Юлия Куркан - Злая-презлая сказка [СИ]

— Тогда чем же твой Бог отличается от них? — все еще хохоча, я указала вниз. Внезапно во взгляде Лёши что-то изменилось, и он попытался перекрестить меня. Едва он занес руку, я зло зашипела, согнулась пополам, и закричала так, как не кричала никогда в жизни. Не было в моем вопле ничего ни женского, ни вообще человеческого. Рык потустороннего существа, переходящий в ультразвук. Все еще шипя, я медленно разогнулась. Резкая боль в животе сменилась легким щекотанием.

— Тише, тише… Я больше не буду… — Лёша медленно убрал руку, смотря мне в глаза.

— Я боюсь… — прошептала я тихо.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

— Да… — я не сказала ему всего, что думала. Истерика прошла, я успокоилась и принялась хладнокровно обдумывать ситуацию. У меня было несколько выходов. Первое: не сопротивляться и стать ведьмой. Самый легкий из ныне существующих выходов. Второй: неожиданно уверовать, принять крещение и стать ревностной христианкой. Не выйдет. Потому что после всего случившегося я стала просто ненавидеть того, кого называли Богом. И третий выход: смерть. Самоубийство, или случайная смерть — выбор был разнообразен. Конечно, самоубийство было мне глубоко противно, но есть ли иной выход? Почему-то я была уверена, что Лёша не сможет мне помочь — все же он не священник, а просто семинарист. А в Церковь я войти не смогу — усилившееся щекотание в животе ясно дало мне понять. Значит, попытаемся найти свою смерть. Уж что-что, а вляпываться в разные истории я умею.

Занятая мрачными раздумьями, я не заметила, как Лёша перешел к активным действиям. Он сходил в прихожую, вытащил из сумки бутыль со святой водой, молитвенник и большое серебряное распятие. Увидев все эти вещи, я издала злобное шипение и попятилась.

— Тихо, тихо… — Лёша сложил вещи на пол. — Лис, тебя можно…ммм…привязать к кровати? — я хотела спросить, что он имел в виду, но что-то внутри меня среагировало иначе.

— Хочешшшшь меня? — я знала, что в моих глазах разгорелись искры. Я попыталась кивнуть. Не слушая протестующих воплей, он схватил меня в охапку и весьма умело привязал.

— Не первый раз занимаюсь изгнанием, — криво усмехнулся он. Затем он принес в спальню то, что достал из сумки, и принялся искать нужную страницу в молитвеннике. Я извивалась, и зло шипела.

— Отче наш… — при первых же словах Лёши меня согнуло дугой, и я вновь выдала тот жуткий вопль. Словно бы не замечая этого, семинарист продолжал читать. Я не знаю, сколько прошло времени, но когда он осенил меня крестным знамением и приложил распятие к животу, я выдала последний, разрушительный крик, от которого лопнула ваза, стоявшая на столе, и затихла. Лёша развязал меня, и устало присел рядом.

— Все? — требовательно спросил он у меня. Я неопределенно пожала плечами, избегая говорить на эту тему. Щекотка в животе не пропала. Демон все еще жил там.

— Лёш, — я встала, и осторожно провела пальцем по его щеке.

— Я же говорил, что не позволю Злу овладеть тобой, — поздно, Лёш, ох поздно… Я смотрела на красивый профиль, коснулась рукой каштановых волос, и сказала то, что должна была. Единственно-верную фразу:

— Уходи, Лёша.

— Ты и правда этого хочешь?

— Да, — я упорно отводила глаза, не желая смотреть на него. Не хочу видеть взгляд, полный боли и непонимания, растерянное лицо. Пусть лучше в моей памяти он сохранится торжествующим, уверенным… В прихожей хлопнула дверь. И вот тогда я дала выход накопившимся во мне эмоциям. Слезы текли прозрачными ручейками, было обидно, мерзко, плохо. Пусть лучше он думает, что я жестокая, самодовольная стерва, чем узнает, что я собираюсь сделать.

