Сергей Лукьяненко - Участковый

Угорь посторонился, и гепард, подрагивая песочной шкурой на боку, прошмыгнул мимо него. Они взглядами проводили оборотня до пустыря, и лишь после этого дозорный плюхнулся в сугроб, а участковый отер взопревший лоб.

— Что это было, Федор Кузьмич? — вопросил оперативник сипло. — Откуда вы здесь взялись? Почему отпустили Пардуса?

— Много вопросов, Евгений Юрьич, а подрал он тебя, между прочим, знатно. Давай-ка держись за руку, да поковыляем потихоньку, а как подлечим тебя в конторе твоей — вот тогда и спрашивать начнешь. А я, стало быть, отвечу.

Денисов поднял с пола пальто Евгения, расправил на весу, сокрушенно поцыкал зубом — дорогой серый кашемир в районе левого плеча был изодран в клочья.

— Выбрасывать придется, — прокомментировал он и потряс пальто. — Потом не забудь в карманах проверить, вдруг что ценное завалялось… Жаль вещицу, нарядная… Ну, да будь у тебя даже жена-рукодельница, и то навряд спасла бы, а так…

Угорь, смирно лежащий голым животом на кожаном диване в кабинете, покосился на него.

— Федор Кузьмич, а что это вы там говорили про свидание, про чай, про то, что завтра я к Вере в гости загляну? Ничего подобного у меня и в мыслях не было!

— Ну, у кого не было, а у кого и было. — Денисов, сопя, прошелся по кабинету, пошевелил бровями, затем широко улыбнулся. — Так вот, значит, какой вопрос тебя больше всего интересует!

— Да просто к слову пришлось! — попытался оправдаться дозорный, но участковый, казалось, его не услышал.

— Хорошая девочка, не испорченная, добрая, — сказал он так, будто похвалил выбор, которого Евгений и не думал делать. Или думал?

— Давайте лучше к делу перейдем! — попросил Угорь, поерзав на диване.

Лицо и верхняя часть спины горели изрядно — хоть Евгений и использовал заживляющие заклинания, деревенский участковый настоял на том, что раны необходимо обработать перекисью и зеленкой, которые вместе с бинтами неожиданно нашлись в одном из шкафов. Поза, состояние и подсыхающая спина веселенького цвета казались оперативнику несколько унизительными, но сопротивляться бывалому, умудренному житейским опытом, искренне готовому помогать и ухаживать пожилому человеку он не смел. На более серьезные восстановительные меры у дозорного просто не было сил: наступил тот самый откат — расплата за беготню по Сумраку и схватку с Темным.

— К делу? Можно и перейти, — согласился Денисов, пожав широкими плечами. Мимоходом он взял книжку с мифами и легендами, раскрыл на середине, внимательно прочел пару строк. — Ишь ты! «Поднял камень, прожевал его до искры…» Впечатляет. Так что ты спрашивал-то, Евгений Юрьич?

— Как вы здесь оказались?

— Оказался? В городе? — удивился участковый. — Так я в райотдел приезжал, бумажки разные привозил — отчеты, рапорты, протокола́. Я тут кажный месяц — как штык! Вообще-то кажную неделю полагается отчитываться, но мне скидку делают по причине возраста и образцовости участка.

— А что, райотдел круглосуточно работает? Или вы в дежурную часть свои бумажки сдали? А как обратно добираться планировали? Рейсовые-то уже не ходят!

— Да ты меня допрашиваешь, что ли? — осерчал Денисов. — Так тогда ты неправильные вопросы задаешь!

— А у меня слишком много вопросов, — буркнул в ответ Угорь. — Теряюсь, с каких начать.

Они помолчали, думая каждый о своем. Оперативник с досадой вспоминал свой не самый лучший в жизни бой и беготню, которая ему предшествовала. Неизвестно, как все повернулось бы, не явись Денисов в самый ответственный момент. С другой стороны, появление это действительно было слишком подозрительным, да и преступнику он позволил беспрепятственно уйти, а Угорь его почему-то послушался. Федор Кузьмич же думал о том, что оперативник и впрямь абсолютно не соответствует фамилии — слишком прямолинеен, совсем не гибок и мир воспринимает так, будто, кроме Темных и Светлых, в нем, в этом мире, ничего больше нет. А ведь это только кажется, что, разделив на черное и белое, заживешь проще. Ничуть не проще, ежели тебе для того, чтобы что-то понять, нужно сперва подозревать и мучиться, а после — чтобы еще и разжевали, и в рот положили, и по головке погладили.

