Келли Армстронг - Похищенная

Примерно через полчаса я намертво завязла в хвосте у Клея. Сама виновата. Мы играли в чехарду на протяжении нескольких миль, и вела в основном я — пока не наткнулась на очередной «дом на колесах» и по глупости не оставила между ним и внедорожником небольшой прогал. Естественно, в этот промежуток не замедлил втиснуться Клей. И вот теперь мы всем караваном тащились по горной дороге за этим занудой с прицепом, который и не помышлял о превышении скорости. Наконец я разглядела впереди дополнительную полосу для обгона. Клей, как ни странно, ею не воспользовался. Пораскинув мозгами, я сообразила, почему: прицеп загораживал ему обзор. А мне, с моим-то внедорожником, — нет. Ха! Пока Клей мотался туда-сюда, как собачий хвост, безуспешно пытаясь хоть что-то разглядеть впереди, я дождалась следующего расширенного участка — и свернула на него. Я обогнала сперва «дом на колесах», за ним легковушку и трактор с прицепом… а потом вдавила педаль газа в пол. Микролитражка Клея осталась где-то позади, затерялась в непрерывном потоке автомобилей. Ох и разозлится он — я ведь нарушила его условие. Впрочем, так ему и надо: возомнил, представьте себе, что сможет меня обогнать. Время от времени нужно давать его самолюбию небольшую встряску. Ничего, далеко отрываться не буду.

Я гнала, не жалея двигателя, еще миль десять и только тогда сбросила скорость. Клея по-прежнему не было в зеркале заднего вида, а пытать удачу мне ни к чему, иначе достанется и от Джереми. Он не мешал нам играть, но первым шкуру с меня сдерет, если не буду знать меры. Кроме того, до федеральной трассы оставалось ехать не так уж долго, а без Клея на нее лучше не выбираться. С этой мыслью я сбавила скорость до разрешенных пределов, свернула на гравийную дорогу, ведущую к трассе, включила радио и расслабилась.

Вот так я и ехала, любуясь пейзажем… Вдруг перед машиной возникло что-то крупное: прямо на дороге, в считанных метрах от капота. Я даже не успела разглядеть, кто — лось, олень или человек. Да что там, на размышления не было времени. Я просто среагировала — крутанула руль, ударила по тормозам… резко, слишком резко. «Эксплорер» занесло влево, и на миг мне показалось, что машина перевернется. Вместо этого она врезалась в откос. Тут же раскрылась подушка безопасности, ударив в лицо, будто отскочившая боксерская груша. Я еще толком не пришла в себя, как кто-то открыл водительскую дверцу.

— Вы не ранены? — спросила незнакомая женщина. Она отодвинула подушку и нахмурилась, взглянув на меня. — Так вы не ранены? Тот человек выбежал прямо перед вашей машиной, даже не верится.

Я чувствовала себя как пьяный боксер, которого еще и треснули по башке.

— Человек? Я сбила человека?

— Нет. И поделом, если сбили бы. — Женщина покачала головой. — Простите, не следует так говорить. Давайте я помогу вам.

С ее помощью я кое-как выбралась наружу. Незнакомке на вид лет тридцать пять. Темно-русые волосы подстрижены в каре до подбородка. Льняное платье. Простая золотая цепочка на шее. Лицо так и светится участием.

— Идемте, посидите у меня на заднем сиденье, — заговорила она, — а я пока вызову «скорую».

Хотя меня основательно пошатывало, предложение я приняла не сразу.

— Мои друзья сейчас подъедут.

— Тем лучше.

Она подвела меня к блестящему черному «мерседесу», распахнула заднюю дверцу и помогла мне сесть.

— Подождем их здесь. Как вы себя чувствуете?

— Будто меня только что нокаутировали. В первом же раунде.

Она рассмеялась.

— Поверю вам на слово. У вас бледный вид, но это ненадолго. И пульс, кажется, нормальный.

Я почувствовала кожей запястья прикосновение ее пальцев. И еще кое-что. Укол. Потом жуткий холод. Я запоздало отдернула руку, и тут распахнулась водительская дверца. В «мерседес» сел мужчина, с улыбкой посмотрел на меня.

— Ну вот, мы снова встретились. Поспаррингуем?

Знакомое лицо… но мозг уже застилал туман, трудно было соображать. И только когда стали обмякать мышцы, я вспомнила.

Это же полудемон из Питсбурга! Гудини…

Я рухнула на сиденье, и все погрузилось во мрак.

Не знаю, сколько часов прошло в борьбе с беспамятством. Затуманенным сознанием я чувствовала: со мной творится что-то недоброе. Но этой зацепки было недостаточно, чтобы по-настоящему пробудиться; я словно бы погрузилась под воду, видела над собой блики солнца — вот только никак не удавалось вынырнуть на поверхность. Стоило к ней приблизиться, темный поток утягивал меня обратно на глубину. В первый раз я услышала грохот фургона, во второй — чьи-то голоса. В третий — ничего, кроме тишины.

С четвертой попытки я наконец-то умудрилась открыть глаза — и лежала, не смея их закрыть, кое-как сопротивляясь сну. Сил хватало лишь на то, чтобы тупо пялиться на какую-то бежевую стену. Может, это не бежевый, а серо-коричневый? Или песочный? Точно знаю одно — латекс, матовая латексная краска оттенка яичной скорлупы. Как странно, что у меня такие обширные познания в красках. Еще страннее, что я лежу, парализованная с ног до головы, и размышляю, в какой цвет похитители выкрасили мою тюрьму. Это все Джереми виноват. Он просто помешался на ремонте и отделке. Действительно помешался — конечно, не без причины, но это его дело. Пускай себе меняет обои в столовой хоть каждый год: если это помогает ему как-то справиться с призраками прошлого, буду подавать рулоны и даже не пикну. Что же до размышлений о краске в неподходящий — до смешного — момент… А собственно, о чем мне еще оставалось думать? Конечно, можно было бы гадать, где нахожусь и что со мной теперь будет, потихоньку вгоняя себя в панику, но лучше от этого не станет. Ни головы поднять, ни рта раскрыть; только и могу, что лежать да таращиться на идиотскую стену, и если мысли о ремонте позволяют отвлечься, то пусть, их.

Серо-коричневый. Да, определенно серо-коричневый.

Я почувствовала легкое покалывание в верхней губе. Похожие ощущения бывают, когда заканчивается действие обезболивающего после визита к зубному. Сморщила нос: пахнет свежей краской. Да что ты будешь делать, опять эта краска! Я постаралась вдохнуть поглубже. Бесполезно — запах краски перебивает все другие. Хотя нет, тут что-то еще… Пахнет кровью. Не моей ли? Я снова принюхалась. Точно не моей, но это еще ничего не значит. Подняв глаза, я увидела темные кляксы под слоем краски, которую явно наносили впопыхах. Брызги крови на стене… Нет, не к добру это.

Как там лицевые мышцы? Отлично, все в рабочем состоянии. Теперь, если на меня кто-нибудь набросится, буду кусаться — правда, противнику должно хватить такта, чтобы подставить под мои зубы какую-нибудь жизненно важную часть тела. Между тем покалывание сместилось к шее. Я подняла взгляд. Белый потолок. Откуда-то доносятся голоса. Нет, один голос. Кто бы это мог быть? Я напрягла слух. Ах вот оно что, очередной диджей страдает от словесного поноса. Где-то включен радиоприемник. Еще чуть-чуть, и мировой рекорд по занудству был бы побит, но радиоболтун все-таки умолк, и бодро затренькала гитара: кантри. Только не это. Вот уже и пытки начались…