозит не от вампиров, на которых она охотилась, а от него самого, вампира, на которого она не охотится. Когда они целовались в Куэвас, он испытал к ней страшное вожделение. Оно хлынуло на него, как потоп, наполнив все его существо глубинной потребностью по-настоящему ощутить ее вкус, проглотить ее целиком, досуха высосать из нее всю кровь.

Воспоминание только усилило жажду, и он ощутил, как острые клыки уперлись в нижнюю губу.

— Мне жаль говорить об этом, — слушала тем временем Дженн отца Хуана. — Но дело касается твоего деда. Сердечный приступ, неожиданно. Звонила бабушка, справлялась, как у тебя дела. Родственники хотят, чтобы ты приехала на похороны.

«Господи, Дженн», — подумал Антонио, перекрестившись.

Он знал, что она обожает своего папу Че. Ведь во многом благодаря ему она и поступила в Академию.

Он заметил, что колени Дженн подогнулись, и рванулся с места. Отец Хуан протянул было руки, чтобы поддержать ее, но Антонио оказался быстрей. Она упала ему на руки, и он легко подхватил ее.

— Mi amor, [12] Любовь моя (исп.). — прошептал он. — Ay, mi amor.

Она всхлипнула на его груди, и сердце его сжалось от жалости.

А клыки выросли еще длиннее.

— Дженн должна остаться в Калифорнии, — сказал Антонио, когда они, проводив ее на самолет, сидели с отцом Хуаном за деревянным столом в небольшой закусочной в нескольких кварталах от Мадридского международного аэропорта. Пол здесь был выложен черно-белой квадратной плиткой, как шахматная доска. Вампир и священник много часов провели вместе за шахматами и другими играми — военными, интеллектуальными.

Джаз, слегка приправленный мотивами фламенко, действовал Антонио на нервы. За соседний столик уселись двое вооруженных испанских солдат. Они о чем-то вполголоса переговаривались, изредка поглядывая на Антонио с отцом Хуаном. И совсем не замечали, что в витрине рядом с их столиком нет отражения Антонио. Но сверхъестественный слух вампира донес ему информацию о том, что они проявляют к нему повышенный интерес; тогда он поменялся со священником местами. Не обращать на это внимания было бы, по меньшей мере, неосторожно. И бдительность его притупилась только потому, что он тревожился за Дженн.

По вышитой эмблеме на рукаве его куртки они признали в нем охотника-саламанкийца. Отряды охотников были явлением новым, но сама эмблема Охотника Саламанки была древней. Среди военных многие одобряли действия разбросанных по всему миру независимых групп охотников за вампирами. Но были и такие военные, ну, хотя бы эти двое, кто боялся независимости и самостоятельности охотников и желали бы, чтобы те либо подчинялись военному командованию в качестве одного из родов вооруженных сил, либо были заклеймены как изменники.