Ким Харрисон - Когда-нибудь потом

Мой взгляд не отрывался от Феликса. Он был быстрым. Быстрее, чем Дженкс. Однако, я — демон или нет?

— Нет необходимости извиняться. Феликс уже уходит. Разве не так?

— Нет. — Феликс потерял свою улыбку, его юношеские черты были искажены гневом, возможно, я смогу противостоять ему. Тут начинало хорошо пахнуть, но я могла это игнорировать. В основном. — Отдай мне Нину, и я оставлю тебя в покое на некоторое время. Она во всем виновата.

Сколько раз уже я слышала это? Сколько раз обидчик винил жертву?

— Айви пытается помочь тебе и Нине, — сказала я, не отводя взгляда от пола, где был выколот в линолеуме круг. Если бы я могла передвинуть Феликса на два шага, он был бы в нем. — Ты входишь в опасную зависимость от нее. Отпусти ее. Иначе это убьет вас обоих.

— Убьет меня! — закричал он, и крылья Дженкса застучали. По-прежнему, Феликс оставался за пределами круга, вышагивая, как хищник, который боится взять приманку. — Нина — это то, что дает мне жизнь! Она принадлежит мне, и я буду делать с ней то, что захочу. Она моя. Айви скрывает ее. Если ты не отдашь мне Нину, то я буду требовать возмещения ущерба. Где она?

Он скривил пальцы, выпустил когти, и снова бросился на меня.

«Да, у парня шарики за ролики зашли!» — подумала я, когда стояла там, где была, видя, как Феликс несется на меня. Дженкс метнулся вверх и в сторону, и звон его меча разнесся по кухне, смешиваясь с нереальными воплями Феликса.

Мои глаза распахнулись, когда он снова прижал меня к стене. Я опять выплеснула на него линию.

Он сжал пальцы, когда закричал от разочарования, а потом отошел, кружась в гневе на расстоянии восьми футов, его глаза были черными дырами. Кровь капала с лица, отражаясь на мече Дженкса.

— Я получу кого-нибудь! — прокричал Феликс, и мои губы приоткрылись, когда он пригнулся, готовясь прыгнуть на меня снова.

«Он пытается заставить меня убить его?» — подумала я, шокировано, когда низкий звук ненависти пополз вперед, увеличиваясь, когда он скользнул ближе, танцуя под безумную музыку, которая звучала у него в голове. — Я получу кого-нибудь…

— Феликс, мы пытаемся помочь! — прокричала я, затем поставила неформальный круг на себя. Видя это, Феликс рванул, вытягивая руки. Инстинкт толкнул меня назад, и мой каблук сломал круг до того, как он полностью сформировался. Я ахнула, затем шокировано уставилась на тень, которая влетела из задней гостиной в кухню, смахнув Феликс от меня, и толкнув его в угол холодильника.

— Оэм! — прогудел голос, невысокий, коренастый человек встал между нами. — Возьмите себя в руки!

— Твою ж мать, это Кормель! — завизжал Дженкс, а я прижалась спиной к стене, обхватив руками горло, когда поняла, что Ринн Кормель пришел, наверное, чтобы поговорить с Айви.

— Ее нужно наказать! — сказал Феликс, указывая на меня и расхаживая вперед-назад, словно он совершенно сошел с ума. — Она моя. Моя!

Ринн Кормель плотно сжал челюсти, когда поднял руку. Его фетровая шляпа лежала на полу, а пальто пахло кашемиром и вампиром. — Отпустите мысли о ней, сэр, — сказал он спокойно, и я заставила себя выпрямиться, морщась. Я наполнила воздух моим страхом, я прекрасно знала об этом. Дженкс парил под потолком с окровавленным и обнаженным мечом, он был достаточно напряжен за нас обоих.

— Ведьма-демон поощряла моего отпрыска бросить мне вызов… — голос Феликса был более мягким, более расчетливым, он пугал меня.

Ринн Кормель покачал головой, его бруклинский акцент странно звучал, когда он твердо сказал, — Она — моя, не ваша. Я накажу ее, а не вы.

Никто не собирался наказывать меня, но я была достаточно умна, чтобы промолчать. Мое сердце колотилось, и я была рада, что Кормель был здесь. Феликс был не в своем уме.

Феликс сердился, его шаг замедлился, рука Кормеля протянулась в приветственном жесте.

— Вы нуждаетесь, сэр, — сказал он почтительно. — Вы в смятении, одурманены солнцем. Отпустите эту идею и перейдите к новому до того, как моя опека убьет вас. Она не для вас. Она не для меня. Она для Айви.

— Айви… — прорычал Феликс, и у меня перехватило дыхание, когда Феликс обдумывал это. Его юное лицо стало безобразной маской боли и страха, его черные глаза показывали отсутствие контроля, которое я могла ожидать от вампира только что ставшего нежитью, а не от одного из вампиров, который был старее, чем туннели Цинциннати.

— Я одурманен солнцем, — сказал он вдруг, его красивый голос сломался. — О Боже. — Он произносил слова с надрывом, отступая к столу, как будто внезапно взял себя в руки. — Что я наделал? Что…

Дженкс опустился с потолка на мое плечо, и я вздрогнула.

— Что я делаю? — посетовал Феликс, наклоняя голову до тех пор, пока его волосы не спрятали глаза. Он дрожал, и только сейчас Кормель посмотрел на меня, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

— Ты думаешь, что это мудро — повернуться к нему спиной? — спросила я, когда Кормель подошел ко мне, кладя свою холодную руку на мою, чтобы вытолкнуть меня в холл. Он был одет в опрятный костюм, что делало его похожим немолодого политика, а его улыбка, которая спасала мир, теперь была направлена на меня. Она не работала. Я была напугана до усрачки.

— Мне жаль, что ты увидела это, Рэйчел, — сказал он, и я выскользнула из-под его руки. — Болезнь немертвых нелегко понять. Я могу побыть с ним наедине минутку?

Покачивая головой, я попятилась в угол.

— Нет, не в моей церкви. — Я посмотрела за его спину на немертвого вампира. Феликс выглядел раздавленным, избитым, когда он привалился к столу и угрожал соскользнуть на пол. Это происходило со старыми вампирами? Они медленно сходили с ума, когда долго не выходили на солнце?

Глаз Кормеля дернулся от моей дерзости. Но только когда Дженкс загремел крыльями, он повернулся к Феликсу.

— Я не могу, — сказал Феликс, и его голос был тонким и разбитым. — Нина показала мне солнце, и я смотрел слишком долго. Я не могу заставить себя забыть, снова, теперь, когда я знаю, как оно выглядит.

Я вздохнула, чтобы что-то сказать, мои слова застыли, когда Феликс поднял глаза, и я увидела в них его мучения. Он пришел сюда в поисках меня, чтобы я убила его. Он хотел положить этому конец, но выйти на солнце потребовало слишком много смелости.

— Позвольте Нине существовать, — сказал Кормель, поворачиваясь ко мне спиной. — Дайте ей время.

Феликс вздрогнул как наркоман при ломке, а, может быть, он им и был.

— Я не могу. Я не могу, — сказал он, его голос был сломан. — Солнце манит меня. Боже, это слишком просто… и тогда я буду жив через нее. Я жив. — Его лицо заметно оживилось, даже стало, пожалуй, слишком красивым. — Ты помнишь, как это быть живым? Я, нет. У меня было мало времени, я умер слишком рано. Почему ты остановил меня? Ты не знаешь! Как ты можешь?