Виктор Каменев - По ту сторону

Она оттолкнула мою руку с телефоном, глядя на меня совершенно ошалелыми глазами.

— Зачем же меня испепелять? — прошептала несчастная пациентка.

— А затем, что лезешь к богам, когда не просят, — объяснил я ей, взяв более развязный тон. — Тебя обуял бес и накачал твою душу гордыней. Ты вообразила, будто достойна родить нового Христа? На каком основании, дорогуша? Или ты у нас сильно святая? Бери телефон, не заставляй себя ждать.

— Но я не хочу, чтобы меня испепеляли! — выкрикнула пациентка.

— Раньше надо было об этом думать.

Но пациентка упорно не хотела брать телефон. Тогда я сообщил в него:

— Она не хочет. Молит о пощаде.

— Передайте, что я не виновата, — попросила пациентка, лихорадочно блестя глазами. — Это всё бес.

— Валит на беса, — сказал я в телефон.

— Но это же правда! Прошу вас, заступитесь за меня! Ведь вы сами всё видели!

И я принялся нести по телефону самый настоящий бред, рассказывая о том, что да, женщина тут совершенно ни при чём, она всего лишь человеческое существо, подверженное слабостям, а бес ей попался опасный, из пятой категории. Да, епитимью за гордыню надо наложить обязательно, однако не убивать же. А то в этом квартале Сатана опять обскачет нас по количеству принятых душ. И надо ещё разобраться, где был ангел-хранитель, да наказать его материально.

После этого я положил мобильник в карман.

— Ну? — спросила несостоявшаяся Спасительница. — Что он сказал?

Я выдержал мелодраматическую паузу: снял баллон, потянулся. Умоляющий взгляд пациентки едва не прожёг во мне дырку.

— Да всё в порядке, — благодушно ответил я. — На первый раз простил.

— Спасибо вам, — сказала женщина, облегчённо вздыхая.

— Но мессию вы не родите.

Пациентка утёрла одинокую слезинку в уголке глаза.

— И никакой Спасительницы из вас не выйдет. Вы даже не поинтересовались, хочет ли человечество, чтобы его спасали.

— Я виновата.

— Ещё как! Но хорошо, что вы это поняли. А теперь возвращайтесь к мужу и сыну.

— Понятно.

— И больше никаких отношений с бесом.

— Понятно.

— В следующий раз вас не спасёт даже начальник нашего отдела. Буду надеяться на то, что мы с вами больше не встретимся.

— Я тоже на это надеюсь, — искренне сказала пациентка.

— Тогда — прощайте.

Когда я пришёл в себя, все стояли вокруг моего топчана. Пчёлка вздохнула с облегчением, Красавчик похлопал меня по плечу.

— Это действительно был Чебурашка? — спросил доктор.

— Он самый.

— И что?

— Счёт сравнялся. О времени и месте проведения серии послематчевых пенальти будет объявлено дополнительно, — сообщил я. — Кажется, рабочий день уже закончился?

— А что? — поинтересовался доктор.

— Напиться хочу.

— Как раз вовремя, — с энтузиазмом отозвался он. — Я бы попросил всех задержаться.

— А зачем? — спросил Красавчик. — Будем проводить собрание акционеров?

— Нет. Дело в том, что сегодня окончилась стажировка Тристана, — объявил доктор. — И начинаются серые будни. Предлагаю это отметить. Или кто-то против?

Но таковых не нашлось.

Через две недели после окончания моей стажировки произошло событие, заставившее меня на личном опыте понять, что значит термин «зазнался» и «задрал нос». Будучи отправлен в сознание очередного пациента, я обнаружил там какого-то горбатого урода с огромными ушами и лошадиной мордой.

Человек, расправившийся с Чебурашкой (а это высшая категория!), вполне может относиться ко всем прочим уродам наплевательски. Во всяком случае, мне так казалось. А вот урод думал иначе и был настроен драться. Я этого не ожидал и в итоге получил такую оплёуху, что не только вылетел из сознания пациента, но и с топчана грохнулся, оторвав при этом половину проводков на докторской аппаратуре.

Так произошло моё знакомство с нелюдем по кличке Конёк-Горбунок.

Шум от моего падения был столь значителен, что доктор примчался из своего кабинета, бросив там родственников очередной пациентки. Я рвался в бой, горя жаждой реванша, но мой начальник посчитал более разумным отправить на второй раунд Красавчика, что и сделал, посоветовав мне успокоиться, не пороть горячку и заняться лучше оторванными проводками.

— Паяльник в кладовке, — закончил он, выходя из аппаратной.

Униженный и оскорблённый, я, сердито ворча, взялся за работу.

— Да не переживай ты так, — подала голос Пчёлка. — Подумаешь! Ну не смог победить урода, с кем не бывает?

— С кем не бывает? — саркастически повторил я, ожесточённо погружая жало паяльника в канифоль. — С Зомби, например.

— Ты это брось, — посоветовала Пчёлка. — Во-первых, Зомби помешан на единоборствах. Ты видел, какие у него мозоли на косточках кулаков? На шпагат он садиться получше иных гимнасток, а на перекладине может подтягиваться два часа без перерыва. Это не человек, а машина для драк. Ну а во-вторых, даже у Зомби бывают проколы.

— Да ну! — не поверил я.

— Серьёзно. Однажды он, будучи на задании, получил от урода в глаз, работу не выполнил. А како-о-ой фингал у него был потом! Зомби после этого целый месяц носил тёмные очки. А дело было зимой, представляешь? Ходит в этих очках, как дурак, оправа к морде примерзает.

— Быть такого не может, — отозвался я.

— Вот вернётся с задания Красавчик, спросишь у него. Фома неверующий.

— Ладно, Пчёлка, не обижайся. Просто у меня гадко на душе.

— Я тебя понимаю. Не переживай, выловишь ещё этого Конька-Горбунка.

— Надеюсь. А что это за герой, набивший морду Зомби?

— Его теперь уже нет, — ответила Пчёлка.

Я подёргал спаянные проводки, проверяя свою работу на прочность, и подумал о том, что излишнее самомнение никогда никого до добра не доводило, а мне впредь будет наука.

Накануне возвращения Зомби из отпуска произошла ещё одна ужасная штука. Ничто не предвещало каких-то эксцессов: работы оказалось немного — только проверки выздоравливающих; вечер тоже прошёл удачно, так что домой я пришёл довольно поздно и навеселе.

Да так и остолбенел. Вся моя одежда, утром раскиданная как попало, теперь была аккуратно сложена. Я метнулся на кухню. Грязную посуду вымыла чья-то заботливая рука, на плите стояла кастрюля с ещё тёплыми макаронами.

— Изольда! — заорал я. — Ты вернулась?!

На мой крик вышел домовой с веником в лапке. Он обнял мою ногу и жалобно заскулил. Я сел на табуретку, достал сигарету. Да уж, если домовой прибрал в квартире и приготовил ужин, жди второго потопа.