Юлия Куркан - Злая-презлая сказка [СИ]

— А контракт?

— А кто сказал, что после долгой, очень долгой и не очень праведной жизни ведьмы легко умирают?

— Вы умеете убеждать, — кавардак, царивший в моих мыслях невозможно описать никакими словами. Хотя… Скорее всего, и мыслей-то никаких не было. Только огонь от близкого, слишком близкого присутствия демона.

— Не без этого, — левы уголок губ поднимается вверх, делая улыбку абсолютно хамской и самодовольной. — Идем? — он протянул руку, и длинные горячие пальцы нашли мои — тонкие, холодные. Мы сделали синхронный шаг вперед и оказались в удивительно знакомом мне месте. Спальне Светки. Бывшая подруга лежала на спине, и читала вслух сказки. Правая рука нежно гладила живот. При нашем появлении девушка удивленно вытаращила глаза, и подпрыгнула. Я почувствовала, как мои губы разъезжаются в улыбке. Страх. Она боялась нас.

— Почему она все еще жива? — голос Светки сорвался на визг. Руками она по-прежнему прикрывала живот.

— А кто сказал, что смерть её не будет мучительной? — Падший улыбался. И от этой проникновенной, доброй улыбки становилось по-настоящему страшно. — Я пришел забрать свое.

Сильна любая женщина. Но женщина-мать, защищающая свое потомство сильна десятикратно. В этом я убедилась, глядя на Светку. Она ощерилась, словно волчица, и прошипела:

— Попробуй взять. Она — еще не мертва.

— Глупая недоучившаяся ведьмочка, — все с той же улыбкой Падший покачал головой. — Я выполнил свою часть контракта, иначе просто не смог бы к тебе приблизиться, — он неторопливо подошел к ней, и властно протянул руку. — Я выполнил часть Договора. Отдай обещанное.

— Никогда, — зло взвизгнула Светка и сорвала с шеи распятие. Падший только ухмыльнулся, покачав головой. — Милая, этим, — он брезгливо осмотрел крестик. — Меня не остановишь. Она, — демон кивнул на меня. — Оказалась гораздо умнее, и поняла, что христианские штучки действуют против нас только тогда, когда в них безоговорочно веришь. Не просто используешь их, как инструмент, а любишь Его и веришь в Его помощь. — Светка все так же стояла, сжимая в руках бесполезное распятие, а демон просто подошел ближе, и рука его по локоть погрузилась в живот девушки.

Я видела все будто в замедленной съемке. Медленно-медленно длинные музыкальные пальцы погружаются в живот, прикрытый тонкой маечкой. Раздается ужасное чавканье, треск, тонкими струйками брызжет нереально алая кровь. Так же медленно, рука идет назад. В зажатом кулаке бьется и трепещет окровавленный комок, внутри которого видна маленькая голубая искорка. Падший, смотря в, округлившиеся от боли, глаза Светки, подносит кулак ко рту и дует. Искорка исчезает в голубоватой дымке, а комок разом перестает шевелиться. Светка опускается на колени, её глаза все еще неверяще сморят на демона. Он брезгливо отбрасывает то, что было у него в руке в сторону, и презрительно усмехается. Потом он подходит ко мне. Время все еще замедленно, и я могу разглядеть каждый его шаг. Уверенная, пружинистая походка хищника. Он подносит руку к моему лицу, и осторожно, двумя пальцами, проводит по щеке. Я вздрагиваю от его прикосновения, острого, как удар тока. Когда Падший убирает руку, я чувствую на щеке две кровавые дорожки. Мои глаза удивленно расширенны, а он все с той же улыбкой наклоняется, и аккуратно их слизывает.

— Теперь ты понимаешь, почему не стоит отвергать мои предложения? — шепот обжигает щеку, меня начинает трясти от непонимания, страха и… возбуждения от близости этого существа. С губ срывается судорожный вздох. — Вижу, понимаешь… — шепот похож на змеиное шипение. — Подумай, Алиса, хорошо подумай. Срок — неделя, — он еще раз проводит языком по моей щеке, и, отстранившись, щелкает пальцами. Последнее, что я запомнила — остекленевшие, все еще неверящие глаза Светки…

Проснулась я от яркого солнца, бившего мне в глаза. Непонимающе огляделась по сторонам, и вспомнила все вчерашние события. С трудом сдерживая накатившую дурноту, стремглав побежала в ванную. Когда мне немного полегчало, я рискнула посмотреть в зеркало. И отшатнулась в удивлении. Это лицо было и моим и не моим одновременно. Хищные, заострившиеся черты, дикий взгляд, в глубине зрачков словно бы тлеет крохотный уголек. Кожа была непривычно горячей, её покалывало, а в животе чувствовалось странное щекотание.

Затем я обратила внимание на щеку. Не было заметно ничего необычного, но кровавый след от пальцев демона, казалось, навсегда отпечатался под кожей. Я яростно намыливала щеку, терла её мочалкой, словно пыталась отмыться от всего произошедшего, но ничего не помогало. Когда взгляд случайно упал на зеркало, я ужаснулась виду своей щеки. Красная и распухшая — теперь она горела вся. Два раза глубоко вдохнув, и выдохнув, я разжала сведенные судорогой пальцы, и мочалка выпала в раковину. Не страшно — жутко. Я медленно пошла в зал, и только сейчас заметила, что квартира перестала напоминать склеп. Не было ни паутины, ни жирного пепла, въевшегося в линолеум, все было так, как прежде. Будто бы ничего и не было. Не было Ника, Светки, ритуала, Падшего — ничего! По щекам покатились первые слезинки. Руками я лихорадочно ощупывала пол, стены, мебель — ничего! Мне показалось, что я схожу с ума. Что весь ужас прошедших дней мне просто приснился. Не может быть! А Лёша? Значит, и его тоже не было?

Под руку попался сотовый, и я отрешенно взглянула на экран. 53 пропущенных звонка от Лёши. Было. Не приснилось. Не схожу. Я опустилась на пол и всхлипнула, а потом и разрыдалась в голос.

Такой и нашел меня Лёша. Свернувшуюся в комочек, и плачущую. Как оказалось, я забыла запереть дверь. Он подошел ко мне, поднял с холодного пола и обнял. Я разразилась очередными рыданиями. Он терпеливо гладил меня по спутанным волосам и молчал. За это я была ему очень благодарна.

— Лис, тебя не было три дня, — прошептал он, когда я перестала трястись и всхлипывать. — Что случилось?

— Лёш, мне… это все ужасно… — я собиралась вновь было расплакаться, но парень сильно встряхнул меня.

— Алиса, что происходило эти три дня?

— Я пришла после похорон Ника… погас свет… я упала… катилась… больно… потом… там Падший… мы с ним… в общем… были. А потом Светка… Он убил её… — я шептала бессвязные слова, чувствуя, как руки Алексея сжимаются все крепче. Я ожидала, что он сейчас оттолкнет меня и уйдет, но он только горько прошептал мне на ухо:

— Бедная девочка… не бойся. Все прошло.

— Нет! — я резко отстранилась и безумными глазами посмотрела на Лёшу. — Ты не понимаешь! Мне осталась всего неделя… неделя!

— Почему?

— Потому что внутри меня демон! Осталась неделя. Я либо умираю, либо становлюсь ведьмой.

— Нет! — черты его лица отвердели, губы упрямо сжались. — Нет! Я не позволю!