Я пошла на кухню, и взяла первый попавшийся нож. Холодильник хихикнул, и испуганно затих. Я внимательно посмотрела в зеркало, запечатлевая в памяти изменившиеся черты. Равнодушно отвернулась, и пошла в ванную. Наполнила её теплой водой, залезла внутрь прямо в одежде, и еще раз посмотрела на нож.

Это оказалось просто, гораздо проще, чем я ожидала. По длинному порезу на обеих руках. Вода тут же окрасилась кровью, а я сидела и смотрела на крохотные струйки, брызжущие из перерезанных вен. Перед глазами начали кружиться разноцветные пятна, в ушах раздался звон, а голова вдруг стала очень тяжелой.

Первое, что я увидела — было тяжелое багровое небо. На нем не было ни солнца, ни звезд — только все оттенки красного. Я осторожно поднялась на ноги, оглянулась — тяжелое небо, словно бы давило на безжизненную сухую землю. Унылый пейзаж разнообразили только камни разной величины. Переведя взгляд на свои руки, я увидела, как капли крови, падая на землю, превращались в камни. Вдали показалась человеческая фигура, она двигалась какими-то странными рывками, и уже через пару мгновений была рядом со мной. Это была Светка. На животе её расползалось огромное кровавое пятно, а в руках она держала черного, словно обожженного, уродливого ребенка. Лицо бывшей подруги исказила ярость.

— Ты… — прошипела она. — Сама пришшшла… Теперь не уйдешшшшь, — ребенок в её руках завозился, и издал мерзкий звук. Она тут же наклонилась, и проворковала: — Тихо, маленький, тихо. Вот выпьешь крови этой стервы, и выздоровеешь!

— За что ты меня так ненавидела? — почему-то этот вопрос показался мне очень важным.

— Ты! — взвизгнула Светка. — Ты всегда была во всем лучше. Успешнее, красивее, умнее, мужики липли к тебе, как мухи! Даже эта сволочь Ник! Он же обещал на мне жениться, обещал, что мы будем вместе воспитывать нашего малыша… — её слова всколыхнули воздух, и рядом из ничего возник Никита. Его облик был еще страшнее, чем при нашей последней встрече. Все лицо избороздили глубокие морщины и язвы, на глазах были бельмы, а некогда красивое тело, превратилось в скелет, обтянутый сухой, ломкой кожей. На шее его болталась оторванная веревочная петля. Страшные глаза Ника нашли меня.

— Ты! — голос напоминал скрип плохо смазанных петель. — Стоишь здесь красивая, сильная… А что стало со мной из-за тебя? Ты видишь? Нравится?

— Где я? — в горле встал ком.

— Это ад, милочка! — расхохоталась Светка. — Нравится? Отсюда нет выхода, и тебе будет плохо, очень плохо, гораздо хуже, чем нам! Наконец-то! — она запрокинула голову и безумный смех толчками вырывался из её горла.

Громкий хлопок, прекратил ужасные звуки. Светка с Ником побледнели, и почти мгновенно испарились. Я обернулась, и почувствовала, как обессилено разжались пальцы, все еще держащие рукоять ножа. С тихим звоном тот упал на землю. Передо мной стоял Падший, собственной персоной.

— Кого я вижу, — хищно улыбнулся он. — Сама Алиса пожаловала к нам. Ненадолго, жаль ненадолго…

— Что ты имеешь ввиду?

— То, моя дорогая, что я говорил тебе тысячу раз, — он приблизился, взял мою безвольную руку, и провел языком вдоль порезов. Кровь на них мгновенно почернела, и взялась корочкой. — Какой букет, — усмехнулся демон. — Ты не умрешь. Не сейчас, по крайней мере, потому что ты нужна мне там. Тебя ждут великие дела, ведьмочка, — как всегда его голос напоминал шелест пламени, а прикосновение было горячим и похожим на электрический ток. — До встречи, — он издевательски поцеловал мне руку и растаял. Я почувствовала, как проваливаюсь в темноту…