Ким Харрисон - Когда-нибудь потом

Крылья Дженкса вздрогнули на моей шее, когда он укрылся, и холодок прошел сквозь меня.

— Ох, вот беда с высококачественной дамской сумочкой, — сказал он, и я согласилась.

— Э… Привет, — сказала я, чувствуя себя неловко, как будто она пришла домой и увидела, что я голая в ванне Трента. Стоп, подождите. Так оно и было однажды.

Эласбет встала одним гладким движением, в котором сквозило изящество, и я дернулась, останавливаясь. Квен послал мне взгляд — «удачи», когда он продолжал спускаться в нижнюю гостиную с Рэй, и Дженкс покинул меня, гремя крыльями. Трус. Но все, что ей удалось сделать, это протянуть руку, жесткое выражение было на ее лице.

— Спасибо, что согласилась помочь Тренту вернуть Люси и Кери обратно.

Это было не то, что я ожидала, и я осторожно взяла ее руку, которая никогда не знала грубой работы. Ее голос не был дружелюбным, но и холодным он тоже не был. Мои мысли вернулись к словам Трента в теплице. Она хотела вернуться в его жизнь? Почему? Власть? Родительское и социальное давление? Люси? Не думаю, что она хотела вернуться для того, чтобы провести остаток своей жизни с Трентом, но это не мое дело.

— Ах, это было правильное решение с моей стороны, — сказала я, отпуская ее руку и заставляя себя идти, чтобы не прятаться. Ее прикосновение было холодным, и я поддерживала свое приятное выражение лица. Нет, это не мое дело, но Трент привязал бы себя к этой женщине, если бы он подумал, что какой-то долг требовал этого от него. Он сделал бы это для всего, что она представляла, несмотря на то, что у нее не было ничего того, что он хотел бы получить.

Ее улыбка сделалась еще шире, но не стала теплее.

— Все равно, — сказала она, сложив руки перед собой, чтобы выглядеть, как правильная жена из 1940 года в ее однотонном костюме и с соответствующей сумочкой. — Это очень благородно с твоей стороны — рисковать своей жизнью, когда у тебя нет личной заинтересованности в результате.

Лимонно-желтая пыльца посеялась с люстры. Игнорируя молчаливый комментарий Дженкса, я улыбнулась ей в ответ.

— Но я это делаю. Люси — моя крестница, а Кери — мой друг. Я освободила ее от демонов ранее, и видела, как она плакала от радости получить дом, мужа и детей, когда она никогда не мечтала о свободе, это заставляет меня защищать ее, когда какой-то демон пытается забрать ее.

— Понимаю.

Понимаю? Она сказала мне чертово понимаю?

— Кроме того, — добавила я, когда ее глаз стал дергаться. — Если я не помогу ему, то кто это будет делать? — Мое невысказанное «ты?» было очевидно.

Квен откашлялся, с высокого стула, спинку которого вышивала Кери. Трент стоял спиной к нам, занимаясь на кухне кофе, а Дженкс просто послал еще один душ искрящейся пыльцы, кристаллы на люстре зазвенели, когда она содрогнулся от его смеха.

Склонив голову, Эласбет плавно села.

— Я позабочусь, чтобы тебе это хорошо компенсировалось. — Моя улыбка застыла, когда я вдруг стала в ее глазах нанятым сотрудником.

Черт, она была хороша.

— Я не работаю на Трента, — сказала я, внезапно чувствуя себя так, будто бы меня превзошли. Ее взгляд был устремлен на кольцо на моем мизинце, и я думаю, она приняла это, как знак того, что я работаю на Трента. — Я работаю с ним.

«Остановись, Рэйчел», — подумала я, когда поняла, что рискую спорить с идиоткой. «Тебе не повредит быть хорошей. Она просто потеряла дочь, и не раз, а два».

Выдохнув, я прислонилась к столу, заставив ее повернуться, если она хотела, чтобы я была у нее на глазах.

— Ку’Сокс не навредит ни одной из них, — ответила я, и Трент прошел между нами, вручая Эласбет чашку кофе. — Ку’Сокс чего-то хочет, и это единственный способ, как он может получить это. Причинение им боли, только заведет меня… и Ку’Сокс знает это.

Эласбет улыбнулась сияющей улыбкой уже исчезнувшему Тренту.

— Пожалуйста, мы можем перестать называть его имя? — спросила она, и на обратном пути на кухню, Трент бросил на меня взгляд — «будь милой».

— Почему? — я скрестила лодыжки и подалась глубже к столу. — Не похоже, что произнесение его имени что-то делает.

— Рэйчел, кофе? — спросил Трент, когда он сунул чашку мне в руки, и я встала, чтобы принять ее, прежде чем кофе выплеснется. Слабый румянец стал покрывать Эласбет. Возможно, это было немного мелочно.

— Ах да, у тебя есть книга для меня, чтобы я на нее посмотрела, верно? — подсказала я, затем сделала глоток.

— Она в безопасной комнате. Взгляни на нее там. — Вздернув высоко подбородок, Эласбет оттолкнула чашку кофе, которую Трент принес ей. Вне ее поля зрения в кухне, Трент опустил голову, свободной рукой потирая висок.

Квен встал, его движения были медленными, и было видно, что они причиняет ему боль. Рэй прижалась к нему, девочка отчаянно воевала со сном и начинала проигрывать.

— Я покажу тебе.

Дженкс высунулся из люстры, смеясь. Это заставило меня почувствовать, как будто я что-то упустила. Черт побери, я могла быть милой с этой женщиной. Я не должна быть ее лучшим другом, просто не бить ее, пока мы дышим одним воздухом.

— Спасибо, Эласбет. Это будет огромной помощью, — сказала я, но это показалось принудительным даже мне. — Мы собираемся вернуть их. Все будет хорошо.

Она посмотрела вверх. Беспокойство и страх за последние два дня объединились в ее глазах, когда она встретила мой взгляд и удержала его. Я не думаю, что кто-то говорил ей, что все будет хорошо, и, услышав эти слова, даже если она не верила в них, она начала разваливаться. Слезы хлынули, и она быстро отвернулась, ее осанка становилась все более жесткой, более закрытой. Это, должно быть, тяжело, когда единственное слова утешения, которые ты получил, были от человека, который был не самым любимым в комнате.

Трент отставил свой кофе в сторону, чашка громко прошлась по гранитной столешнице.

— Квен, в то время как ты показываешь Рэйчел безопасную комнату, мы с Эласбет будем в саду.

— Почему? — спросила Эласбет недоверчиво, когда рылась в своей сумочке в поисках бумажного платка. — Я могу помочь.

Трент коснулся плеча женщины, и я запихнула, уколовшую меня ревность, глубоко внутрь.

— Я хотел бы обсудить возможность совместной опеки, если ты готова к этому.

Глаза Эласбет округлились.

— Трент, — сказала она, задыхаясь. — Я не хочу, чтобы был необходим договор о совместной опеке.

С люстры прибыл крошечный, — Ааааууууччччч.

— Я просто хочу, чтобы мы были вместе, как и должно быть, — сказала она, глядя на него снизу вверх и проливая слезы. — Я хочу свою семью! А что, если мы не сможем вернуть ее! А что, если… — Всхлипывая, элегантная женщина уронила голову на руки и, сидя в одиночестве за столом, плакала. Стесненно, я взглянула на Квена, которому очевидно было все равно, затем на Трента. Он казался не уверенным, и я сделал гримасу ему — «Сделай что-нибудь. Что угодно».