— В город я приехал ишшо днем, — неторопливо заговорил Денисов. — Разобрался со своими делами, обратно хотел с последним рейсом отправляться. Времени ишшо было достаточно, ну, я и решил походить по рынку. Тем более что Людмила просила… Да не важно! Гляжу, рядом с рынком суетится Темный, из сугроба что-то тяжелое выволакивает, ящик какой-то железный. Заинтересовался я, поглядел через Сумрак — а от ящика Светлыми заклятьями так и фонит, так и семафорит! Вспомнил я про твой сейф — ну, думаю, совсем интересно!

— Погодите! — Евгений, шипя от боли в спине, зашевелился, кое-как поднялся и сел. — Значит, сейф действительно был в сугробе? Впрочем, это ничего не значит… Может, они в своей резиденции держать его побоялись — вдруг кто прознает? — вот и спрятали там до поры до времени.

— Может, и так, — согласился участковый, — да только ведьмак уж больно озадаченным выглядел. Похоже, находка энта была для него неожиданной, и что делать с ней, он долго соображал, все вокруг ходил, затылок чесал. Посмотрел я издалека, что он предпримет, — он грузовичок поймал, мужиков с рынка попросил, чтобы подсобили в кузов поставить, да и отбыл в сторону райкома партии.

— А вы?

— А я решил на месте покрутиться, следы поискать. Ить кто-то же притащил сейф к рынку!

— Нашли что-то?

— Из следов-то? Нет, ничего. Времени много прошло, и снегопады были, и затоптали вокруг. Примечательно, наверное, только то, что сейф явно скинули второпях. Не сняли и поставили, а выпихнули. Он углом упал, потом уж плашмя под собственной тяжестью улегся. — Участковый подумал, пожевал губами. — Ничего удивительного, наверное. Выкрали его у тебя, попытались вскрыть, а как поняли, что не выйдет, — избавились наскоро.

— А в Сумраке что?

— А вот энто — самое интересное, р-руководитель! — Денисов отчего-то развеселился, хотя Евгению его веселость показалась напускной. — Нету там Сумрака, друг ты мой ситный, нету!

Угорь тряхнул головой и вновь зашипел — плечу и спине не нравились резкие движения.

— Что это за глупости?

— Да вот и я так поначалу подумал — ерундистика какая-то. — Милиционер надолго замолчал, и Евгений наконец-то понял, чем вызвана повышенная веселость Денисова: он боялся, он маскировал свой испуг, и все это было доказательством того, что обнаруженное им — никакие не глупости.

— Давайте-ка поподробнее, Федор Кузьмич. Что там произошло, что вы нашли?

— Я, мил человек, в своей жизни много с чем сталкивался. Бывало, сил не хватало в Сумрак шагнуть — это ежели очень уставший или вот, как ты, подраненный. Бывало, что выход в Сумрак блокировали маги рангом повыше. Свои и чужие. Для соблюдения секретности аль ишшо для каких целей. Вот я и тут сперва решил, что кто-то что-то заблокировал — ну, чтобы сейф твой можно было обнаружить только в реальном мире, только наткнувшись на него. Глупо, конечно, такие сурьезные заклинания использовать, ну да кто знает? — Денисов прошелся по кабинету, устроился на стуле, повертелся — неудобно, пересел на диван, рядом с Евгением. — Я походил там, покумекал, поглядел так и этак. Получается, в трех метрах от того места, где сейф лежал, выйти в Сумрак можно, а на энтом пятачке — никак, тень просто не поднимается. На первом слое энто место выглядит как пузырь — пустота там внутри, в пузыре-то, и зайти туда я побоялся. Мало ли, вдруг выбраться не смогу?