Кассандра Клэр - Последнее противостояние Нью-Йоркского Института

У нее блестели глаза, на мгновение Магнус подумал, что лунный свет превратил их в зеркала.

Его ошибка длилась всего лишь краткий миг. Затем Валентин слегка сдвинулся, и блеск в глазах девочки переместился в сторону Магнуса. Этот блеск не был ее глазами. Лунный свет серебряными монетами прижимался к глазам девочки, крошечные струйки дыма выходили из-под ярких дисков, как тихие звуки, слетающие с ее губ. Она пыталась подавить звук боли, потому что былатак напугана тем, что Валентин в следующий момент сделает с ней.

— Куда отправился твой брат? — потребовал Валентин, и рыдания девочки продолжились, но она ничего не говорила.

На мгновение Магнус почувствовал, будто превратился в бурю: черные сгущающиеся тучи, грохот грома и вспышка молнии, — и эта буря хотела, чтобы он бросился к горлу Валентина. Магия Магнуса вырвалась практически по своей собственной воле, вылетев с обеих рук. Она была похожа на молнию, горящую таким голубым светом, практически белым. Она сбила Валентина с ног и отбросила к стене. Он так сильно ударился, что раздался треск, и сполз на пол.

Одно это движение затратило слишком много сил Магнуса, но сейчас он не мог об этом думать. Он подбежал к стулу девочки и сорвал с нее оковы, а потом с мучительной нежностью коснулся ее лица.

Теперь она плакала более свободно, вздрагивая и всхлипывая под его руками.

— Тише, тише. Твой брат прислал меня. Я маг, ты в безопасности, — шептал он и обнимал ее за шею.

Монеты причиняли ей боль. Их нужно было оторвать. Но не причинит ли это ей больше вреда, если их убрать? Магнус мог исцелить, но это не было его специальностью, как у Катарины, и ему не часто приходилось исцелять оборотней. Они были такими подвижными. И он мог только надеяться, что и сейчас она сохранит свою подвижность.

Он поднял монеты, как можно более осторожно, и отбросил их к стене.

Но было слишком поздно. Было слишком поздно, когда он еще только вошел в комнату. Она ослепла.

Ее губы разомкнулись.

— Мой брат в безопасности? — спросила она.

— Насколько можно быть в безопасности, дорогая, — сказал Магнус. — Я отведу тебя к нему.

Не успел он сказать «к нему», как почувствовал, что холодное лезвие вошло в его спину, и рот заполнила горячая кровь.

— Да неужели? — прозвучал у его уха голос Валентина.

Лезвие скользнуло свободно, причиняя намного больше боли, когда двигалось обратно, а не внутрь. Магнус стиснул зубы и сильнее сжал спинку стула, закрывая и защищая ребенка, и повернул голову лицом к Валентину. Седовласый мужчина выглядел старше других лидеров, но Магнус не знал, был ли он, на самом деле, старше или просто от холода его лицо казалось высеченным из мрамора. Магнусу хотелось его разбить.

Рука Валентина двинулась, и магу удалось только поймать его запястье, прежде чем ощутить лезвие Валентина в своем сердце.

Магнус сконцентрировался, заставив схватившую его руку гореть, голубое электричество окружило его пальцы. Это прикосновение обжигало так, как серебро — девочку, и он заулыбался, когда услышал, как Валентин зашипел от боли.

Валентин не спрашивал его имени, как остальные, не относился к Магнусу как к человеку. Он просто уставился на мага холодными глазами, как можно было смотреть на отвратительного животного на своем пути и мешающего его цели.

— Ты вмешиваешься в мои дела, маг.

Магнус сплюнул кровь прямо ему в лицо.

— Ты мучаешь ребенка в моем городе. Сумеречный охотник.

Валентин свободной рукой нанес Магнусу удар, отбросив его назад. Валентин развернулся и двинулся за ним, а Бейн подумал: «Отлично». Это означало, что он отошел от девочки.

Она была слепой, но оставалась оборотнем, обоняние и слух были важны для нее, как и зрение. Она может убежать и найти дорогу к своей семье.

— Я думал, мы играем в игру, где спрашивается, кто этот человек и что он делает, — сказал ему Магнус. — Я неправильно все понял? Дай подумать. Ты нарушаешь свои собственные священные законы, придурок?

Он взглянул на девочку, надеясь, что она убежит, но та, похоже, от ужаса застыла на месте. Магнус не решился позвать ее на случай, если это привлечет внимание Валентина.

Магнус поднял руку, нарисовав в воздухе заклинание, но Валентин его заметил и увернулся. Он подпрыгнул и оттолкнулся от стены, быстротой Нефилима, чтобы ринуться к Магнусу. Он сделал ему подсечку и, когда Магнус приземлился, очень сильно и жестоко его ударил. Он вынул меч и опустил. Магнус откатился, так что тот нанес ему скользящий удар по ребрам, разорвав рубашку и кожу, но не задев жизненно важных органов. Не в этот раз.

Магнус горячо надеялся, что не умрет здесь, на этом холодном складе, вдали от тех, кого любил. Он попытался подняться с пола, но тот был скользким от его собственной крови, не говоря уже об остатках магии, которых было недостаточно, чтобы исцелить себя или сражаться.

Перед ним стояла Мариан Уайтлоу, мечи опущены, а на руках светятся новые руны. Перед его затуманенным взором ее волосы сверкали серебром.

Валентин взмахнул мечом и разрубил ее практически пополам.

Магнус ахнул, спасение исчезло так же быстро, как и появилось, а потом повернул голову на звук шагов по камню.

Он, как дурак, понадеялся на другое спасение. Он увидел одного из Круга Валентина, стоящего в дверном проеме и устремившеговзгляд на девочку-оборотня.

— Валентин! — закричал Люциан Греймарк. Он бросился к девочке, и Магнус напрягся, приготовившись к прыжку, а потом застыл, когда увидел, что Люциан поднял девочку и повернулся к своему хозяину. — Как ты мог это сделать? Она же ребенок!

— Нет, Люциан. Она чудовище в облике ребенка.

Люциан держал девочку, успокаивая и поглаживая ее волосы. Магнус начал думать, что действительно недооценил Люциана Греймарка. Лицо Валентина стало белым, как кость. Он напоминал статую больше, чем когда-либо.

Валентин медленно произнес:

— Разве ты не обещал мне безусловного повиновения? Скажи мне, какая польза в заместителе, который так меня подводит?

— Валентин, я люблю тебя и разделяю твое горе, — сказал Люциан. — Я знаю, что ты хороший человек. Я знаю, что если ты остановишься и подумаешь, то увидишь, какое это безумие.

Когда Валентин шагнул к нему, Люциан отступил назад. Он в защите закрыл рукой голову девочки-оборотня, когда та ногами обхватила его за талию, а другая его рука дрогнула, будто он мог потянуться к своему оружию.

— Очень хорошо, — наконец, тихо произнес Валентин. — Будь по-твоему.

Он отошел в сторону, позволив Люциану Греймарку пройти через дверь в коридор и обратно в комнату, где оборотни, по их мнению, были в безопасности. Он позволил Люциану отнести им дочь оборотней и следовал за ним на расстоянии.